Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

И четвёртым, самым маленьким материком, был Хатостро. Казалось бы, правитель расположенного на нём Королевства должен быть вечно обиженным человеком, ведь его обделили землёй. Действительно, если посмотреть на Хатостро, то можно было заметить, что он почти в два раза меньше Лотуангэ или Ролуангэ, которые, в свою очередь, уступали Натанели в полтора раза. Король столь некрупного владения должен был возроптать и обозлиться на соседей, а затем, нарушив перемирие, пойти на них войной. Но этого не происходило. Ни разу за тысячу лет. И заслуга эта лежала всё на тех же мудрых старейшинах Lux Veritatis – истинных правителях человеческого мира. Эти хитрецы расположили резиденцию своего могущественного ордена в самом маленьком Королевстве, тем самым возвеличивая его, придавая ему значимость в глазах всех остальных. Пусть хоть кто-то посмеет сказать, что король Антуар правит жалким огрызком: этому глупцу тут же объяснят, что земля, носящая на себе священную силу Церкви, тоже, в каком-то смысле, священна. А это искупает всё.

Раньше я обожала географию и историю, жить без этих наук не могла. Юдаиф напомнила, насколько они мне дороги, снова пристрастив к обучению, но что-то во мне продолжало сопротивляться веянию прошлого. Нельзя вернуться назад, я это осознавала, но, двигаясь вперёд, мне всё-таки хотелось потащить за собой хотя бы часть прежнего багажа. Без своих пристрастий и увлечений, сформировавшихся в детстве, я никто. Пустышка, нацепившая облик некогда оптимистичной девочки Умфи. Как же мне научиться гармонировать в душе столь разные половины?

В один из дней я распрощалась со старушкой, которая во время проводов украдкой утирала слёзы. Её образ многохарактерной личности, постоянно меняющей маски с такой лёгкостью, будто страницы перелистывала, вдруг треснул и рассыпался. Передо мной стояла добросердечная женщина, чью душу переполняла тоска от скорого расставания с дорогим человеком (или не совсем человеком), и мне почему-то казалось, что эта личина была самой естественной, самой настоящей среди всех, который Юдаиф примеряла на себя. Будто она наконец-то доверилась мне окончательно и в качестве утешительного приза показала, какой была давным-давно, когда прятаться за иллюзиями не было ни необходимости, ни привычки.

Я полюбила её любой, какое бы настроение ни доминировало в ней, но этот щемящий образ расстающейся с внуком старушки тронул меня до глубины души. Я обняла Спустившуюся и обещала обязательно навестить её.

- Не смейте тут помирать до моего возвращения! – пригрозила я, сама едва не плача от нахлынувших эмоций. Она стала вторым Спустившимся, по которому я действительно буду скучать.

- Постараюсь, - сказала Юдаиф и сжала мою руку в сморщенных ладонях.

Я потрудилась запечатлеть в памяти образ этой замечательной иллюзионистки, которую никто никогда не ценил в её жизни, на случай, если она всё же обманет меня.

Она ссыпала мне в карман горсть монет. Подозреваю, старушка где-то хранила клад или заначку с человеческими деньгами, будто чувствовала, что однажды они ей пригодятся.

- Надеюсь, это не иллюзии, и они не превратятся в бобы, когда я отойду от города, - проговорила я, и Юдаиф махнула на меня рукой, усмехнувшись.

- Возьми вот эти хлебцы, - она положила в мою сумку запасы еды. – Ты кушаешь редко, но всё же голод знает дорогу к твоему телу.

Я поблагодарила её за всё и, как только покинула заброшенное селение, почувствовала внезапную лёгкость на душе. Ещё один этап моей жизни остался позади. А впереди – Байонель.

Байонель, Байонель… Городок, который располагался на острове Утешающих Ветров, что застрял в Кварцевом море. Одно название живописнее другого, куда деваться! Если я ничего не путала, этот остров принадлежал одновременно трём Королевствам, и это была настоящая головная боль абсолютно для всех, включая его жителей. Почему нельзя было просто поменяться? Неужели это вызывает больше мороки, чем стоять у карты, ревностно обводить какие-нибудь три жалких поселения и с пеной у рта доказывать, что это, мол, города моего Королевства, а ваши четыре на той же земле я просто не буду замечать. И это вместо того, чтобы выкупить эту четвёрку! Зато как весело, должно быть, живётся людям на этом острове! Зашёл в соседнюю деревню – и уже в другом Королевстве! Красота!

