Край Ветров: Пироманс (СИ)

— Какого врага?.. — осторожно переспросила Никс.

— Точно. Мне тебе еще всякое рассказывать и рассказывать, — Тиха перевел взгляд с дома на Никс. — Слушай. А что, если… если тебе и правда не холодно, может, пред ясные очи других о тебе беспокоящихся ты явишься чуть попозже?

— В смысле?

— Ну, когда еще, в самом деле, ты доберешься до Северной Гавани, — Тиха пожал плечами. — Почему бы ее немного не рассмотреть?

— Но как же ты? Ты же замерзнешь.

— А у меня тут в машине толстовка есть, — Тиха наскоро разыскал где-то внутри безразмерного багажника синюю пайту. — Пойдем.

И когда за Николой захлопнулась железная дверь на воротах, она снова вспомнила по очереди все двери морока, какие прошла. Ей показалось, что очень может быть, будто в этот трехглазый дом она так и не попадет, но видеться с Рейнхардом после отчетливо стоящего перед глазами "концерта" ей все еще не хотелось. И нет в наготе и любви человеческой вроде бы ничего такого, но как же смотреть в глаза?..

И тут же, перебивая сладость морозного воздуха, стукнулись в ее сознание отчетливо яркие воспоминания об Оливере Вайсе, о его измененном лице, о безумной и беспомощной ярости, которая выплеснулась из него черно-бурой слизью.

Никс поняла, что морок изменил ее тоже. Не так кардинально и не смертельно. Но изменил. Спина идущего впереди Тихи казалась почему-то чем-то вроде камня, который огибают речные потоки.

Небо стало совсем черным, и снег роился вокруг фонарей беззвучно, будто бы мелкий пух.

Тиха замедлил шаг. Дождавшись, пока Никс поравняется с ним, начал рассказывать о странных химерах, что гнались за ними по трассе и полю; о Берсе, которая не нулевой элементалист, а поглощающий — и вроде бы как негильдейский, ведь женщин там все-таки мало, но кто ей уже поверит; про Ирвис и ее сожженный дом; про Керри, который на самом деле — Кровавый Рассвет, бессильный в реальности, влюбившийся в котиков и фастфуд; про то, как в последний раз пытались звонить домой — из придорожной телефонной будки, ведь здесь, на севере, без документов карточек не купить, и как в итоге вышли на связь с Эль-Марко сутки назад, добравшись до сети, и выяснили, что дома беда.

Скелет, в котором Никс нашла осколок зеркала Лок, оказывается, попросту перелез через забор, проявив немыслимую прыть. Заклинания Камориль на него не сработали, ведь поднят он был не чужой некромантией, а чем-то неведомым и совершенно неясным. Академию временно запечатали на карантин, мол, студентов косит какой-то суровый грипп. До Абеляра Никитовича не дозвониться. Вернувшаяся из путешествия Мари тщетно пыталась найти Николу во снах, но не смогла. Дом Эль-Марко и Мйаров подвал в немыслимом хаосе — туда тоже кто-то пробрался и произвел обыск. В общем, оставшиеся на юге немного в шоке, пытаются выяснить, что происходит и все собрать воедино.

— Ясно пока одно, — резюмировал Тиха, — убрались мы оттуда вовремя, и теперь нужно сработать четко. Верить нельзя никому. Как разберемся с тобой — будем решать, что делать дальше. Я пока, к сожалению, еще ничего не придумал. Да, кстати, смотри — порт.

К тому моменту они вышли на высокую набережную, с которой открывался вид на заснеженный, усыпанный разноцветными движущимися огнями залив. Сотни ярких светящихся точек отражались в черной воде, среди расколотых ледяных глыб медленно проходили тяжелые, крутобокие суда. Жизнь в порту не думала замирать ни на миг.

— Пойдем, может, где-нибудь посидим? — предложил Тиха. — Я тут почти ничего не знаю, так что можно выбирать наугад.

— А разве ребята не будут беспокоиться? — проговорила Никс. — Поесть бы я, кстати, не отказалась, но связи-то нет…

— Я не хочу сейчас возвращаться туда, — ответствовал Тиха. — Я ждал тебя, и мне повезло. Что это, если не судьба? Ты не подумай чего плохого, я сам в судьбу не верю. То есть не так. Я верю, что каждый из нас сам ее себе создает, а что ты сам сделал — то и твое, разве не так?

