Архиведьма

Сама не понимая, что делаю, я в один прыжок (заметьте, без пенька) заскочила в седло и, заорав что есть силы: «Вперед! поддала коню пятками. Кира не растерялся и, вместо того, чтобы убегать от большого живодерника по прямой, дал деру по вертикали.

Вас когда-нибудь резко выдергивали за ноги вверх? Наиприятнейшее ощущение, когда желудок завязывается в узел и падает непонятно куда, голова кружится, а надо ведь еще и держаться как-то. А я-то думала, морская болезнь мне не грозит.

— Еще раз пнешь — полетишь сама, — проворчал Кира, набравший безопасную высоту.

— Прости, я по привычке.

— А если я по привычке начну упрямиться? Кто это был?

— Похож на большого живодерника, — промямлила я, пытаясь отогнать дурноту. Как выяснилось, высоты я тоже боюсь, высоты локтей в сто.

— Точно, живодерник?

— Ну как я отсюда, по-твоему, разгляжу?! Я ж не гарпия, чтоб высматривать жертву с такой высоты.

— Мне почему-то кажется, что в качестве жертвы выбрали нас, и крайне расстроены нашим несознательным поведением.

— Что-то мне не хочется подкармливать местную фауну, — сказала я, глядя вниз. Река выглядела тоненькой ниточкой. Я внесла предложение, — Давай спустимся вниз, и рассмотрим этого представителя редких зверушек. Когда еще такой шанс выпадет.

— Как высоко он прыгает? — деловито поинтересовался конь.

Большого живодерника ни с кем не спутаешь. Тварь ростом с годовалого бычка похожа на собаку переростка. Задние лапы удлинены вдвое, что позволяет ему высоко и далеко прыгать. Собственно говоря, живодерник и передвигается прыжками. Отличает его от вурдалаков и прочей волкоподобной нечисти огромная пасть от уха до уха с тремя рядами острых зубов. А хвостик у него маленький и пушистый, как у зайчика. Как хорошо, что я не отлынивала от занятий: не только грамоте и счету научилась, но и в нежити неплохо разбираюсь.

— Локтей на двадцать, — сообщила я.

— Тогда мы остановимся в тридцати локтях.

И Кира пошел на снижение. Не думайте, что плавно. Он вошел в штопор и закрутился вокруг своей оси, камнем несясь к земле. Я вцепилась ему в гриву мертвой хваткой и радовалась, что с утра пренебрегла завтраком. Затормозил этот чертов летунчик так же резко, как начал падать. Я глянула вниз. С земли на меня круглыми глазами пялился живодерник. Искреннее удивление на его клыкастой морде ясно говорило о том, что он уже приготовился к героической кончине, быть расплющенным несостоявшимся обедом. Видимо такая странная еда его не впечатлила, и, когда прошло оцепенение — с минуту мы смотрели друг другу в глаза и гадали, кто из нас дурак — живодерник дал такого деру в лес, что только хвост мелькнул. Кира повернул ко мне морду и чуть не рухнул. Оказалось, такие полеты даром не проходят. Волосы дыбом, лицо зеленое в красную точечку — мягко говоря, неаппетитное блюдо. Вот и гадай теперь, чего нежить испугалась — Кириных взлетов-падений или меня.

— Надо будет зарисовать его потом для истории, — задумчиво сказала я.

— Автопортретик не забудь добавить. Будет начало для энциклопедии лесной нежити, — подколол меня Кира, опускаясь на землю.

— Ах, ты, — только и успела крикнуть я, мигом сорвавшись в кусты, где недавно скрылся живодерник. Надо будет поучить Киру летать с седоком, а то через месяц я дистрофиком стану.

Выползла из кустов я еще зеленее, чем была, махнула рукой, что дальше я пойду пешком и упала на землю.

Глава 4

Я — оружие массового потрясения

Проснулась я ближе к вечеру там же, где и упала. Оказалось, что лежу я на еловом лапнике, укрытая одеялом. Левый бок припекает весело потрескивающий костер. Значит, все-таки умеет, паразит, копытом искры высекать, с огнивом Кира бы при всем желании не управился. Я лениво потянулась и повернулась лицом к костру.

— Очнулась, спящая кикимора?

— Я тебя когда-нибудь точно пристукну, — как-то негрозно сказала я, — Да ты еще и рыбу ловить умеешь!

— Ага. А еще жарить ее на углях и готовить липовый отвар. А лучше всего я умею все это потреблять.