Чтобы попасть на эту «ветреную» землю, я обязана была переплыть море. А потому мне нужен был порт. Все свои двадцать с лишним лет прожила на материке и теперь волновалась, как перенесу плавание. Но об этом пока рано думать. Перед этим ещё много пунктов, которые следует выполнять последовательно.

Степная зона, в которой приютилась Юдаиф, располагалась недалеко от южного края материка, и по карте нетрудно было определить, в какой стороне искать порт. Жирная точка с нарисованным рядом якорем услужливо подсказала направление.

Привыкшая по нескольку лет торчать на одном месте, я с неожиданной силой ощутила, что значит находиться в дороге. Это неукоснительное движение к цели вдохновило меня, и вскоре, прокатившись с торговцами до населённого пункта, я поняла, что путешествие в неизвестность уже не пугает. Меня охватило что-то вроде азарта: насколько быстро и удачно я достигну порта, как скоро сориентируюсь в нём, понравится или нет мне плавание, и т.д.

А ещё постоянно думала об отце. Каждый день я то вспоминала проведённые близ него годы, то представляла, что спрошу и скажу, когда мы вновь встретимся, то рассуждала, в каком он сейчас положении и что планирует совершить. Особенно меня мучила загадка, почему такое могущественное существо, спокойно вламывающееся в сознание старушки, каким бы там «открытым», по его словам, оно ни было, не мог так же легко материализоваться рядом с ней. То ли сейчас он слабее, чем раньше, то ли боится выдать себя неаккуратными действиями и привлечь внимание Lux Veritatis, а, возможно, ему просто хочется испытать меня, проверить степень моей привязанности к нему. Приползёт ли покорная собачка к ноге хозяина? Когда я рассуждала об этом в подобном ключе, мне становилось дурно. Отец ничем не заслужил таких скверных мыслей о нём, так что хватит!

- Ох, Сайтроми, у меня так много вопросов. И тебе придётся постараться придумать ответы на них все, - прошептала я однажды под нос, и тут же осеклась. Наверняка он меня услышал. Ответа, естественно, не последовало, но я почему-то больше не осмеливалась произносить отцово имя. В моём горле будто застревал ком каждый раз, когда порывалась это сделать.

Ехать с торговцами было безопаснее, нежели передвигаться в одиночку, но я подумала, что вечно подстраиваться под других людей и искать напарников слишком утомительно. Дабы ни от кого не зависеть, купила лошадь. А потом ещё полтора дня вспоминала, как держаться в седле и правильно дёргать поводья. Деревенские мальчишки ухахатывались, лицезря мои потуги как какое-то увеселительное шоу.

- Может, тебе лучше стол оседлать: он устойчивее! – гоготал самый задиристый из них, и его друзья заливались звонким смехом.

Один из мальчишек, что старался громко не выказывать веселье, смущённо улыбался и отводил глаза в сторону, когда ловил мой хмурый взгляд. Чем-то он напомнил мне Ланмона, и эта мысль уносила всю мою злость на забияк. Удивительно, как ярко моя память вырисовывала некоторые детали прошлого. Разглядывая этого скромного мальчугана, я почти вспомнила, как выглядел мой погибший друг. К сожалению, только этот образ у меня и остался. Единственное материальное напоминание о нём – подаренный им амулет в виде песочных часов, который он своими руками вырезал из коровьего рога, - я по глупости закопала возле могилы самого мальчика. Теперь жалею.

- Если такие умные, может, дадите парочку уроков? – проворчала я, опасно съезжая на бок, когда лошадь резко остановилась.

- А что нам за это будет? – переглядываясь с друзьями, спросил самый старший мальчик. Главарь, судя по дерзкому поведению и горделивому взгляду.

- Я не расскажу твоему отцу, чем ты вчера занимался!

Пацан нервно перемялся с ноги на ногу, но тут же напустил на себя пренебрежительный вид. О, Песочные Часы, как же легко после Юдаиф с её букетом характеров распознавать эмоции людей по их мимике и движениям! Старушка ненамеренно стала для меня иллюстрированным учебником. Спасибо, Юдаиф!