В теплой кофейне нашлось и меню для серьезно оголодавших граждан. Никс казалось, что это пир во время чумы. За окном валил снег и мир как будто кончался там, за последними видимыми снежинками, а тут горел очаг, немногие посетители в кои-то веки реального и самого что ни на есть настоящего заведения почти не обращали внимания на не по сезону одетых Николу и Тихомира. Скоро подоспевшее мясо с запеченными овощами было сладковатым и жирным, а глинтвейн — медовым, с достаточным количеством пряных яблочных долек.

— А знаешь, ты изменилась, — сказал Тихомир, отставляя полупустую кружку с сидром. — Выросла, вроде.

— Да ладно.

— Правду тебе говорю. Лицо будто вытянулось чуть-чуть, щечки ушли.

— Врешь.

— Нет же.

— Что за бестолковая болтовня.

— Это еще называют "общением", — Тиха очаровательно улыбнулся. — Может, еще глинтвейна? Пока что в бюджет влезаем.

— Нет, не хочу глинтвейна, хочу вон тот шоколадный тортик с четвертой страницы меню и тот, с вишенкой, что под ним, и чаю на молоке.

— Абсолютно поддерживаю тортики, — Тиха оглянулся в поисках официантки.

Пока он заказывал, Никс откинулась на мягкую спинку стула и стала смотреть в окно. В окне, правда, она видела отражение все того же Тихомира, но так его разглядывать было как-то проще. Вообще она почувствовала, что наконец, впервые за долгое время, ей удалось расслабиться. Наверное, алкоголь в крови делает свое дело. Наверное, этих моментов достаточно, чтобы набраться сил для очередной борьбы. Наверное, если ее сейчас опрокинет обратно в морок — где бы она ни оказалась, она встанет и пойдет снова искать Край Света или вершину Антарг, чтобы опять вернуться. Как мало нужно человеку… и как много это малое значит. И что-то еще неуловимое никак не удавалось понять до конца. Что-то еще в ощущениях хотело облечься в слова, но оставалось на грани, невысказанным и неосознанным.

Никс перестала смотреть в окно и посмотрела на Тихомира прямо.

В этот миг ей казалось, что она, пожалуй, всегда хотела быть здесь, сидеть в таком вот кафе, греть руки об чашку с чаем, и чтобы снаружи спокойно кружился снег, и чтобы было тепло и не ярко, и чтобы юноша был простым и понятным, таким, кому можно было бы доверять — хотя доверять ему нет никаких причин, ведь Тиха не так-то прост. И он явственно не из тех, кого надо бы было хотеть, он не для всех, и многие бы нашли его недостаточно… ну, недостаточно там каким-нибудь. Но он тут — как раз, да он как будто бы всюду — как раз, он этому миру идет. И странно, что то, чего так давно хотелось, находится не в фантазиях, не в Мире Снов, а тут.

— Ну что, расплачиваемся и идем? — спросил потом Тиха, когда с тортиками и чайком было покончено.

— Да, ведь нам, кажется, стоило бы поспешить, — не замечая, как серьезно у нее это вышло, проговорила Никс. — Мало ли, когда меня снова туда опрокинет.

— Что ж, — ответил Тиха, — рано или поздно мы тебя вытащим. А после у меня будет еще очень много времени. Я ведь, в отличие от тебя, не собираюсь никуда исчезать.

Тетушка Сесиль из прошлого всегда маячила где-то на горизонте моей сознательной жизни, словно светлое размытое пятно — даже когда она нашла меня в сети и стала слать письма с фотографиями себя и своей нынешней семьи, которая, надо признать, оказалась большой. Сыновья Сесиль обзавелись женами рано, а те, в свою очередь, стали рожать малышей, словно соревнуясь друг с другом. Малыши же принялись расти не менее азартно.

И вот теперь мы наконец встретились с тетушкой, хотя, конечно, никакая она мне не родня. Я смутно помню те два года, что провел в сиротском приюте. Я почти не общался ни с кем тогда, да и задирали меня там как-то без фанатизма, хоть и болезненно. Помню, тетушка Сесиль навещала меня, а потом познакомила с моим наставником по ремеслу. Дальше я жил уже у него, Сесиль заходила реже, а потом мы переехали в какой-то еще город, потом снова, снова и снова… казалось, связь полностью оборвалась. Но когда "Негорюй" стала набирать обороты, тетушка узнала меня — хотя, казалось бы, как можно?.. — и написала на коллективную почту. Так мы и нашлись. Многие думают, что нам пишут очень часто — но это не так. Сил разгребать письма вполне хватает, и особенно добрым и чистым признаниям фанатов мы всегда рады, а дурацкие письма обычно зачитываем коллективно и весело. Отвечаем только редко — Ари настаивает, что так правильней…