Ошейник для Лисицы (СИ)

— А как я себя должен чувствовать? Отпусти меня! — загривок, за который держал меня волк, начал болеть. Волк поспешно поставил меня на землю, но сразу подхватил под локти: стоять на двух лапах я смог не сразу. — Ничего себе… Что со мной было? — попытался разъяснить ситуацию я.

— Одичал, пробежался… Первый раз в своей жизни такое испытываешь?

— Конечно! Я бы сам на такое никогда не решился… Я же ведь чуть кого-то не… О нет…

Я обернулся и увидел Флёр. Она сидела у дерева, поджав под себя лапы, смотрела на меня с испугом и обиженно плакала.

— Что ты хотел сделать? — с надрывом спросила она.

— Флёр, я не контролировал себя и…

— Я спрашиваю: что ты хотел со мной сделать?! — срываясь на визг, повторила она свой вопрос.

— Флёр…

— И ты туда же! Почему вы все предаёте меня?!

— Флёр, я не хотел!

— Да?! А что, если бы не Клитус?

— Наверно, я бы расстался с жизнью, — ответил я, почесав в затылке, — или со своим мужским достоинством, — добавил я, вспомнив Изенгрина.

— Нет… Я не хочу…

— Прости меня.

— Ты бы и вправду это сделал?

Я задумался на пару мгновений, но меня уже опередил Клитус.

— Да, — смело ответил он.

— Я не мог себя контролировать, Флёр. Это был инстинкт.

— И ты бы поддался? — ещё раз спросила она.

— Я бы не сопротивлялся, — честно ответил я.

Вдруг Флёр встала, уверенным шагом подошла ко мне и обняла за затылок.

И буквально впилась в мою пасть в жарком и глубоком поцелуе. Она целовала меня долго, очень страстно и явно с удовольствием. Даже закрыла глаза, а я от нахлынувшего изумления даже не мог сопротивляться. Поцелуй, казалось, длился вечно, и когда Флёр наконец оторвалась, то нежно обняла меня за плечи.

— И как?

Я был настолько потрясён её действиями, что смог лишь открыть пасть.

— Мне захотелось вспомнить старое, забытое чувство. Давай это будет нашей маленькой тайной?

— Конечно…

— И Клитус никому это не скажет. Не так ли? — волк отрицательно потряс головой. — И ты об этом вспоминать не будешь.

В этот момент я впервые подумал об измене. Простит Эмерлина или нет, но Флёр была куда сексуальнее.

Но решаться на что-либо было уже поздно. Отпустив меня, лисица, покачивая хвостом в такт движениям бёдер, ушла на основную территорию клана. К слову сказать, мы были уже за территорией, но лес, в котором нашёл своё пристанище Клитус, лисы полной луны полностью застолбили за собой.

— И что это, чёрт возьми, было? — задал я риторический вопрос, как только хвост Флёр скрылась за плотной стеной деревьев.

— Некоторые называют это любовью, — риторически ответил мне Клитус.

— Какая тут любовь, Клитус? У меня жена есть!

— И ты её любишь?

— Конечно, иначе она не была бы моей женой.

— А почему она сейчас поцеловала?

Чтобы создать эффект, я начал театрально отплёвываться, но волк меня раскусил:

— Не ври, тебе понравилось.

— Возможно! — я возвёл палец к небу. — Но не факт!

— Точно понравилось, — ухмыльнулся гигант.

— Ну и что с того?

— Ренар, тебе лучше радоваться, что тебя кто-то любит. Я бы не отказался сейчас от ласки самочки…

— А что?

Гигант вздохнул и обвёл лапами своё тело.

— Кстати, давно хотел спросить: почему ты такой?

— Какой такой?

— Ну такой.

— Монстр?

— Не-ет! Просто… большой.

— Это долгая история, Ренар, и она тебя вряд ли заинтересует.

— Долгие истории — моя страсть, — заверил я гиганта и протянул ему лапу, — мы ведь друзья?

Волк недолго посомневался, а потом уверенно сжал мою ладонь в своей. Увидев мой выпученный взгляд, он немедленно ослабил хватку.

— Извини, — только и сказал он, отпуская.

— Да ничего… — кисть перестала шевелиться и очень болела, но я пока умело скрывал это от него. — Так ты расскажешь мне, что с тобой случилось? Мне очень интересно.

