Архиведьма

— Ага, вот я тебя сейчас отпущу, а ты смоешься. И кто мои желания выполнять будет?

— Если не отпустишь, свеженький труп со следами удушения.

— А ты точно не удерешь? — сжалилась я.

— Через минуту удирать будет некому.

Зная лепреконов, их нельзя отпускать, не взяв с них обещания не смыться.

— Обещай, что выполнишь три моих желания, и после исполнения последнего можешь быть свободен.

— Обещаю, — этот сип был больше похож на предсмертный.

Я разжала пальцы, и милая зверушка шлепнулась оземь. Я искренне порадовалась, что не одинока в своем недовольстве жесткостью земли и скоростью полета до нее. За те несколько минут, что лепрекон приводил себя в порядок, я успела разглядеть его. Росточком он был чуть выше колена, одет во все зеленое. Из-под высокой остроконечной шляпы выбивались редкие светлые волосики. Маленькое личико имело форму ровного овала. Черты лица были правильными, выражение величественным. Небесно-голубые глазки метали громы и молнии.

— И так нас мало, а тут еще вы, удушители, на нашу голову! — неподдельно возмущался лепрекон. — И кто придумал хватать нас за ворот, чтобы подчинить?! А почему именно за ворот, а не за мизинец на левой ноге?! Откуда пошло это идиотское суеверие?! Лепрекон и так выполнит три желания того, кто его увидел. Достаточно просто сказать «Попался!. И нечего так на меня пялиться! Я пылаю праведным гневом!

Пялиться на лепрекона я не думала, просто ждала, когда же он успокоится. Лепреконы как суслики или призраки: все знают, что они есть, но их никто не видел. Ну, или почти никто.

— Успокоился? — поинтересовалась я.

— Что желаете, хозяйка? — величественно поклонившись, поинтересовался он. Создавалось четкое ощущение, что он надо мной издевается.

— Для начала, разговаривай как все нормальные люди.

— Какой базар, крошка!

Нет, он явно издевается. Закипать от праведного гнева начинала уже я. Видимо почуяв, что моим первым и последним желанием будет закончить начатое, то есть придушить недомерка, лепрекон испуганно присел и начал нервно озираться по сторонам в поисках путей к отступлению. Похоже, уже были прецеденты.

— Да ладно тебе кипятиться. Что уж и пошутить нельзя? — примирительно промямлил он. — Хочешь, я тебе кипелок подкину для равномерного кипения?

— Шуточки у тебя, — все еще злобно прошипела я. — Убить за них охота.

— Знаю, — отмахнулся лепрекон, — вот и драпал от предыдущих «желальщиков».

— И часто тебя ловят?

— Как повезет, вернее, не повезет. Ты у меня уже третья подряд. Ладно, желай побыстрее, и побегу я, — лепрекон напустил на себя важный вид и напыщенно пропел. — Чего желаешь? Гору злата иль власти бразды в свои руки хватить?

— Ну, уж нет, милок. Знаю я ваш народец. Гора злата будет из королевской сокровищницы, причем на месте преступления найдут записку с указанием имени и местонахождения вора, то бишь меня. А власти бразды мы уже с Умором проходили. Надо что-нибудь более существенное загадать.

— И что же?

И действительно, что? Родителей он мне вряд ли вернет, а если даже и сможет это сделать, то я в лучшем случае получу двух не слишком свежих зомби, скорее всего, еще и агрессивных. Просить денег было откровенно опасно. Запросто может подставить, и, глядя на его хитрую физиономию, я даже не сомневалась, что непременно и с удовольствием это сделает. Власть? Я к ней никогда не стремилась — слишком большая ответственность и много хлопот. Свобода у меня уже есть. Надо пожелать что-то такое, чтобы было практичным, не одноразовым, так сказать. Ага! Знаю!

— Хочу стать магичкой! Они летать умеют.

С момента знакомства с виром я просто бредила полетами. Я могла часами лежать, глядя в небо, и представлять, что я лечу. А если зажмуриться, то ощущение полета чувствовалось каждой клеточкой. Но, открыв глаза, я снова оказывалась на земле.

— К сожалению, я не могу выполнить это желание.

— Это почему же, — возмутилась я.

— Просто это не в моей власти, — уклончиво ответил лепрекон.

