Солнечный змей (СИ)

- Всё, – Некромант выпустил кота. – Не грызи швы, будет больнее.

Алсаг тихо заскулил и дёрнул головой, когда Фрисс попытался его погладить.

Плот покачивался на воде в тенистых зарослях на берегу речушки Алаци – или, как казалось Речнику, одной из канав, по которым ил из Эйлуацты стекал в море. Кийчи склоняли над водой ветви-метёлки, в кроне Мфенеси копошились полосатые зверьки, вода пахла прелой листвой. Зелёное сияние вокруг плота было почти незаметным.

- Силлиги на Хацате не отыграются? – спросил Речник, потирая щёку. Говорить было больно, но тревога сжигала изнутри – и это было больнее.

- Хацата настороженна, – покачал головой Нецис. – К ней теперь не подступиться. Поселенцы разбежались, другие города предупреждены. На месте Силлигов я бы опасался уже за свой город. После всего этого Силлиги уже не смогут спрятаться в мороках, их каждая ящерица подозревает. А вот что они от нас отстанут так легко – на это я не рассчитывал бы.

- Мы отобьёмся, – поморщился Фрисс. – На материк они за нами не полезут. Встречу «изумрудников» – расскажу, что тут творится. Коуцата им неинтересна… Пусть разберутся с болотной нежитью, это не за мирным Некромантом гоняться!

- Фрисс, очень прошу – не впутывай Орден, – глаза Нециса сверкнули холодной сталью. – Ты ранен и зол, но это – лишнее.

- Нецис, ты-то зачем за них заступаешься? – недобро удивился Речник. – Сам видел, что они тут натворили. Пусть их гнездо подожгут с восьми сторон!

- Они – Некроманты, – покачал головой Нецис. – Как и я. Если понадобится, я вступлю с схватку с Утумэсом… может, даже справлюсь с ним… но никогда я не побегу за помощью к «изумрудникам». И ты, Фрисс, этого не делай. Когда Кровавое Солнце уйдёт с небосклона… если мы все до этого дня доживём… Силлиги сами ужаснутся содеянному – и покой вернётся на болота. А до тех пор нам остаётся только осторожность. Та-а, илкор ан Ургул…

- Нецис, ты сам веришь тому, что говоришь? – криво усмехнулся Речник.

- Та-а… ассинхи, – Нецис отвёл взгляд.

Порт Алаци раскинулся на воде в устье речушки – не то ещё на острове, не то уже в проливе. Вновь под ногами путников заскрипели хлипкие мостки, и Двухвостка зафыркала, почуяв знакомый запах застоявшегося рассола. Морская вода размывала ил и уносила в море вместе с прелыми листьями и обглоданными костями. Фрисс видел, как брошенный под мостки листок, медленно кружась, уплывает к морю. Солёный ветер со стороны пролива разгонял болотный смрад, и Речнику с каждым мгновением становилось легче дышать.

- Та-а… В пролив пришла сапфировая пыль, – Нецис, пропустив сквозь пальцы воду, разглядывал ярко-синий налёт на ладони. Фрисс даже вздрогнул – в последний раз он видел Некроманта на западных мостках торгующимся за плот из Ацтариса с охранником причала, и когда Нецис успел догнать его – не заметил.

- Нецис, что у тебя? – Речник удивлённо посмотрел на большую флягу, которую чародей сжимал в руке.

- Мряу? – навострил уши Алсаг, с надеждой принюхиваясь к фляжке.

- Сок матлы, – коротко ответил маг, убирая сосуд подальше от кота и чужих глаз.

- На что тебе эта кислятина? – мигнул Фрисс. Сок матлы сопровождал его с тех пор, как он ступил на пристань Темицаты – это, похоже, была единственная приправа, которую знали на острове. Речник только удивлялся, как куванцы, жившие на Реке, могли так быстро забыть, на что нужны пряные травы, и где их берут. Матла, кислая, как неразбавленный сок Кууси, лилась тут и в рыбу, и в лепёшки, и в питьевую воду, и Фрисс уже не знал, куда от неё деться.

- Приятный вкус, – пожал плечами Некромант.

Воды Лингского Пролива омывали корни старой Кийчи. Восточные ветви дерева поломали штормовые ветра, западные лежали на молодых побегах, мешая им пробиваться сквозь ил, и жители соседних домов ломали и подпиливали их, пока не остались толстые обрубки. Пучки листьев, оставшиеся без ветвей, пробивались из каждой щели в стволе, и Фрисс, взбираясь по шатким лесенкам в хижину, пристроенную к дереву, боялся поскользнуться на листе и рухнуть в солёный ил. Широкий и гладкий путь наверх загородила Двухвостка – она улеглась на пне и задумчиво объедала листья со ствола, иногда отвлекаясь на ворох тростника, принесённого Речником. На панцире Двухвостки, обнюхивая свежий шов на спине – края раны ещё не срослись, и шерсть вечно намокала от просочившейся сукровицы – разлёгся Алсаг. Он вопросительно шевельнул ухом, когда Фрисс остановился рядом.

