Гробницы Атуана

ветер, несущий тяжелые снежные заряды. Им пришлось довольно долго спускаться по противоположному склону, прежде чем они выбрались из снежных облаков и Тенар смогла, наконец, рассмотреть лежащую за горами страну. Страну, зеленую от сосновых рощ, лугов и невспаханных полей. Даже в разгар зимы, когда леса окрашены в основном в цвет голых сучьев, страна эта зеленела — скромно и ненавязчиво. Они стояли и смотрели на нее с горного склона, и вдруг Гед молча показал рукой на запад, где в облаках садилось солнце. Самого его не было видно, но горизонт, край мира сверкал, как алмазные стены Подземелья-Под-Гробницами.

— Что это?

— Море, — ответил Гед.

Через некоторое время ей пришлось увидеть хоть и менее чудесное, но все же удивительное для нее зрелище. Они вышли на дорогу и пошли по ней, и она привела их к деревне — дюжине выстроившихся в ряд домов. Осознав, что они очутились среди людей, Тенар с тревогой посмотрела на своего спутника. Посмотрела и не увидела его. Рядом походкой Геда, в его одежде и сандалиях шел другой человек, белокожий и без бороды. Вот он повернул голову и подмигнул ей голубым глазом.

— Как ты думаешь, удастся нам обмануть их? — спросил он. — Как тебе нравится твое одеяние?

Тут Тенар обнаружила, что облачена в темно-коричневую юбку и такой же жакет, а волосы ее прикрывает большая красная шерстяная шаль.

— Ох! — выдохнула она и остановилась, словно натолкнувшись на стену.

— Но ведь ты — Гед!

Произнеся Имя Геда, она увидела его совершенно отчетливо — знакомое черное обезображенное лицо… Но все равно, рядом с ней стоял незнакомец с молочно-белой физиономией.

— Никогда не произноси моего Имени там, где его могут услышать другие, а я сохраню в тайне твое. Мы с тобой брат и сестра, идем из Тенабаха. Как только я увижу какое-нибудь доброе лицо, тут же напрошусь на ужин.

Гед взял Тенар под руку и вместе они вошли в деревню.

Покинули они ее на следующее утро, прекрасно выспавшись на сеновале и с полными желудками.

— Часто ли приходится попрошайничать Магам? — спросила Тенар, когда они шли по дороге между лугов, на которых паслись козы и еще какие-то мелкие пятнистые животные.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— Уж больно у тебя это хорошо получается.

— Неужели?.. Можно сказать, что я попрошайничал всю жизнь. Ты уже заметила, что у волшебников нет почти ничего своего? Только посох и та одежда, которая на нем. Но их везде принимают, дают кров и пищу и делают это с радостью, потому что волшебники умеют расплачиваться за гостеприимство.

— Чем же?

— Вспомни ту женщину в деревне. Я вылечил ее коз.

— А разве они были больны?

— Воспаленное вымя. Я в детстве тоже был козьим пастухом.

— Ты сказал ей, что вылечил коз?

— Нет. Зачем?

После долгого молчания Тенар сказала:

— Да, твоя магия годна не только на великие дела…

— Гостеприимство, — сказал Гед, — само по себе великое чувство. Обычно за него достаточно простой благодарности. Но мне стало жаль коз.

Примерно в полдень они вошли в большой