— Хорошо. Тогда сделай из моего коня лучшего скакуна в мире, и чтоб ни у кого такого не было. Да, и я надеюсь, после превращения он не откинет копыта.

— Твоя воля — закон. Конь твой проживет довольно долго, никак не меньше того срока, что он тебе будет нужен. Эта благородная порода из далекого мира, который ныне разрушен. Такие кони — лучшие друзья своих владельцев, помощники во всем, в бою и в мире. Здесь такого нигде не сыщешь.

Лепрекоша размял пальцы, картинно хрустнув суставами, и пошел в наступление. Кира заметно струхнул и попятился. Лепрекон не сдавался и стал заходить справа. Кира же, не будь дурак, обежал меня с другой стороны. Убегать от меня далеко он не хотел, а вид грозного, неумолимо надвигающегося малорослика, его явно не вдохновлял. Вот это была потеха. Всемогущий лепрекон ростом с пенек гонялся за огромным жеребцом, а ростом Кира вышел — я запрыгивала на него только с крыльца. Так они и носились вокруг меня минут десять: Кира — испуганно всхрапывая, а лепрекон — громко и витиевато ругаясь. Когда у меня закружилась голова, я соизволила изловить непослушного коня за повод. Отдышавшись и доругавшись, лепрекон приступил к своим непосредственным обязанностям. Он гордо возложил руки Кире на колено — выше не дотянулся, а опускать морду конь наотрез отказался — и произнес великое заклинание «Gur Faret» Oru».

Кира приподнялся в воздухе, и его окутал густой зеленый дым. Это облако стало потихоньку менять форму и подниматься ввысь. Рассеялся дым настолько неожиданно, что я даже испугалась, решив, что конь исчез вместе с ним. По идее Кира должен был упасть и разбиться в ровненькую лепешку; но нет, он держался в воздухе так, словно стоял на земле. Его окрас ничуть не изменился, только черная шерсть стала отливать синевой на солнце. Грива и хвост удлинились и распались по волосинке (вопрос с расчесыванием отпал сам собой). За спиной у него красовались два огромных черных крыла, на концах каждого которых поблескивали пять острых, длинной с палец, когтей.

— Ну, ни фига себе, — раздалось сверху. — Я летаю.

Я покосилась на лепрекона.

— Речь — всего лишь побочный эффект.

— Побочный эффект, — возопила я, ловко уворачиваясь от копыт спикировавшего Киры. — И что, по-твоему, я буду делать в городе с болтливым конем?! Намордник на него одевать что ли?!

— Но ты же сама просила такого, что бы ни у кого больше не было. Эта порода исчезла вместе с миром, где была выведена.

— И тут без гадостей не смог. Ну что, сложно было превратить его в племенного Лонгского скакуна?

— Хочешь, прямо сейчас превращу? — с надеждой поинтересовался лепрекон.

— Ага, в счет второго желания! Не дождешься!

Тут к нам присоединился Кира, про которого уже благополучно подзабыли.

— А вот и я, Гроза Небес! — гордо заявил мой новоявленный летун.

— Угадал, — удивился лепрекон, — Faret Oru именно так и переводится.

— Тебя зовут Кира, — излишне спокойно, и даже с угрозой сказала я, — и если ты не прекратишь молоть чушь, я все же истрачу второе желание на превращение Грозы Небес в дряхлого мерина полукровку.

— Уже молчу, — обиделся Кира, и, что самое интересное, действительно умолк.

Я повернулась к лепрекону.

— Второе желание, — гордо оглядывая результат своей работы, сказал он.

— Будь моим другом, — неожиданно сказала я.

— Что??? — опешил лепрекон.

— Да. Будь моим другом. У меня никогда не было настоящих друзей, так почему бы тебе ни стать моим первым другом?

— Ладно, — ошалело согласился лепрекон.

— Меня зовут Мира. А тебя как?

— Гриндарольд.

— Знаешь что, Гриша, давай я третье желание загадывать не буду, но если мне вдруг понадобится твоя помощь, я позову, и ты придешь?

— Гриша, — мечтательно сказал лепрекон, — Так ласково меня еще никто не называл. Эх, где наша не пропадала, давай.

Гриша протянул мне маленькую ручку, и я со всей осторожностью и почтением ее пожала.