Ошейник для Лисицы (СИ)

— Несите ещё ламп. Мне понадобится много света, — очевидно, он был главным, — и накалите чуть-чуть все инструменты.

Врач похлопал Арена по плечу:

— Будет немного больно, а я очень не люблю, когда пациенты орут. Ты не против… одного приспособления?

— Нет, — последовал не совсем уверенный ответ.

— Отлично. Олвин, — велел он, и один из лисов натянул ему на морду кожаный намордник. Главный похлопал Арена по стянутой пасти. — Поверь, это для твоего же блага. Я немного нервничаю при резких звуках, так что так будет безопаснее.

Ответом ему было лишь хмыканье.

— Отлично. Всё, приступаем. Вы можете уйти: думаю, это займёт не меньше часа.

Флёр развернулась на каблуках и поднялась на улицу. Я ещё раз поглядел на скованного Арена и последовал за ней.

Утро уже вступало в свои владения, туман слегка рассеялся, но всё ещё оставался густым. Флёр осталась тут же, около двери. Лиса молча смотрела на землю под лапами.

— Флёр, а зачем его связали?

— Как они мне объяснили, распутать такой шов — дело нелёгкое, кропотливое и крайне болезненное для пациента.

— Но они же сделают это?

— Конечно, если глаза не задеты. А даже если задеты — дадим ему его флейту, поиграет и вылечится.

— Что ты хочешь с ним сделать, если не секрет? Зачем тебе ещё один ошейник?

— Побудет моим рабом.

— Рабом?

Оригинальное решение выдумала эта лисица. В нашем мире ни в одном из королевств рабство не было запрещено, но оно и не поощрялось. Сейчас эта тенденция пошла на убыль, и если раньше рабов были тысячи, то теперь они были в какой-то мере редкостью, чаще — домашняя прислуга, одиночки с единственным хозяином. Крупных рабовладельцев не было уже очень давно, а работорговцев и подавно.

— Да. Поползает у меня между ног, полижет мне пятки. Ничего необычного. Потом пусть убирается восвояси.

— Отличная идея, Флёр! — я толкнул её в плечо. — А ты начинаешь добреть!

Я даже звука не слышал, но мне в подбородок упёрся раскрытый арбалет.

— Ещё раз так скажешь…

Я опустил её лапу с арбалетом:

— Флёр, ну к чему ты всё это? Месть — не главное в твоей жизни.

— Ренар, пока идёт операция — сходи к отцу, он хотел с тобой поговорить. Если его нет в зале или в кабинете — последняя дверь в конце коридора на втором этаже, — решила перевести тему разговора лиса.

— Схожу, обязательно схожу. Но ты сначала мне ответь.

— Потом отвечу, — буркнула она и снова уставилась в землю.

— Флёр…

— Я сказала — потом. Дом там, — она показала лапой направление, которое в тумане я не мог определить.

— Спасибо, это я и хотел узнать.

— Осторожнее, по пути озеро будет.

— Постараюсь не утонуть.

И, прекратив этот полный колкостей и искромётного юмора диалог, я направился в указанном направлении к дому Чака. По дороге я и вправду чуть не влез в озеро, но Флёр скорее говорила это для себя: я почувствовал лапами сырой песок, а она сама ходит в сапогах, так что вполне могла не разглядеть воды и намокнуть. В любом случае дошёл я без происшествий. И снова по дороге мне показалось, что клан вымер, но потом я убедился, что мнение обманчиво: кто-то всё же был жив. Я различил ровный строй воинов, рядом с которыми ходили командиры, среди которых я различил и своего знакомого — Нобля. Похоже, он командовал мечниками. Рядом с ними сидели в кружке лучники. Примечательно, что их было в клане всего четверо — куда меньше, чем арбалетчиков. Они в клане считались элитой, и среди них я различил ещё двух знакомых — Мифу и Кари, непутёвых охранников, которых я обыграл в карты и раздел практически догола. Одна из них заметила меня и помахала лапой. Я приветствовал её в ответ и продолжил путь. Через две недели жизнь каждого из нас будет зависеть от всех остальных. С этими мыслями я постучался в дверь.

Ответа не последовало, но я решил зайти внутрь. Весь зал был увешан картами, распоряжениями, списками, а стол главы был завален бумагой. Чистой белой бумагой, на которой ничего не было. Странная привычка. Чуть пошевелив их, я направился сначала в кабинет, который тоже оказался пустым, а затем в спальню Чака, в которой ещё не был. Вообще, мне предлагали небольшую экскурсию, но я отказался.

