Солнечный змей (СИ)

- Крылья… – зачарованно выдохнула Аса. – У нас? У нас нет деревьев. Слишком твёрдая и холодная земля. Травы есть. Ниххики едят траву… траву Геджу. В вашей долине растёт трава Геджу? Кытугьин говорит…

- Ага-ай! – донеслось снаружи. Повозка остановилась. Кытугьин поднялся с ложа, накинул капюшон и выглянул из-под полога.

- Дорога кончается здесь, – сказал он, кивнув Яцеку. – Тут попрощаемся с землёй травы. Аса…

Солмица кивнула и, отвязав от повозки один из тюков, протянула ему. Сама она подобрала жирник и выбралась наружу. Третий северянин стоял у повозки, придерживая край полога, пока все пришельцы с юга не вышли. Кесса вдохнула ледяной воздух и закашлялась. Койя с тихим писком втиснулась к ней за пазуху.

Дорога закончилась шагов за пятьдесят отсюда – повозка громыхала по замёрзшей земле, ломая хрупкие полёгшие стебли. Прямо у передних лап Уджуга начиналось бескрайнее белое поле, сверкающее на солнце россыпью хрусталя. Оплывшие груды снега, за века превратившиеся в слоистый лёд и изрезанные ветрами, громоздились поодаль, как огромные валуны. Снег наползал на холодную равнину, погребая под собой прошлогодние травы и семена, уроненные на замороженную землю. Уджуг нюхал снег и радостно фыркал, поворачивая тяжёлую голову к людям. Кытугьин и его товарищ, вытащив из повозки полозья и подпорки, снимали колёсные оси и укладывали под полог вместе с грубо вытесанными колёсами. Аса вытирала круглую плошку от сажи и натёкшего жира – крышка прилипла и не хотела сниматься.

- Дальше поедем быстро, – усмехнулся Кытугьин, вытащив из-под повозки последнюю подпорку. Теперь она лежала на широких полозьях, подбитых светло-серым мехом – таким же, из какого сшиты были одежды северян. Жирник наконец вспыхнул неровным коптящим пламенем, от неожиданного жара Кесса даже отшатнулась, но, опомнившись, протянула к огню руки. Койя выбралась к ней на плечо и насторожила уши.

- Рыба для хранителей дороги, – Речник Яцек протянул Кытугьину пучок мелко размолотых рыбных волокон. Сушёную рыбу он трепал и раздирал уже четверть Акена, и Кесса всё не находила удобного случая спросить, зачем.

- Спасибо, – кивнул северянин, пальцами расчёсывая густую шерсть Уджуга и собирая в пучок выпавшие волоски. – Собери шерсть и волосы.

- Да, – спокойно ответил Яцек, срезая острым лезвием небольшую прядь своих волос. – Кесса и Хагван… Да, Койя тоже пожертвует шерстью.

- Койя, потерпи, – прошептала Речница, пытаясь срезать небольшой клочок и при этом не выдрать мех с корнями. Кошка недовольно мяукнула, лизнула пострадавшее место и снова зашевелила мерцающими ушами.

- Хороший жир, – вздохнула Аса, растирая в маленькой плошке белесую массу, выдавленную из тюка, вместе с волокнами рыбы и выщипанным мехом. – Но дорога нужнее.

- Поедят боги – поедим и мы, – Кытугьин погладил её по плечу и забрал плошку.

Длинный костяной черпак задымился над чадящим, но жарким огнём. Кесса видела на нём чёрные потёки – не в первый раз его пристраивали над жирником. Белая смесь в ложке забулькала, обретая прозрачность, и брызнула во все стороны, оросив промёрзшую землю и кромку льда.

- Мы покинем тебя, земля травы, – Кытугьин взмахнул черпаком, выливая остатки жира. – Не держи на нас зла, мы кормим тебя и твоих духов.

Он сделал шаг на север и остановился, когда ступил на снег. Жир зашипел, прокладывая дорожки в ледяной корке.

- Встречай нас, земля льда, – солмик повернулся лицом на север. – Мы возвращаемся. Мы принесли тебе еды, Экеркен, отойди теперь с нашей дороги. Мы принесли вам еды, великие Праматери, не оставьте нас в пути. Отзовись нам, Вольга, проложи нам путь по древнему льду!

Он бросил ложку на снег и, не оборачиваясь, подошёл к огню. Солмики одновременно повернулись спиной к заснеженной земле, Яцек опустил взгляд и положил ладони на затылок Кессе и Хагвану, пригибая их головы к «очагу».

- Теперь будем есть мы, – сказал Кытугьин, когда от тишины у Кессы уже звенело в ушах. – Аса, раздели еду.

