Кастор Прайд. Хохот шута (СИ)

   - Но кем ты останешься, когда отдашь? - её голос стал неожиданно строгим. - Кем ты придешь ко мне, Кастор?

   Кастор? Я вздрогнул. Она никогда не звала меня так. И сейчас это почему-то казалось неприятным. Как будто я был в чем-то виноват? В чем-то серьезном, в чем-то таком, за что можно и не простить. Просто не захотеть простить.

   - Я не понимаю, Кайли, - я протянул к ней молящую руку. - Я приду к тебе тем, кем всегда был. Тем, к кому когда-то пришла ты.

   - А если я не пришла? - глаза Кайлин полыхнули невиданным гневом. - Если меня привели?

   Я ошарашено молчал, не в силах осознать сказанного.

   - Прости, Кас, - она весело рассмеялась. - Это неудачная шутка. Ведь ты никогда не будешь так шутить? Правда? Скажи мне.

   - Неудачными шутки делают не те, кто их говорит, но те, кто их слышат. И все же... - я глубоко вздохнул, страшась задать внезапно взлетевший из глубин разума вопрос. - Ты хочешь, чтобы я пришел к тебе?

   Кайлин долго молчала. Никогда у нас ещё не было столь странного, полного непонятной тяжести разговора. Никогда ещё я не видел её гнева и не боялся её слов. Ещё не сказанных слов.

   - Хватит молчать! - я с трудом сдерживал рвущуюся из груди смешанную с яростью боль. - Хватит, Кайли! - я почти перешел на крик. - Просто ответь! Прошу!

   - У меня нет простого ответа, - Кайлин отвернулась к встревоженной ночи. - Ведь если придешь ты, то придется уйти мне.

   - Но почему?!

   - Потому, что там нет для тебя места, Кас.

   - Я не понимаю, - я вскочил, подошел к ней, обнял за плечи, поцеловал напряженную шею. - Зачем тебе уходить?

   - Ведь ты не знаешь, кто я, - Кайлин обернулась, все ещё пленительная улыбка была печальна, губы болезненно дрожали.

   - Не знаю, - я погладил её щеку. - Расскажи.

   - Не хочу, - она гордо вздернула голову. - Поцелуй меня, Кас. Поцелуй так, будто мы не слышали друг друга.

   В голову нежно толкнулся запах черной смородины. Против идиотки-воли, против дурака-разума я нашел её зовущие губы и стал забывать все что слышал, все, что не понял и не хотел понять этой проклинаемой ночью. А потом, когда она ушла, я упал на колени и закричал как волк, отгрызающий попавшую в капкан лапу. Крик затихал, переходя в безумный, повенчанный со смертной тоской хохот. В эту ночь он заменил мне сон.

   54

   Вдали слышались вопли, треск и завывания. Вдали явно кого-то убивали. И судя по яростному реву, я, похоже, даже знал, кто это делал. С шага я перешел на упругий размеренный бег и уже минут через десять имел счастье лицезреть драматический натюрморт в болотных тонах.

   Арн гор Даминион хмуро, без улыбки разглядывал четыре звероподобные туши, разбросанные в радиусе пяти сарков от него. На меня он взглянул так, будто мы пришли сюда вместе. Я, увы, был не так хладнокровен.

   - Где пропадал, Серебро?

   - Срать ходил.

   - И как?

   - Как видишь не без жертв.

   - Да уж вижу, - я не без уважения взирал на добычу алого цверга.

   - Разворошили мы с тобой, Черный, - Дамми недовольно покачал головой. - Теперь бы ещё убраться успеть.

   - Ты о чем? - я уже даже не волновался

   - Я о том, что в тишине свои недостатки, - цверг подозрительно огляделся по сторонам. - О том, что теперь это и наши недостатки тоже.

   - Я что-то ничего не заметил.

   - А я вот уже второй день замечаю, - Дамми показательно крутил в покрытых грязью руках покрытые кровью ножи. - Все те твари, которые раньше сидели и боялись высунуться из своих гнилых глубин, сейчас полезли наружу. У них никогда не было этой грешной свободы, и теперь они пьяны ею как девственница от ковша браги. И не думай, что они хотят убивать, нет, - цверг зло усмехнулся. - Они просто хотят повеселиться. Вот только чувство юмора у них не столь тонкое как у нас.

