Одаренные проклятием (СИ)

  Часть Силы, тугой и неподатливой магии этого мира, сконцентрировалось в зеленую молнию, возникшую между ладоней старой ведьмы.

  - Волей Пятого... она останется совсем одна, - прохрипела Верховная. - Одна! Никто ей не поможет! Ни мать, ни отец, ни залетный колдун!

  Молния с оглушительным треском ударила в ледяной панцирь фотографии. Осколки брызнули во все стороны, но испарились, так и не достигнув пола. Фото оплавилось по краям, но изображение девушки осталось невредимым. Заклятие, напитавшись силой Владыки Бездн, стирало память о Даре у всех, с кем когда-либо пересекся жизненный путь. Отныне она действительно останется совсем одна. Верховная улыбнулась, довольная результатом, и, тяжело дыша, опустилась на пол. Холод охватил ее руки и ноги, неумолимо подбирался к сердцу. Холод, дыхание притаившейся за плечом смерти. Теперь так было всегда. Ослабевшими руками ведьма вытащила из сумки плоскую фляжку, кое-как открутила пробку и сделала большой глоток. Поморщилась, глотнула еще. Зелье тяжелым горячим комком провалилось в желудок, нутро обожгло. Холод нехотя отступил, не оставляя сомнений в том, что он вернется при первом удобном случае. Верховная утерла губы и жестом приказала бросившемуся к ней сыну оставаться на месте.

  В дверь чуть тихонько постучали.

  - Входи, Сережа, уже все, - милостиво разрешила ведьма, потирая замерзшие пальцы.

  Сергей принес два стула. На один тяжело опустился Павел, зажимая рану в груди, на второй Сергей усадил ее саму. Умница он, все-таки, не зря за него Павел просил. А Верховная, помнится, не хотела принимать его, бывшего сотрудника органов, в ряды адептов Пятого. Помнится, была у него какая-то личная драма... Было это лет девять назад. Тогда Павел мать уговорил, а Сергей не дал ей ни единого повода пожалеть о своем решении.

  - Великая книга пропала, - понуро произнес Сергей. - Это моя вина, Верховная. Я готов понести наказание.

  Ведьма жестом велела ему замолчать.

  - Наталья успела рассказать, что Книгу забрал какой-то заветник. Ты не справился с девчонкой, Сережа, как же ты мог остановить мага-заветника? Нет, это не твоя вина. Кстати, разве я не говорила тебе, что девчонка - тоже ведьма? Хоть и молодая, и неопытная, но ведьма?

  Сергей, скривившись, кивнул.

  - И, тем не менее, ты позволил себе думать о ней, как о простой человеческой девчонке, которая испугается и поднимет лапки кверху при виде ножа или пистолета. Молодец, все-таки, девчонка, мы, ведьмы, быстро учимся... А тебе, профессионалу, это непростительно вдвойне.

  Заместитель магистра молчал. Верховная улыбнулась и ободряюще похлопала его по руке.

  - Сережа, не переживай из-за Книги, мы непременно ее вернем. Лучше подумай, как поскорее отыскать девчонку.

  Сергей потер затылок, потом, болезненно морщась, поведал о своем плане.

  - Впечатление полной идиотки Дара на меня при встрече не произвела. Если так оно и есть, то домой она в ближайшее время не вернется, самое лучшее, что она смогла бы сделать в ее положении - залечь на дно на пару месяцев, а в идеале вообще скрыться из города. Я бы так и поступил.

  - Не обнадеживает, - вздохнул Павел, и Верховная метнула в него укоризненный взгляд.

  - Но я изучил досье на девочку, - продолжал Сергей. - И понял одну вещь: у этой юной особы на первом месте не голова, а чувство, и она сильно привязана к дому и семье, так что соображение целесообразности будет стоять на втором месте. Так что рано или поздно она вернется домой. Я велел парням круглосуточно дежурить во дворе ее дома и в подъезде. Уверен, вскоре она там появится.

  - Хороший план, Сереженька, - одобрила Верховная. - Только есть в нем один маленький недочет, тот же самый, из-за которого ты то и дело на второй этаж бегаешь. Девчонка ведьма, может, она и не осознала границ своей силы и не умеет толком этой силой пользоваться, но она ведьма. Поэтому, как только Дара появится в поле зрения твоих парней, я должна сразу же узнать об этом.

  Сергей кивнул. Понятливый, побольше б таких в рядах адептов. Верховная тяжело встала и, покачиваясь на ходу, побрела в сторону Павла.

  - Давай-ка займемся твоей раной, - Верховная прижала ладони к левой половине груди сына. - Прости, Паша, что не вылечила тебя сразу.

  Павел, как мог, заверил мать, что все в порядке.

  - Я жив только благодаря тебе, - негромко, так, чтобы слышала только Верховная, произнес Павел - я все сделаю, чтобы возвратить тебе этот долг, мама.

