Ожидание

— Ты не обиделся на мою дочь? — улыбнулась Ника.

— Нет! — покачал головой мальчик, и тоже улыбнулся:- Она у вас очень забавная и смелая!

Ника внимательно посмотрела на мальчика, и тихо сказав " До свидания!", удивлен-ная и задумчивая пошла в дом. Но, войдя на кухню, она увидела свою дочь, сидящую за столом. Обхватив грязными, немытыми руками пирожок, она с жадностью поглощала его.

— О, Гера! Поистине ты забавна! — простонала Ника, отбирая у дочери пирожок, и, бро-сая его в кастрюльку, где варилась каша для собак.

— Идём в ванную, чудо моё!

А через полчаса, отмытая, благоухающая мылом дочь, сидела на кухне и уплетала борщ с пирожками, рассказывая весело о том, как лихо она дралась с мальчишками из стар-шего, 3-го "Б" класса.

— И тебе не стыдно драться? Ты же девочка! — спрашивала Ника.

Но Гера, возмущенно посмотрев на мать, воскликнула:

— А если бы тебя обижали? Ты что, дала бы сдачи, или побежала плакаться учительнице?

Ника, хитро глянув на дочь, помолчала, а затем, покачав головой, одобрительно хлопну-ла себя по коленке.

— Конечно, дала бы сдачи, и ещё как!

Она весело рассмеялась, и ей вторил тонкий девичий голосок.

Теперь Ника была спокойна. Помощь, предложенная этим светловолосым серьезным мальчиком, была как нельзя кстати. Отправив дочь в школу с Сашей, она спокойно шла в детский сад, куда отводила Данилку, а затем бежала на работу.

Толик подозрительно отнёсся к такой услуге со стороны мальчика, но Ника, посмеявшись над мужем, сказала:

— Неужели ты думаешь, что между мальчиком и девочкой не может быть чистой и прос-той дружбы.

— Что-то я не встречал такую дружбу на своём веку. — мрачно обронил Анатолий и опять уставился в телевизор, где шёл очередной детектив из серии Пуаро, Агаты Кристи.

— А я… — начала было Ника, но вдруг словно запнувшись, замолчала, и, резко подняв-шись с кресла, вышла из зала.

Ей лучше не вспоминать о том времени. Забыть, или просто вычеркнуть эти годы из своей памяти. Забыть, и не вспоминать!

Но этот серьёзный мальчик Саша напоминает ей о той, другой дружбе… Он так похож на другого мальчика своей рассудительностью, у него такой же серьезный, вдумчивый взгляд больших карих глаз, совсем взрослая заботливость, терпение и даже снисхо-дительность по отношению к маленькой девочке. Всё это так знакомо и понятно. Имен-но таким был её Володя. Друг, товарищ, любимый…

Но стоп! Разве она думала о нём? Нет! Её думы теперь должны касаться её детей, и их друзей. И может быть прав Анатолий, что подвергает всё скептическому анализу. Хотя…

Саша, неплохой мальчик, очень воспитанный, не в пример её дочери, которая полна эмо-ций больше, чем разума. Ну, вот и договорилась! Разве её дочь неумна? Судя по успехам в школе, она очень смышленая девочка, а энергия у неё от матери. И разве Ника вправе требовать от неё спокойствия и воспитанности, граничащей с врожденной интеллигент-ностью. Нет, они простые люди, а вот у Саши родители именно интеллигенты, это видно невооруженным глазом. Майер — очень знаменитая фамилия в их городе. Мать Саши, детский врач из областной больницы, а отец хирург- диагностик. Никогда бы Ника не по-думала, что в соседях у неё будет знаменитый хирург, а её дочь будет дружить с его сы-ном. Их большой красивый дом расположился неподалеку, почти напротив, но Ника, от-чего- то до сих пор не умудрилась познакомиться с этой знаменитой семьей, вернее со своими знаменитыми соседями. Может ее, останавливает некоторая заносчивость жены хирурга, красивой дородной блондинки, которая проходит иной раз мимо, гордо подняв голову. Тогда у Ники пропадает всякое желание сказать первой этой женщине обычное "Здравствуйте!". Ей словно что-то пережимает горло, и, наоборот, в свою очередь гордо вскинув голову, она спешит пройти в свою калитку. Соседка баба Галя, напротив, ут-верждает, что "более простых и добропорядочных людей на найти на этом свете". А высо- комерность- это оттого, что люди сами преклоняются перед ними. А как-же не преклонять-ся перед "золотыми" руками и "умной" головой.

