Гробницы Атуана

ие позвать кролика — не секрет, это таинство, искусство…

— Которым ты владеешь! Знаю, знаю!

В голосе Тенар звучала страсть, которую не могла замаскировать напускная ирония. Гед быстро глянул на нее и ничего не ответил.

Схватка с Безымянными измотала его, предательские туннели отняли почти все его силы. Хотя Гед и остался победителем, он не чувствовал никакого желания торжествовать победу. Посидев еще немного, он свернулся калачиком поближе к огню и уснул.

Тенар продолжала подкладывать ветки в костер и смотреть на сверкающие от горизонта до горизонта созвездия, пока голова ее не начала клониться на грудь и сон не сморил ее.

Проснулись они почти одновременно. Костер погас. Звезды, которыми любовалась Тенар, исчезли за горами и на смену им взошли на востоке новые. Разбудил их холод, трескучий мороз пустынной ночи, и ветер, ледяной, острый, как бритва ветер.

Топливо для костра кончилось.

— Пора двигаться, — сказал Гед. — Скоро рассвет.

Зубы его так стучали, что Тенар с трудом разобрала слова. Они начали взбираться по длинному пологому склону. Кусты и валуны ясно выделялись своей чернотой, и идти было легко, как днем. Через некоторое время ходьба согрела их, шаг убыстрился и стал увереннее, дрожь и зубовный скрежет прекратились. К рассвету они были уже у подножия первой горной гряды, служившей до этого дня границей мира, в котором жила Тенар.

Привал устроили в роще. Желтые трепещущие листья еще льнули к ветвям. Гед сказал, что эти деревья называются осинами. До этого Тенар знала только можжевельник, хилые тополя на берегах речных заводей, да сорок яблонь, растущих в саду Места. Птичка среди ветвей нежно сообщила им:

— Ди-и, ди-и.

Между деревьями шумела узкая, но быстрая горная речушка. Ворочая камешки и прыгая по перекатам, она очень спешила куда-то по своим делам, и у нее не хватало времени замерзнуть. Тенар побаивалась ее, ведь она привыкла к пустыне, где все молчит и движется неторопливо: ленивые реки, тени облаков, парящие стервятники.

Разделив последнюю лепешку и последний засохший ломтик сыра, они отдохнули и пошли дальше.

К вечеру они забрались довольно высоко. Небо скрылось за облаками, подул пронизывающий ветер. Лагерь они устроили в лощине у другого горного потока. Сухого дерева тут было в изобилии, и на этот раз они не пожалели топлива для костра, у которого можно было отогреться по-настоящему.

Уставшая и счастливая Тенар нашла в дупле упавшего дерева оставленный белкой на зиму запас орехов — грецких и еще каких-то, которые Гед, не зная их каргадского названия, именовал «убир». Девушка аккуратно разбила их между двумя плоскими камнями, передавая каждое второе ядрышко Геду.

— Как мне хочется остаться здесь, — сказала она, указывая на сумеречную долину, укрывшуюся среди высоких гор.

— Да, неплохое местечко, — согласился Гед.

— Сюда никогда не приходят люди.

— По крайней мере, нечасто… Я сам родился в горах, точнее на горе Гонт. Если мы поплывем на Хавнор северным путем, непременно увидим ее.