Волк вздохнул поглубже, поправил в некоторых местах свои новые латы и уселся около дерева на землю. Я нагло взгромоздился на его коленку, как обычно делал Карл. Приятно было сидеть и ощущать, что сидишь на чём-то живом. Невольно начинаешь ощущать себя маленьким лисёнком.

— Сорок лет назад я родился в далёком городе, которого сейчас уже нет. Я был рождён человеком.

— Что?!

Это было самое неожиданное из всего, что я рассчитывал услышать от него. Никогда бы не подумал, что огромный дикий волк раньше был человеком.

— Да. Я был человеком. Очень хорошим человеком, учёным. Я и моя небольшая команда очень долго работали над изучением природы таких животных, как ты. Мы хотели узнать, почему вы умеете говорить и ходить на двух ногах, как люди. В моей команде были не только простые учёные — были и алхимики, даже маг. Вместе мы больше двух лет изучали тела погибших животных и пришли к выводу, что строение мозга у вас и людей почти одинаковое, — Клитус сделал упор на слове «почти», произнеся его будто с сомнением.

— Почему почти?

— Ваш мозг куда более плотный, чем у людей. Мы были уверены, что он способен на куда большее, но беда в том, что животные не хотели вести себя как животные и во всём подражали людям. Но, когда нам надоело экспериментировать с трупами, встал вопрос о добровольце. Никто из животных не соглашался, а в команде были только люди. Тогда я решил принести себя в жертву.

— Ты решил стать волком?

— Точно. Я пошёл к одному из алхимиков и попросил сделать из меня какое-нибудь животное. Когда он узнал, что я не знаю, каким животным хочу стать, маг очень удивился. Он долго говорил со мной по этому поводу, предупреждал о боли, которую я должен буду пережить, но я всё равно настоял на своём. Он дал мне зелье, явно алхимическое, и я выпил его. Он сказал, что в этом зелье смешаны все звериные сущности, и я стану тем, кто мне ближе по характеру.

— Волком?

— Да… — снова согласился Клитус. — Я лежал три дня на кушетке у мага, связанный по рукам и ногам, постоянно переживая дикую боль. Я чувствовал, как постепенно меняются мои кости и череп, это было очень больно, но я смог это пережить и стать обыкновенным волком, но почему-то чёрным. Я вернулся к своим друзьям уже животным, с лапами и мордой вместо рук и лица. Некоторое время я не мог работать: не получалось освоиться в новом теле, но вскоре я приноровился и стал ловким и быстрым, как это полагает животному. Я был в восторге от открывшихся мне возможностей, но нутром чувствовал, что чего-то не хватало. И мне стало ясно, что я остался человеком, которого попросту завернули в волчью шкуру.

— Как и меня… — дошёл я.

Волк легонько покивал:

— Тогда я и моя команда стали работать над другим зельем. Оно должно было сделать из меня настоящее животное. Через два года мы вывели формулу вакцины быстрой эволюции, так мы это назвали. Мы проверили её на многих мелких неразумных животных и убедились, что оно действует, не нанося вреда, — тут Клитус перестал говорить и понурил голову.

— И что тогда?

— Вся моя команда, все вместе выпили то, что сами изобрели. Мы были уверенны в результатах, но не учли одного. Все в команде, кроме меня, были людьми. Поэтому я один и выжил.

— А все остальные?

— Людям больше некуда было эволюционировать. Они все умерли от боли, которая их раздирала в течение трёх дней. Я же отметил за собой, что становлюсь больше и всё чаще теряю над собой контроль. Меня постоянно манило в лес — в городе, в котором я прожил всё свою жизнь, мне казалось тесно и неуютно. В результате, когда я достиг этой формы, я, озверев окончательно, разнёс всю лабораторию и убежал. С тех пор на меня, как на монстра, велась охота. И однажды… однажды меня смогли поймать. Поймали и посадили в подвале.

— А сколько ты там просидел?

— По моим расчётам — шесть лет. Меня не выпускали вообще никогда, поэтому я точно не знаю.

— Шесть лет в тюрьме?

— Да. Я даже не видел ни разу белого света, почти ослеп. Но я смог выдержать это, и сейчас я благодарен тебе за спасение.