Тысяча и один призрак

сторожно подошел.

— Что вам угодно? — спросил он.

— Надо вернуть этот труп на его место.

— Ни за что! Вы хотите, чтобы он еще раз повесил меня.

— Не бойтесь, мой друг, я ручаюсь за все!

— Но, господин аббат! Господин аббат!

— Идите, говорю вам.

Он сделал еще шаг вперед.

— Гм, — прошептал он, — я боюсь.

— И вы ошибаетесь, мой друг. Пока на теле образок, вам нечего бояться.

— Почему?

— Потому что демон уже не будет иметь власти над ним. Этот образок охранял его, а вы его сняли, и тогда бес направил его ко злу. Его раньше отгонял от жертвы добрый ангел, теперь он вселился в него, и вы видели шутки этого беса.

— В таком случае, как объяснить стон, который мы только что слышали?

— Это застонал бес, когда он почувствовал, что его добыча ускользает от него.

— Так, — сказал палач, — это действительно возможно!

— Это так и есть.

— Ну так я повешу его опять на его крюк.

— Повесьте. Правосудие должно быть совершено, приговор должен быть исполнен.

Бедняга еще колебался.

— Ничего не бойтесь, — сказал я ему, — я за все отвечаю.

— Дело не в этом, — ответил палач. — Не теряйте меня из виду, и при малейшем моем крике спешите ко мне на помощь.

— Будьте спокойны.

Он подошел к трупу, поднял его тихонько за плечи и потащил к лестнице, говоря ему:

— Не бойся, Артифаль, я не возьму образок. Вы не теряете нас из виду, господин аббат, не правда ли?

— Нет, мой друг, будьте спокойны.

— Я не возьму у тебя образок, — продолжал мирным тоном палач, — нет, не беспокойся; как ты хотел, так тебя с ним и похоронят. Ведь он не шевелится, господин аббат?

— Вы же видите.

— Тебя с ним похоронят, а пока что я тебя возвращу на твое место согласно желанию господина аббата, а не по своей воле, ты понимаешь?..

— Да, да — сказал я ему, невольно улыбаясь, — но поторапливайтесь!

— Слава Богу! Кончено! — сказал он, выпуская тело, которое он прикрепил на крюк, и соскакивая на землю одним прыжком.

Тело закачалось в пространстве, безжизненное и неподвижное.

Я стал на колени и приступил к молитвам, о которых меня просил Артифаль.

— Господин аббат, — сказал палач, становясь рядом со мной на колени, — не согласитесь ли произносить молитвы громко и медленно, так, чтобы я мог повторять их за вами?

— Как, несчастный! Неужели ты их забыл?

— Мне кажется, что я никогда их не знал.

Я проговорил пять раз Отче Наш и пять раз Богородицу, и палач сознательно повторял их за мной.

Покончив с молитвами, я встал.

— Артифаль, — сказал я совершенно тихо казненному, — я все сделал для спасения твоей души и передаю тебя под покровительство Божьей Матери.

— Аминь! — сказал мой товарищ.

В эту минуту, как серебристый водопад, луна осветила труп.

Пробило полночь в церкви Божьей Матери.

— Пойдем, — сказал я палачу, — больше нам здесь нечего делать.

— Господин аббат, — сказал бедняга, — не будете ли так добры оказать мне последнюю милость?

— Какую?

— Проводите меня домой. Пока дверь не захлопнется