- Ничего нету, – развёл руками Речник. – Доберёмся до материка – там напьёшься.

Алсаг разочарованно фыркнул и прикрыл глаза.

- Смотришь на Ургул? – Речник сел рядом с Некромантом на скамейку, повисшую над водой. Нецис глядел, как мрак поглощает заросли, а над каналами вспыхивают вереницы огней. Тысячи факелов пылали над гаванью Алаци – тут знали о мертвяках, напугавших столицу, и шептались вполголоса о чудовищах, затаившихся в болоте. Красная звезда Ургул едва заметно мерцала на восточном небосклоне. Ярко-алая Джагнула, только что выглянувшая из-за горизонта, вмиг её затмила – в пламени Джагнулы священный Ургул казался крохотным и тусклым. Нецис взглянул на небо и еле заметно поморщился.

- Ургул священен для нас, а Джагнула сияет над Страной Кеснек, – вздохнул он, опуская взгляд к тёмной воде. – Паром придёт на рассвете. Ты знаешь, Фрисс, я не люблю море, но я рад был бы отплыть прямо сейчас.

- О-хо-хо, – вздохнул Речник, глядя на пылающее устье Алаци. – Я тоже, Нецис… Знаешь, с тех пор, как мы высадились в Темицате, я ни разу не видел снов. Ни ночью, ни днём.

- Тебе мало беготни наяву? – беззлобно хмыкнул Некромант. – Отдыхай, пока ночи темны.

- Я видел один сон на Макеце, – Фрисс повернулся к магу, и тот беспокойно зашевелился. – Не очень приятный сон. И я хотел бы кое-что выяснить…

Что-то заставило его открыть глаза, а сердце – забиться быстро и часто. Вокруг колыхался мрак, и смутные отблески факелов, весь вечер мешавшие Речнику уснуть, теперь не сочились сквозь щели в стенах. Пол дрогнул от сильного удара, переплетённые прутья захрустели. Что-то с мокрым звуком проскользнуло под дверной завесой и плюхнулось на пол. Фрисс потянулся к мечам и закричал от сильной боли – чьи-то челюсти, как капкан, сомкнулись на лодыжке.

Меч полыхнул багровым огнём, отразился в зеленовато-белесых глазах и рассёк чешуйчатую плоть. Огромная пасть распахнулась перед лицом Речника, он оттолкнулся от пола, дёргая укушенной ногой, и прижался спиной к стене.

- Хаэ-эй! – крикнул он, глядя на широкий пролом в полу. По циновкам, шлёпая широкими плавниками, проворно ползла огромная двуглавая рыба, и из глаз её сочился холодный зелёный свет. «Мертвяк?!» – успел подумать Фрисс, прежде чем тварь оттолкнулась от пола и прыгнула ему на грудь.

На миг зубы сомкнулись на выставленной вперёд руке Речника – и глаза мёртвой твари погасли, а туша повалилась на пол. Холод пробежал от пальцев Фрисса к плечу, рука отяжелела.

- Попробуй серебра! – Фрисс орал во всё горло, надеясь, что не всех в этом доме сожрали, и бил кулаком по чешуйчатым головам, метя в глаза. Липкая жижа брызнула в лицо, Речник сплюнул и пинком сбросил кусачую тварь обратно в пролом. Тут же он чуть не упал следом – нога, прокушенная мёртвой рыбой, распухла и онемела.

- Хаэ-э-эй! Нецис! Алсаг! – Речник, цепляясь за стены, дотянулся до дверной завесы. Кот, метнувшийся на встречу с диким воплем, чуть не сбил его с ног. В свете дальних факелов Флона, свирепо урча, грызла хвост огромной нангалики. Рыба хлестала её плавниками по морде, Двухвостка жмурилась, но челюсти не разжимала. Вторая нангалика вцепилась в лапу Двухвостки.

- Пшло! – Фрисс ткнул кулаком в плавник. Холод прокатился по руке, глаза рыбы остеклянели. Двухвостка благодарно фыркнула, не прекращая жевать.

- Фрисс, замри! – не своим голосом завизжал с верхней скамьи Нецис. Речник вздрогнул и закашлялся от смрада гниющей плоти. Что-то длинное, кольчатое, покрытое короткими шипами шмякнулось ему под ноги, содрогаясь в агонии, и растеклось лужей с обрывками кожи.