Ошейник для Лисицы (СИ)

Вот и показался за углом мой парапет. Специально для моих спутниц на нём укрепили ещё два столба с верёвочными петлями. Обычно столб был один, но сегодня я был рад тому, что меня вешают не одного, как раньше, а целой группой.

Аккуратно ступая лапами на ступеньки, Флёр, Эмерлина и я, закованный где только можно, поднялись на парапет, вставая каждый на своё место. Палачом сегодня служил сам Изенгрин, что меня, конечно, не радовало. У меня страха не было, просто обида. Флёр была уверена в себе, стояла прямо и гордо, будто не на парапете, а на трибуне, и собиралась речь толкать. А вот моя жена явно боялась такой ситуации: она то и дело испуганно смотрела на меня, будто прощаясь. Но, зная надёжность помощников Флёр, я был спокоен, как статуя. Вокруг нас стояло плотное кольцо охраны, все вооружённые арбалетами и с интересом поглядывающие на нас. Странно, но были какие-то зрители, собравшиеся посмотреть на казнь. Кто-то из народа, какие-то крестьяне и даже пара знакомых феодалов. Одному я жутко хотел помахать лапой: мы были с ним хорошими приятелями, его территория прилегала к моей, хотя была не такой обширной. Но мой друг приходил на каждую мою казнь, чтобы посмотреть, как я убегу на этот раз. Я подмигнул ему, давая знать, что сегодня намечается что-то феерическое.

Когда у каждого на шее затянулись петли, Изенгрин коротко и тихо толкнул какую-то речь про то, какие мы плохие, а я в это время думал, каким образом нас будут спасать. Очевидно, способ был весьма странный, потому что я не увидел ни одного лиса среди толпы или охраны. Не было видно вообще ничего подозрительного. Я огляделся по всем сторонам и убедился в этом ещё раз: не было вообще никого, кто бы мог нам помочь. И поэтому я начал волноваться. Потом слегка запаниковал. Когда Изенгрин кончил свою речь, я присвистнул, привлекая его внимание.

— Что тебе? — обернулся он.

— Ты что, забыл?

— Что я, по-твоему, забыл?

— У меня есть кое-что, что очень тебе необходимо.

— Что же? — поинтересовался волк, подойдя поближе.

— Водичка из тайного города. Всё, чего я за неё хочу, — свободу лисицам. Обеим.

Эмерлина и Флёр удивлённо посмотрели на меня.

— Странно. Всю жизнь он был эгоистом, а теперь вдруг озаботился, — Сказала Эмерлина.

— Точно, точно, — подтвердил её слова волк. — С каких это пор ты заботишься о других, а не о себе?

— С таких, Изенгрин. Всем свойственно меняться, кроме таких подлецов, как ты.

Начальник королевской стражи хмыкнул и подошёл ко мне вплотную.

— Нет, Ренар, сегодня твоя доблесть в пролёте. Я даже не буду думать выполнять твоё условие. Потому что… — он вдруг полез лапой в мою жилетку, нащупывая в одном потайном кармане причудливую склянку.

— Куда это ты полез?

Изенгрин выудил сосуд из жилетки и подбросил его на ладони.

— Это раз. А это, — волк размахнулся и бросил колбу в каменную стену замка. Склянка разбилась, и вода быстро впиталась в сырую землю, — два, — закончил волк, наблюдая, как вода уходит в грунт.

— Что ты сделал?

— Думал, мне нужна грязная вода из какого-то города? До чего же ты наивен, Ренар…

— Я не понимаю…

— Мне просто надо было избавиться от тебя недельки на две, а Арен был всего лишь наблюдателем, который следил за тем, чтобы ты меня не перехитрил.

— Хитрости мне не отбавлять, Изенгрин.

— Вот именно. Главное — знать слабые места.

— Ты их не знаешь.

— Знаю. Поверь мне, я знаю, — он показал пальцем на Эмерлину. — Я многое о тебе знаю.