— Да и никакие они не высокомерные, а просто знающие себе цену! — добавляла старуш-ка, сердито поглядывая на Нику.

Баба Галя иной раз заглядывает к Нике на "огонёк", по соседству. Жила она здесь, на этой улице уже давно, знала подноготную многих семей и дворов, поэтому Ника вскоре узнала много чего интересного о некоторых соседях. Анатолия раздражали эти, как он го-ворил, "перемывания косточек". Не один раз он выговаривал Нике своё недовольство странной дружбы старушки соседки и молодой женщины.

— Что здесь странного? — пожимала плечами Ника. — У бабы Гали родных никого нет, ей скучно одной, вот она и приходит иной раз поболтать. А то, что она многое знает, разве это плохо. Она очень интересный рассказчик. Я от природы нелюбопытна, а тут появляется интерес к историям разных судеб, к неожиданным поворотам всё тех же судеб, так что начинаешь думать, а не смеётся ли порой над нами она…

— Кто она? — непонимающий взгляд Анатолия смешил Нику, но, пересилив себя, она тер-пеливо поясняла: — Я говорю о судьбе, о том, как она порой играет с человеком…

— Глупости! — перебивал Анатолий жену. — Я вообще не верю ни в какую судьбу! Я знаю, что всё зависит от меня. Захочу, дом новый построю, но мне и этого хватает, захочу…

Почему Нике становилось тревожно и неуютно от этих разговоров и споров? А может это раздражение вызывал Толик, его манера высказываться резко и бескомпромиссно. Он как-бы ставит точку, подводит итог…

— А то, что твоя дочь с Сашкой ихним дружит, так от того только польза, тебе же легче!

Врываются в сознание Ники слова соседки, и, вздохнув, она также мысленно соглашает-ся с этой пожилой, умудренной жизненным опытом женщиной. Конечно, Саша обычный мальчик, но он тоже, как и его родители очень умён, и вдобавок серьёзен не по годам.

— Очень правильный мальчик! — думала Ника, глядя, как заботливо одевает он Геру в слякотную погоду, крепко завязывая концы её шапочки, или несёт её портфель со шко-лы, нисколько не стесняясь друзей.

А Гера подпрыгивает рядом, и кружится словно юла, размахивая руками, и что-то рас-сказывая мальчику, перемежая свой рассказ громким заливистым смехом. Саша смотрит на Геру недоумённо, а затем сам начинает хохотать вместе с ней, весело и громко.

— Странная дружба! — думала иногда Ника, глядя на них. — Странная!

Она так внимательно и долго смотрела на детей, что в её глазах появлялся влажный

блеск, и через секунду, их заволакивала какая-то пелена. И тогда она встряхивала го-ловой, отчего короткие волосы разлетались в разные стороны, и проводила по глазам ла-донью, словно стирая эту пелену. А потом Ника хваталась за первое, попавшее под руки дело, и, опять же словно впивалась в него мертвой хваткой. И непонятно лишь было толь-ко одно, отчего и почему в этот момент у неё дрожали губы мелкой дрожью, а крылья носа трепетали как перед большими слезами.

ГЛАВА 19.

1993–1994 гг.

— Вероника, ты что, меня совсем не слушаешь?

Анатолий подошёл и встряхнул жену за плечи.

— Почему же, слушаю! Я всё прекрасно слышу и понимаю! — проговорила обидчиво Ни-ка, возмущенно поводя плечами, и смахивая с лица упавшие тонкие волосы.

— Что ты скажешь? — Анатолий присел рядом, и, обняв за колени, заглянул ей в глаза.

— Я не знаю! Я ничего не знаю! — тихо заговорила Ника. — Но я знаю одно! Я хочу жить здесь, где я живу. Я здесь родилась, здесь прошло моё детство, здесь я родила детей, здесь ты, мои дети и мой дом, в котором мне нравится жить. Я люблю эту землю, эту погоду, солн- це. Скоро, в марте сойдёт снег, появятся подснежники, а потом тюльпаны, а в июне зац-ветут маки… и это всё я должна бросить? Зачем?