Утренний хоббит

Томас схватил в руки всё тот же серебряный поднос, предварительно смахнув с него на пол грязную посуду. Он – словно бы через гимнастического коня – перепрыгнул на другую сторону барной стойки, потеряв при этом рваную хоббитанскую шляпу, и бросился к портьерам, метнув на ходу поднос. Над головами дерущихся промелькнула светлая, чуть подрагивающая полоса, и метательный снаряд с силой врезался в лохматый затылок чурука.

Впрочем, на Илвера это не произвело должного впечатления: он только слегка пошатнулся, после чего обернулся, и, гневно сверкнув тёмно-фиолетовыми глазами, двинулся в сторону Томаса, многообещающе перебрасывая кинжал из одной ладони в другую. Судя по гадкой ухмылке на физиономии, заросшей по самые глаза короткой серо-седой шёрсткой, он узнал своего обидчика.

Томас принял классическую оборонительную стойку из арсенала карате-до. Но ему не удалось продемонстрировать местным увальням хитрые и элегантные приёмы японской школы: из-за портьер – шустрой и сильной змеёй – выскользнула Айна и, хорошенько размахнувшись, ударила вожака чуруков сжатым кулаком по темечку. Илвер рухнул – как подкошенный – на грязный пол таверны.

«Интересное дело!», – удивился про себя Томас. – «Тяжёлый поднос Илвер проигнорировал, а от удара крохотным женским кулачком потерял сознание…».

– Браво, браво! – раздались сбоку громкие аплодисменты. – Вот это удар! Настоящий ударище!

Томас обернулся. Выяснилось, что это отчаянно хлопал одной лапой о другую давешний рыжий гоблин.

– Достойная у тебя подружка, братец! – весело сообщил гоблин. – Её, кстати, не Мари Бер зовут?

– Нет, это Айна, – ответил Томас, внимательно разглядывая рыжего гиганта. – А Мари сейчас находится…. Подожди, откуда ты знаешь её фамилию – из Другого мира?

Но интересный разговор пришлось срочно прервать: от входной двери раздался громкий петушиный крик.

– Уходим! – объявила Айна, сильно дёрнув Томаса за рукав камзола. – Бродяга уже ждёт…

Они выскочили на крыльцо.

– Что там происходит? – обеспокоено поинтересовался сторож-здоровяк, крепко сжимая в ладони рукоятку гигантского палаша. – Побоище? Кто с кем дерётся?

– Ерунда! – небрежно отмахнулась Айна. – Это господин Питер Фергюс наводит порядок. Учит уму-разуму всяких тупоголовых олухов…. Кстати, он велел, чтобы ты закрыл – за нами – входную дверь на запор.

– Закрыть дверь? – неуверенно переспросил здоровяк.

– Вот именно, закрыть! Никого не впускать и никого не выпускать! Понял? Ну, тогда до встречи! Всех благ…

Когда до толстого дерева, за которым прятался Отто, оставалось метров пятнадцать-двадцать, сзади послышался неясный шум. Томас обернулся: совсем рядом, неуклонно приближаясь, угрожающе мелькали неясные тёмные тени.

– Ложись! – истошно завопил Кот.

Томас тут же упал на землю, уткнувшись носом в пыльный сапог следопыта. Рядом взволнованно и учащённо дышала Айна. Над головой трижды просвистело, где-то рядом послышался жалобный визг, переходящий в предсмертный хрип.

– Что же ты делаешь, морда кошачья? – гневно прошипел Бродяга, вскакивая на ноги. – Ведь я сто раз повторял: убивать кого-либо вблизи «Чёрных таверн» строжайше запрещёно….

– Я думал, что это касается только разумных существ, – принялся оправдываться Кот, выходя из-за дерева с банкой со светлячками в здоровой руке. – Надо давать более чёткие инструкции, уважаемый.

– А в кого же ты метал ножи?

– В крупных тёмно-бурых псов, на которых так любят скакать, сломя головы, подлые чуруки.

