Вор (ЛП)

Тэйлор один из них.

— Если вы хотели подраться, то оставьте это на потом, — огрызается он. — Это

работа Икедо справляться со всем этим мачо-дерьмом, не моя.

Он выхватывает деревянный меч из рук Хайда.

— Поймаю тебя с одним из них вне зала, оставлю после уроков.

— Да, сэр, — рычит Хайд, удаляясь со сцены, на прощанье свирепо взглянув на

нас.

Тэйлор хмурит брови, смотря на Дастина.

— Сколько еще ты собираешься сидеть на земле, Хэрон?

Дастин вскарабкивается на ноги, бросая робкий взгляд из-под завесы темных волос.

Тэйлор смотрит на то место, куда он упал. Несколько пушистых перьев уносит

ветром.

— Моя куртка порвалась… — бормочет Дастин.

— И ты носишь меховую куртку, когда на улице восемьдесят градусов*… оба

идите внутрь. Дюпри, зайди к миссис Миллер за бинтами, прежде чем заявиться в класс,

— приказывает он, проходя мимо нас. — Если истечешь кровью на моем этаже, вытри

пол.

Мы оба задерживаем дыхание, пока он не скрывается за дверью.

— Не всё так плохо, — говорю я, когда он уже за пределами слышимости.

— Должно быть, он уже выпил свой кофе, — соглашается Дастин. — Нам повезло.

Я встряхнул свои шорты и поморщился, чувствуя жалящую боль в коленке.

Большая ссадина, но крови нет. Вероятно, я буду в порядке. Я подхватываю свою сумку, и

осторожно иду.

Я никогда не побеждал в драках с Хайдом. Я не собираюсь лгать. Конечно, это

довольно глупо с моей стороны стоять недалеко от него, когда мы забираем наши книги из

шкафчиков. Но когда Хайд, будучи абсолютно задницей, стоит передо мной всё, о чем я

могу думать это то, как я хочу ударить его в лицо. Может быть, даже кактусом. Я

улыбаюсь этому мысленному образу.

Наша школа не такая как остальные. Технически, это частная школа, и она любит

похвастаться тем, что тут много учеников со всех уголков мира, но всё же большая часть

учеников — местные. Люди, руководящие этим местом, определенно не отсюда. Я

слышал, как-то моя мама сказала, что большую часть финансирования Хэйвенвуд

получает от некой японской компании. Это странно, но я не намерен жаловаться. Честно

говоря, это место довольно хорошее, а в кафетерии широкий выбор. Учителя тоже

довольно неплохи, даже вечно ворчливый Тэйлор. Единственное на что я жалуюсь, так это

студенты.

— Ну вот, опять, — стону я, нарезая круги вокруг шкафчиков. — Комиксы,

которые я оставил здесь в пятницу пропали.

Дастин вздыхает, бессловесно говоря мне: «я же говорил».

— И конфеты? Ой, да ладно. Я умираю с голоду. Мне не следовало пропускать

завтрак.

Наши шкафчики грабили несколько раз с начала учебного года. Очевидных следов

взлома нет. И еще у нас проблема с тем, чтобы вычислить виновника. У нас слишком

длинный список.

Кроме Хайда тут еще много младше, — и старшеклассников, которым нравиться

доставать меньших учеников. Я же подхожу по двум пунктам, так как пропустил год,

закончив его раньше. Несмотря на рост, поведение Дастина так и кричит: «Я легкая

мишень». Так что, мы обречены на этом фронте.

Есть еще одна проблема — так называемая, местная знать, так же известная как

группа моей старшей сестры Хейли. Она бродит со своей лучшей подругой и двумя

богатыми парнями, воображая, что они высшие существа. Хейли держится как можно

дальше от своего брата-ботаника. Ей нравится описывать пространство вокруг меня и

Дастина, как «свободная от девушек зона».

Это кое о чем мне напомнило.

— Вот дерьмо!

— Ты только что вспомнил, какой сегодня день, да? — спрашивает Дастин.

— Она здесь? Ты ее видел?

— Откуда мне знать, — вздыхает он. — Я даже не знаю, как выглядит эта твоя

воображаемая особа.

— Она не воображаемая. И ты никогда не видел никого как она. Фух.

