Гробницы Атуана

иду к тебе даже из могилы, Тенар! Но остаться с тобой я не смогу.

Тенар молчала, и Гед добавил:

— На Хавноре мне недолго придется пробыть твоим провожатым. Ты будешь счастлива там.

Тенар молча кивнула.

Держась за руки, они пошли к морю.

12. ДОРОГА К ДОМУ

Лодку Гед спрятал в гроте под скалистым утесом. Мыс Туманов — так называли его рыбаки из близлежащей деревушки. Один из них угостил Тенар и Геда дымящейся ухой. Поужинав, они спустились на берег. День угасал.

Грот представлял собой узкую трещину в скале, уходившую вглубь футов на тридцать, с песчаным полом. Песок был сырым, так как пол едва-едва возвышался над уровнем прилива. Сам грот смотрел на море, и Гед решил не разжигать огня, чтобы рыбаки не заметили его, если выйдут на ночной лов, и не проявляли излишнего любопытства. Так что несчастные путешественники расположились на холодном песке, таком мягком, когда пропускаешь его сквозь пальцы, и жестком, как скала, когда лежишь на нем.

Тенар слушала море. Оно бесновалось всего в нескольких ярдах от входа в грот — ревело, вздыхало, грохотало, снова, снова и снова произнося одни и те же звуки… нет, не совсем одни и те же. Оно не помышляло об отдыхе, на всех берегах всех островов всего мира вздымало оно безразличные ко всему волны. Пустыня, горы — вот где прибежище тишины. Никто не плачет там громко и печально. А море… оно ведет свой рассказ с начала времен, но Тенар неведом его язык.

Проснулась она при первых проблесках серого утреннего света и увидела, что Геда нет в гроте. Босой, он шагал по выступавшим из пены прибоя поросшим черными водорослями камням и что-то искал.

Войдя, наконец, в грот, он сказал:

— Возьми, — и протянул девушке горсть чего-то ужасного, мокрого, похожего на бордовые камешки с оранжевыми ртами.

— Что это?

— Мидии, я собрал их на камнях. А вот эти две — устрицы, они еще вкуснее. Смотри, вот так…

Кинжальчиком, который Тенар одолжила ему еще в горах, Гед ловко вскрыл раковину и проглотил ее оранжевое содержимое, запив морской водой, как соусом.

— Ты даже не сварил ее! Ты ешь ее живую!

Тенар в ужасе отвернулась и не смотрела, как Гед, пристыженный, но голодный, опустошил все до единой раковины.

Покончив с завтраком, Гед обратил свое внимание на лодку, лежавшую кормой к выходу на нескольких круглых бревнах, чтобы не засосало в песок. Прошлым вечером Тенар недоверчиво рассмотрела ее и ничего не поняла. Девушка не представляла себе, что лодки бывают такие огромные — почти в три ее роста! К тому же в ней лежало множество предметов, назначения которых она не понимала и потому боялась. На носу лодки, на каждом борту был нарисован глаз, и ночью, в судорожном полусне, Тенар все время казалось, будто лодка подглядывает за ней.

Покопавшись среди вещей, Гед подошел к Тенар и протянул ей большой сухарь, тщательно завернутый в листья для предохранения от влаги.

— Я не хочу есть.

Гед внимательно посмотрел на ее печальное лицо, убрал сухарь и сел у выхода из грота.

— Прилив начнется через