   - Ну, вроде у тебя с их чувством юмора проблем нет, - я выразительно посмотрел на одного из медведоподобных мертвецов и радостно улыбнулся.

   - Это пока, - Дамми оставался все также хмур. - Скоро вылезут другие. Те, которые сидят гораздо глубже. У кого злости хватит не только на веселье.

   - Это как у нас?

   - Неужто мало, Черный шут?

   - Так в самый раз, Серебро! - я засмеялся.

   - То-то и оно, что в самый раз, - цверг отозвался коротким, усталым смехом. - До леса два дня пути, - он, наконец, убрал ножи. - И клянусь кровью, заскучать мы не успеем!

   Клятва алого цверга была исполнена уже через несколько часов, когда из высоких зарослей на нашу тихую дорогу выкатилась пара паукообразных существ, густо облепленных травой и грязью (а может быть просто - грязной травой). Парни выглядели довольно смешно пока вдруг не встали на задние лапы и не блеснули россыпью длинных, когтей.

   Дамми не стал тратить времени на переговоры и мгновенно закрутился гибельной мельницей навстречу одному из "пауков". Я успел удовлетворенно отметить, что мой противник был вроде как немного поменьше и тоже перешел в активное наступление. Тот, похоже, верно угадал ход моих мыслей и также устремился вперед, задорно шевеля иглоподобными когтями. Ах, как же вы мне все надоели!

   Скажу прямо, этого представителя болотной фауны я явно недооценил. Во-первых, он оказался вполне разумен для того, чтобы не реагировать на безмолвные призывы моего в очередной раз бесполезного свистка. Во-вторых, когти его удлинились на совсем уж непристойную величину. Ну а в-третьих, он оказался достаточно быстрым для того, чтобы я сразу же перешел в глухую оборону.

   Впрочем, начинать тосковать, пожалуй, тоже было рановато. Удары длинных лап не отличались ни изощренностью, ни излишней силой, а в мутно-зеленых глазах не было того кошмарного огня, что выдает повенчавшегося со смертью берсерка. Кроме того, меня активно подбадривали с одной стороны яростное рычание Даминиона, а с другой веселая ругань старика Барги.

   - Вправо! Пора уже найти себе кого-нибудь подостойней, малыш! - Старый шут откровенно забавлялся. - По ногам! Достань ему ноги! И в следующий раз выбери себе противника, у которого на ногах будут сапоги, а в руке красивая шпага! - он хрипло расхохотался. - Бей! Бей! Руби!

   Я резко шагнул в сторону, сделал стремительный выпад в предполагаемый живот врага, а потом в падении со всей силой рубанул по мохнатым лапам. Отпрыгнуть он не успел и клинок с хрустом перерубил неожиданно хрупкую конечность. Раздался жалобный плач. Барги как всегда оказался прав, - я ударил по слабому месту. Концовка боя была очевидна и заняла не более пяти секунд.

   - Славно! - старик рассмеялся. - Славно, малыш!

   - Неплохо, Черный, - Дамми неторопливо чистил клинки мокрой травой. - Скоро тебя можно будет выпускать гулять одного.

   - Только не это, - я по рукоять вонзил меч в рыхлую трясину. - Только не снова гулять.

   Неожиданно из-за жидкого, трусливо набежавшего тумана раздалось тихое мелодичное пение. Тоскливое, гнетущее, оно звало, но на зов этот идти отнюдь не хотелось. Впрочем, не хотелось, похоже, только мне. А вот Дамми вдруг на секунду прикрыл глаза, а потом резко развернулся в сторону далекого голоса. Ни слова не говоря он быстрой походкой устремился вперед.

   - Серебро?! - я был, пожалуй, что немного удивлен.

   Алый цверг промолчал и мне оставалось лишь покорно последовать за его безжалостно проламывающим туманное войско силуэтом. Пение не стихало. Оно не усиливалось, не меняло тональности. Казалось оно просто застыло во влажном воздухе, и мы слышим равномерный звон его разбиваемых осколков.

   Через пару минут Дамми замедлил шаг. Когда я подошел то увидел, как он, стоя на одном колене склонился над маленькой невзрачной фигуркой, с едва определяемыми женскими очертаниями. Рядом с фигуркой валялось длинное и по всему мертвое змееподобное тело. Почему-то мне было жалко именно его, а не оборвавшее свою песнь существо. Скоро я понял почему.