Он пошёл к повозке и вытащил большой тюк. Вместе с другим солмиком он донёс узел до морды Уджуга и положил перед ней, распустив ремешки. Белый зверь ткнулся носом в мешок и зачавкал.

- Хорошая еда, – Аса протянула Яцеку беловато-розовый шар с серыми прожилками. Снова сунула руки в мешок, слепила ещё два шара и отдала Кессе и Хагвану. Речница осторожно взяла белесое месиво и с опаской поднесла ко рту. Пахло от него странно.

- Жир ниххика, – вполголоса пояснил Речник, откусывая от шара. – Ешьте.

- Студень! – радостно ухмыльнулся Хагван, прожевав кусок. – Только он какой-то…

- Хагван, – Яцек нахмурился. Олданец виновато охнул. Кесса задумчиво жевала «еду». Странная смесь таяла во рту и тёплой жижей стекала в живот. Пожалуй… это было съедобно.

- Мрр, – Койя облизала пальцы Речницы и потянулась к руке Яцека. Речник подставил ей ладонь.

- У жёлтого зверька глаза, как у хийкиммига, – наклонившись к Кессе, сказала Аса. – Такой маленький зверёк…

- Всё хорошо? – спросил Кытугьин, возвращаясь от повозки и запуская руку в тюк с жиром.

- Кто такой Вольга? – тихо спросила Кесса, глядя на снег. Ложка так и лежала там, и плёнка жира примёрзла к ней.

- Он был очень сильным, – так же тихо ответила Аса. – Ходил без повозки по льдам и скалам, от моря до моря. Если люди или звери в долинах болели, он лечил их. Все Хелигнэй боялись встать на его пути. Он просил положить своё тело в лёд, когда умирал… На самой высокой из Хельских Гор, чтобы видеть всю Хеливу. Если он проложит для повозки путь, ничего плохого с ней не случится. Вольга – самый сильный из защитников.

Она извлекла из-под ворота обломок серого камня, нанизанный на кожаный шнурок, и показала Речнице.

- Это камень с горы, откуда он смотрит. Кытугьин поднимался туда и принёс это, чтобы у меня был защитник.

- Я слышала это имя, – задумалась Кесса. – Скажи, Вольга ведь родом не из Хеливы?

- Не из Хеливы, – согласилась солмица. – Во всех долинах ему давали дом, повозку и хийкиммига. Во всех долинах его хотели принять в род. А он не хотел. Он с юга, может, из вашей долины… Вы, южане, редко уходите в землю льда, но бывает и такое.

- Поедем дальше, – Кытугьин погасил жирник и занёс в повозку полупустые тюки. – За тем гребнем – Ильнайтот, а от гребня они нас услышат. Уджуг уже скучает по дому. Там для разговоров будет много времени.

Аса тихо хихикнула.

- Кытугьин тоже много говорит, – прошептала она Кессе на ухо. – Он смущён из-за гостей. Столько южан сразу! Но он сказал правильно – едем дальше.

Погонщики снова сменились – теперь товарищ Кытугьина устроился на шкурах под пологом. Тепло от остывающего жирника волнами расходилось по костяному «шатру». Аса задёрнула все оконца, кроме одного, но и в него тянуло зимним холодом. Снег поскрипывал под полозьями. Уджуг, ступив на заснеженную землю, тихо рыкнул и побежал размашистой рысью. Повозка летела стрелой, огибая ледяные скалы. Кесса, не отрываясь, смотрела на бескрайнюю равнину и видела только лёд и снег – от края до края неба.

- Хелигнэй часто вам встречаются? – тихо спросила она. Аса вздрогнула.

- Не говори о них, пока мы не в долине, – попросила она. – Это плохой разговор.

Солмик на шкурах не дремал – подперев голову рукой, он разглядывал Кессу и Хагвана. Речник Яцек ушёл к Кытугьину, но из-за полога не было слышно, о чём они говорят, – только ветер свистел в опорах шатра.

- Яцек всегда с оружием, – заметил северянин. – Кытугьин говорит, что вы – воины южного вождя. Такие сильные, что вождь отправил вас в Горы Кеула втроём. Яцек, наверное, очень сильный. А ты… ты, Кесса, тоже воин? Как ты убиваешь без оружия?

- Мы пришли не убивать, – под пристальным взглядом Кесса слегка нахмурилась.

- Это очень правильно, – кивнул солмик. – Но это в долинах. Что ты делаешь, когда выходишь из долины?

- У меня есть сжигающие лучи, – Кесса посмотрела ему в глаза. – Не знаю, помогут ли они против льда, но убить они могут. А если что-то устоит перед лучами, я позову на помощь мёртвый огонь.