  Слова заклятия Великой Книги вновь звучали в затхлом воздухе нижнего храма, и багровая мгла вновь клубилась под потолком.

  Солнечный луч, ласковый и теплый, бил прямо в лицо, забирался под веки. Я заслонила лицо руками, не желая просыпаться, но это не помогло. Тогда я, сберегая остатки сладкой утренней дремы, спрятала голову под подушку, но долго пролежать так не смогла - там оказалось очень душно. Но стоило чуть приподнять подушку в надежде глотнуть воздух, как противный луч вновь светил в лицо. Становилось жарко. Кажется, солнце вспомнило, что сейчас как-никак лето, и нужно хотя бы изредка выглядывать из-за серой завесы туч, одаривая землю теплом.

  - Ладно, ладно, встала, - пробурчала я и вылезла из-под тонкого покрывала. - Встала уже.

  Потом какое-то время сидела на кровати и разглядывала картину на противоположной стене. Песчаная кромка берега, прибрежные скалы, подсвеченные восходящим солнцем, раскинувшееся до самого горизонта море. Красиво и романтично. Мне сразу захотелось оказаться там, на морском берегу. Пройтись по белому песку, прохладному с ночи, подставить лицо солнцу и ветерку, погрузиться в ласковые волны. Может быть, даже построить из песка замок. И вокруг не будет ни фанатиков-сектантов, ни горящих автобусов, ни запрятанных в лесной глуши храмов. Угу, размечталась. Впрочем, подставить лицо солнечным лучам у меня уже получилось. Но почему-то я не прыгаю от счастья на одной ножке.

  Я стянула шерстяные носки - Гаврила Мефодьевич, как мог, старался спасти меня от простуды, практически неизбежной после прогулки по сырому лесу и пробежки босиком по бетонным полам храма адептов Пятого, и потянулась за брошенным на спинку кресла халатиком, но была остановлена острой болью в спине, как раз в ушибленном накануне месте. Как неудачно-то. Вчера я, рискуя свернуть шею, неплохо рассмотрела кровоподтек насыщенного черно-желто-зеленого цвета в средней части спины. Уверена, сегодня он выглядит еще гаже. Не буду разглядывать. Накинув халатик - ну не разгуливать же по чужой квартире в одной пижаме! - я подошла к большому зеркалу в тяжелой бронзовой раме и долго всматривалась в собственное отражение. Бледная, но выспавшаяся и отдохнувшая. И спина почти не болит, если не наклоняться и не поворачиваться слишком резко. Ничего, могло быть и хуже. Павлу, например, вчера было гораздо хуже. Перед глазами вновь возникло видение мертвого магистра. Гад, конечно, мерзкий тип, из-за которого Аня сейчас в больнице, но... Но я и помыслить не могла, как это страшно - убивать.

  Я тряхнула головой и на миг закрыла лицо руками. Это было, Дара, сказала я себе, и это уже не исправишь. Это не убийство, это самозащита. Только представь, какая участь ждала бы тебя и всех автобусников, если б ты не воткнула тот кинжал в сердце магистра. Во всяком случае, ты бы сейчас не любовалась картиной и не смотрелась бы в это зеркало. Все закончилось бы очень плохо.

  Я вздохнула, провела рукой по волосам и, надев тапочки, кстати, в виде собачек, вышла из отведенной мне комнаты. И едва удержалась от того, чтобы тут же не вернуться в нее и не забиться под одеяло. Изо всех сил вцепилась в дверной косяк, чтобы не убежать. Снова коридоры, снова запертые двери. И света, как назло, нет. Струйка холодного пота противно скользнула между лопаток, ноги стали ватными. Так, спокойно, Дара, уговаривала себя я, здесь тебе ничего не угрожает, здесь ты в безопасности. Правдивые, разумные слова. Вот только липкий иррациональный ужас, по-научному - фобия, гнал меня обратно, в комнату. Но не могу же я вечно сидеть в ней, пусть даже напротив кровати там висит очень симпатичная картина! А чтобы попасть в другие части квартиры Ворона, по коридору идти все-таки придется. А из кухни доносятся изумительные запахи... Я сглотнула слюну. По возвращении из грязного и омерзительного храма поклонников Пятого, сил у меня едва хватило на то, чтобы помыться. В ванной я просидела не меньше часа, вылила на себя едва ли не все запасы шампуня и геля для душа, найденные заботливым Гаврилой, но и сейчас - или это только кажется? - меня преследует слабый, еле уловимый запах крови. Желудок выразительно забурчал. Еще бы! Легкий ужин вчера казался сродни подвигу, который я так и не смогла совершить. Зато сегодня любимый организм стремится наверстать упущенное. И так вкусно пахнет... Прости, фобия, есть хочется сильнее.