Постучавшись, я услышал ответ «войдите» и толкнул дверь. Сразу бросились в глаза два скрещённых меча, висевших на стенке. Комната была обставлена так же, как и у Флёр, тоже много бархата, но куда более скромно. Даже в спальне стоял письменный стол, за которым и сидел Чак.

— А, это ты, Ренар. Заходи, я сейчас как раз закончу.

Я неуверенно присел на его небольшую кровать и стал ждать, когда он закончит письмо. Лис писал удивительно быстро, как с лёту, — почерк был ровный и убористый. И ещё казалось, что он пишет без ошибок. Не знаю почему, но я был уверен, что даже самый придирчивый не найдёт в тексте ни одной ошибки. Язык у нас был достаточно сложный, поэтому грамоте начинали обучать с самого детства, чтобы успеть научить писать и читать хоть как-то. Сразу вспомнилась Флёр.

— Чак, скажи мне: почему твоя дочь неграмотная? — я решился отвлечь его, но он всё равно сначала дописал, отложил перо и покрутил кистью лапы: текст был довольно большой.

— Ренар, сколько я ей ни предлагал — она ни в какую не соглашалась. Говорила, что у неё нет времени, и это было правдой. Она всегда в гуще событий, ни одна разборка с гиенами не обходилась без неё. Да что там! — воскликнул лис, разведя лапами. — Своё первое убийство она увидела в шесть лет, а через два года на её счету было уже пять жизней!

— Я думал, она стала такой после ошейника…

— Стала! После ошейника она стала ещё более жестокой. Но раньше она сражалась с честью и достоинством и никогда не трогала безоружных или неспособных оказать сопротивление. Никогда не оставляла после себя недобитых калек, — Чак остановился, — и никогда никому не угрожала.

— Не знал…

— Тебе ещё не стоит знать, как на неё надели этот ошейник…

— Да я и так знаю. Жемчужина, поход, семеро братьев, ошейник, четыре месяца и спасение. Она рассказала нам, когда мы вместе поплыли в тайный город.

— Я знал, что когда-нибудь она сделает это, и ей нужен будет любой, кто бы смог выслушать. Я рад, что ты оказался рядом с ней в этот миг.

— Я тоже.

— Ох, Ренар… Я пришёл поговорить с тобой не об этом.

— А о чём?

— О войне. Ренар, я и весь клан очень благодарны тебе за то, что позволил нам уйти на твою землю, но твоё участие…

— Я остаюсь и собираюсь сражаться вместе с вами. Даже моя жена остаётся.

— Что?!

— Она сама настояла!

— Ренар, тебе не стоит этого делать.

— Я сам решаю, что стоит, а что нет. Я уже прожил достаточно интересную жизнь, к тому же никогда не боялся играть со смертью.

— Ну что ж, это, опять же, твой выбор… Но ты понимаешь, что можешь погибнуть?

— А то! Поэтому и остаюсь, — я улыбнулся, чем привёл лиса в шок.

— Думаю, от такого вора мир будет рад избавиться…

— Ещё как! Многие будут рады узнать, что я погиб, — не буду отказывать им в удовольствии.

Повисла неловкая пауза, а потом мы дружно расхохотались.

— Ренар, теперь у меня есть небольшое дело, — сказал мне Чак, посмеявшись.

— Я так и думал, что меня сюда не просто так пригнали.

— Да, — он потянулся к столу и взял своё письмо, — это небольшое послание. Я сделал его на случай… Ну, на всякий случай. Оно для Флёр, но, как ты сам знаешь, читать она не умеет. Да и не могу я ей это отдать сразу. Поэтому я отдаю его тебе. Не смей его читать до того момента, когда это понадобится, хорошо?

— Честное слово! — я взял свёрнутое письмо и вложил его во внутренний карман жилетки. — А что за момент?

— Ты сам поймёшь. Вы все поймёте сами, — грустно вздохнул лис и махнул мне лапой. — Свободен. Спасибо тебе и твоей жене за помощь.

— Это наш выбор.

— Я знаю… Знаю…

Я решил оставить его одного. Тихонечко выйдя из дома, я поправил жилетку, чтобы не помять послание.