— Ну, если ты так говоришь, — отвечает Дастин.

Видите, у меня проблема. Я весь такой крутой и всё такое, но у меня никогда….

Никогда не было девушки. Я имею в виду, были некоторые сдвиги тут и там. Однажды в

шестом классе я поцеловал девчонку на спор. Но я никогда не чувствовал ничего подобно,

как те прилагательные, существительные и глаголы, которые используют люди, чтобы

описать любовь. Но…

Ну, вы знаете.

Пожилая миссис Грэм — стереотип старушек, она живет в старом жутком доме,

которая попеременно нагружает тебя, то конфетами, то пирогами, просит не разговаривать

громко в библиотеке и чистить зубы три раза в день. Я стригу ее газон, с тех пор как стал

достаточно взрослым, чтобы справиться с газонокосилкой. Но, если остальные бабушки

бесконечно болтают о своих внуках, начиная с их дня рождения, то она впервые

упомянула о Джульетте только несколько дней назад.

Но это не говорит о том, что я не знал о ее существовании. Моя семья живет в

Хэйвенвуде всю мою жизнь, и город не настолько большой, чтобы не знать даже самую

маленькую сплетню. Я помню, когда мы были маленькими, мы с Хейли пробрались под

лестницу, чтобы подслушать разговор за ужином взрослых, куда нас не пустили. Там-то я

впервые и услышал, что у сына Беа есть дочь нашего возраста.

Они говорили о ней, словно о какой-то тайне: я только слышал, как ее упоминали

невзначай, но только тогда, когда рядом не было миссис Беа. Иногда они называли ее

«дочь Саймона», иногда — «дочь Киры», но лишь на прошлой неделе я услышал ее имя,

когда миссис Беа разговаривала по телефону, в то время как я помогал ей двигать мебель.

Она стала цветом беленой стены на втором этаже, пока слушала то, что ей говорили. Я

волновался, что она может потерять сознание или что-то типа того, но она продолжала

вставлять слова между разговором: «да», «нет», «вы уверены?». Наконец, она положила

трубку, и подошла к старинному стулу, вокруг которого образовалось облако пыли, когда

она на него села.

— Джульетта приезжает, — сказала она таким голосом, как будто кто-то умер. Я

думаю, она забыла, что я был там, потому что, когда она, наконец, посмотрела на меня, то

удивилась и попросила уйти. И я не в состоянии думать ни о чем другом с тех пор. Ну, за

исключением того времени, когда на нас напали на стоянке. Но вы должны согласиться,

это отвлекает.

— Она не может быть очень высокой, да? Я имею в виду, посмотри на ее бабушку.

Женщина такая маленькая. Она не будет высокой. Верно?

— Конечно, — говорит Дастин.

Я вижу, что ему уже давно всё равно, но я продолжаю говорить.

Это болезнь.

— Но твоя мама маленькая, — я хмурюсь, смотря сам с собой, — но ты похож на

небоскреб.

Он пожимает плечами.

— Но она не может быть слишком высокой, да?

— Сорок семь, — говорит он, надежно закрывая свой шкафчик.

— Ноги? Рост?

— Раз, как ты упомянул ее за последние двадцать четыре часа, — говорит Дастин.

— Это не поможет определить высокая она или низкая. Да и в любом случае, это не имеет

значения.

Я нахмурился, смотря на шкафчик, из которого исчез шоколад. Кому-то надо

заплатить за это.

— Конечно, это имеет значение, — говорю я, закрывая шкафчик, и следуя по

коридору за Дастином. — Девушки не любят парней, которые ниже их.

— Никогда не слышал, чтобы ты говорил что-то такое.

— Так же как ты никогда не использовал сарказм.

Дастин вздыхает. Его длинная челка скрывает половину выражения его лица, но

язык тела все еще понятен.

— Ты всегда шутишь по поводу своего роста.

— Потому что это ве-се-ло, — я растягиваю слово. — И я могу сделать из этого

шутку, пока этого не сделал кто-то еще. И это не помогает — всё время стоять рядом с

ЭмпайрСтэйтБилдингом, — я указываю на него.

— Ладно, хватит. Ты уверен, что она пойдет в нашу школу? Она может пойти в