– Ну, это ещё ничего, – облегчённо выдохнул следопыт. – Это в Прибрежном дозволяется…. Всё, быстро уходим к хоромине Кролла! Где мой арбалет? Надо же добить раненых собак, а то визжат – на всю округу. Ага, спасибо…

Они уже подходили к хоббитанской норе, когда Томас спросил у следопыта:

– Так достал ты карту? Дойдём мы с её помощью до Димрилла?

– Карта со мной! – довольно сообщил следопыт. – Причём, очень подробная. Я уже успел – краем глаза – взглянуть на неё.

– А за что ты отдал Фергюсу дополнительные самоцветы?

– О чём это ты?

– Чёрный следопыт сказал своей рыжеволосой подружке, мол: – «Роханский лошадник дал Питеру – помимо платы за карту – ещё три изумруда, два сапфира и один ярко-красный рубин. Пошептал ему что-то тихонько на ухо – с минуту – и вручил…». Так за что ты отсыпал трактирщику камушки?

– Ах, эти! – деланно усмехнулся Бродяга. – Просто купил – для страховки – шесть литров грушевого сидра. А внеплановый сидр – он очень дорогой. Вот, одна фляга лежит в правом кармане, а вторая – в левом…

«А ведь он сейчас врёт мне!», – понял Томас. – «Врёт нагло и неумело…. Видимо, не ожидал такого неприятного вопроса, поэтому и излагает первое попавшееся, что пришло в голову…. Вот же, проклятое и лицемерное Средиземье! Так можно окончательно распрощаться с верой в дружбу и благородство…».

Глава двадцать первая

Вперёд – по утренней росе

Они тронулись в дорогу на рассвете. Холодное осеннее солнце показалось из-за линии горизонта всего лишь на несколько минут и тут же спряталось в низких серых облаках. Впрочем, облака наблюдались только на востоке, а всё остальное небо было по-прежнему нежно-голубым и высоким.

– Прохладно, однако, – глубокомысленно заметил Отто, поднимая высокий воротник плаща. – А какая обильная и крупная роса! Никогда не видел ничего подобного!

Роса, действительно, была шикарная и запоминающаяся. Крупные и мелкие капли висели повсюду: на пожухлой траве, на разноцветной листве деревьев и кустарников, на одежде и на светло-рыжих шерстинках пони, чьё имя они – в ночной спешке – так и не удосужились узнать у Кролла. димо, не ожидал такого вопроса. Вот и излагает первое попавшееся, что пришло в голову…

Следопыт, уверенно шедший впереди, бодро напевал какую-то походную песенку. Вернее, только её последний куплет, повторяя его раз за разом, словно старенький патефон – фрагмент заезженной пластинки:

А вот роса – вопреки песне – была откровенно холодной и неприветливой. Можно было смело предположить, что стоит температуре окружающего воздуха опуститься на градус-другой, как роса тут же превратиться в бело-сиреневый иней.

– Эй, Бродяга! – не выдержал Томас. – Что ты заладил одно и тоже? У этой песни, что же, нет других куплетов?

– Наверное, есть, – беззаботно откликнулся следопыт. – Только я их не знаю. Да, по мне, и этого вполне достаточно. Вот же она, роса….

– А где же победа? – въедливо поинтересовался Кот. – И почему это, интересно, мы её не ждём? Даже, видите ли, двери не желаем открывать перед ней? Что это за нелепица?

– Как показывает практика, победу торопить не стоит.

– Почему это? – подключилась к разговору Айна, лукаво и понимающе подмигивая Коту.

– По кочану это, – многознающе усмехнулся Бродяга. – Во-первых, иногда победа достигается ценой безвозвратных жертв и потерь. Особенно, когда торопишься.…А, во-вторых, победа, зачастую, означает конец конкретной истории. Или – приключения…. Боевые товарищи и соратницы расходятся навсегда в разные стороны. Вдруг выясняется, что у всех имеются свои личные дела и интересы. Плюсом, наверняка, возникнут пошлые споры при делёжке боевых трофеев. Бывает даже так, что вчерашние закадычные друзья – после победного завершения того, или иного мероприятия – тут же превращаются в злейших врагов…