— И ты не поделишься с бедной, оголодавшей, между прочим, по твоей милости, девушкой.

— Поделюсь. Куда я денусь, — проворчал конь, — С тобой не поделись — живьем ведь съешь.

— И даже не поперхнусь, — поддакнула я.

Кира протянул морду к рыбе, откусил немного и предложил:

— Налетай, уже готово. Я-то поел давно, так что не стесняйся.

— А я и не фтефняюфь.

Через некоторое время с завтрако-обедом было покончено, и мы двинулись дальше. ПЕШКОМ. Я поблагодарила летунчика за обед и принесла отдельную благодарность от лица всего коллектива за спасение наших шкур.

Солнышко уже клонилось к лесу, когда мы вышли на опушку. Точнее не опушку, а немаленький лужок. Размером этот лужок был с пахотное поле, только идеально круглой формы. Лес нигде не заступал за невидимую черту. Речка устремлялась прямо через луг, в центре которого виднелось средних размеров озерцо. Из него выходило пять рек: Кипа на север, Мудрая на юг, Белая на северо-восток, Шейна на юго-восток и Слав на северо-запад. К озерцу-то мы и направились. Закатное солнце играло на воде озера красноватыми бликами. Лучи, отражаясь от воды, создавали розовый ореол вокруг озерца. Я невольно залюбовалась этой благословенной красотой. Пока я стояла, оцепенев от восторга, Кира успел добежать до озера и сунуть туда свою любопытную морду.

— Нашли!!! — неожиданно заорал он во всю глотку и начал прыгать вокруг меня, — Ура! Нашли!

— Что нашли? — не поняла я.

— Как что? Источник!

— Какой Источник? — я пока что не разделяла его восторга.

— Что значит, какой Источник? — Кира аж подпрыгнул, сраженный моей глупостью, — Тот самый — волшебный.

— С чего ты взял, что это тот самый волшебный Источник? — мне все еще не верилось, что мы «избранные».

— А ты подойди и сама посмотри, — посоветовал конь.

Я послушно подошла. И каково было мое удивление, когда я обнаружила, что вода светится сама по себе. Я резко оглянулась. Так и есть, солнце село, но на поляне по-прежнему светло. Я зачерпнула воды в ладонь, но она вся впиталась в руку. Я снова зачерпнула — эффект тот же. Значит все-таки Манна. Но я же не маг. Как я могу усваивать Манну?! Вопрос без ответа. А пить то хочется.

Была, не была, скинув одежду, я с громким бульком плюхнулась в теплую воду. Так вот из-за чего река была такой теплой. По дороге к городу она успевала остыть, и никто не замечал ничего странного, но здесь вода была как в бане.

— Мирая, ты что натворила? — закричал Кира с берега. — Воды на треть меньше стало!

— Да ничего я не делала, не ори. Лучше давай сюда, вода прелесть.

— Спасибо, мне и здесь хорошо, — отказался Гроза Небес.

Вдоволь наплававшись и, наконец, утолив жажду, я вылезла на берег к костру, разожженному Кирой в мое отсутствие. Сам он давно дрых без задних ног. На выходе из воды я больно ушибла ногу обо что-то большое и прихватила это с собой. Одевшись, я уселась у костра и стала рассматривать добычу. Это оказалась книга размером локоть на половину, закованная в металл, с витиеватым названием на непонятном языке. Я осторожно открыла этот памятник культуры. Первая страница сначала была пуста, а затем на ней стали появляться буквы на том же языке, что и название.

— Ничего не понимаю, — произнесла я сакраментальную фразу.

Книжный лист тут же очистился, и на нем стали появляться понятные мне слова.

«Sorý. Приветствую тебя, о, Маг Великий, сумевший отыскать меня. Я — Великая Имперская Книга Мудрости. Я буду служить тебе верой и правдой, но при условии, что ты будешь оберегать меня. Согласен ли ты владеть знаниями тысячелетий?

— Чего? — не поняла я.

«Да или нет?

— Ну, допустим, да.

«Прекрасно. Возьми с обложки медальон, одень на шею и скажи: Я, Великий Маг такой-то, повелеваю тебе, Великая Имперская Книга Мудрости, служить мне, пока смерть не разлучит нас… Пардон, это из другой оперы. А вот: служить мне пока светят солнце и луна, пока день сменяет ночь. (Ну, и хватит для первого раза). Я же обязуюсь защищать и беречь Хранилище мудрости тысячелетий».