— Тогда хотя бы не трогай Флёр.

— Почему это?

— Она ни в чём не виновата!

Изенгрин снова хмыкнул и слегка прошёл к лисице.

— Погладить тебя — мечта каждого мужчины в нашем и соседнем королевстве… — он взял её за морду и направил к себе в глаза. — А я сделал даже больше.

Флёр вдруг извернулась и что есть силы укусила Изенгрина за палец. Зубы у неё были острые, поэтому волк зажал лапу, чтобы остановить кровь.

— Чертовка!

Флёр оскалилась и рыкнула на него.

— Я бы всё равно тебя повесил!

— Да мне-то что? — парировала Флёр.

— Знаешь, сколько я получу за твою голову? — Изенгрин достал из своей красной рубахи кусок бумаги и сунул его под нос лисице. — Читай, что написано!

Флёр потупила взгляд и замолчала.

— Ах, ты ещё и неграмотная! Даже читать не умеешь! — рассмеялся Изенгрин. — Ренар, прочитай ей, что здесь написано! — он показал мне листок.

Под большим художественным изображением её морды красовалась большая красная надпись: «Разыскивается! Живой или мёртвой. Лисица Флёр. Внимание! Серийная убийца, вооружена и крайне опасна! Вознаграждение — десять тысяч золотом».

Я выпучил глаза на последнюю фразу. Таких денег хватило бы нам на всю семью, чтобы жить припеваючи до конца своих дней. Не знал бы её так близко — я бы, наверно, не удержался.

— Сколько там? — спросила у меня Флёр.

— Десять тысяч…

— О, ещё в цене подросла. Неплохо, неплохо… — поёрзала Флёр в петле и наручниках.

— Да, цена у неё что надо. Хотя, наверно, от неё самой было бы больше пользы и удовольствия.

— За своё удовольствие ты расплатишься, волк, — холодно произнесла Флёр и снова стала невозмутимой.

— В следующей жизни, — рассмеялся Изенгрин.

— Значит, ты будешь глистом, — отрезала лисица.

Скрипнув зубами от злости, волк подошёл к рычагу и взялся за его рукоятку.

— Ну, прощайте… — глумливо сказал он.

— Погоди! — я пытался оттянуть момент казни.

— Чего ещё?

— Последнее желание.

— Оно у тебя уже было… — он снова потянул на себя палку.

— Ничего не было! Давай, сделай то, чего я у тебя прошу, и я не буду бить тебя молниями с неба.

— Ну и чего ты хочешь?

— Раскуй меня.

— Обезумел совсем, что ли? — Изенгрин истерически расхохотался. — Да никогда в жизни!

— Слушай, тебе это будет приятно. С такими кандалами я умру сразу, потому что буду очень тяжёлым. А так я ещё поболтаюсь, буду пытаться бороться за жизнь… Ты же любишь смотреть, как я мучаюсь, не так ли?

Изенгрин ухмыльнулся. Он явно хотел насладиться моей смертью, я это знал.

— Однажды я, выпустив тебя из наручников, остался стоять у пустого парапета.

— Сейчас я не собираюсь убегать.

— Да ты и не сможешь. Видишь, сколько волков тебя сторожат?

— Да. Мне не прорваться.

Я это точно осознавал и был уверен, что побег невозможен. Поэтому я внутренне сдался, но оставалась призрачная надежда на соклановцев Флёр. Волк махнул двоим охранникам, и те быстро сняли с меня всё ненужное железо.

— Эй, а наручники? — я понял, что их снимать не собираются.

— Нет, Ренар, этим ты меня точно не купишь. Наручники останутся на тебе даже в гробу.

Вот и улетел в трубу мой план, придуманный на ходу. Всем свойственно меняться, и опыт приходит с ошибками, на которых мы учимся.

Повисла тишина, нарушаемая шуршанием листвы. Изенгрин положил свою лапу на рычаг. Сердца у всех забились гораздо чаще, и теперь всё должно было решиться. Я в последний раз наслаждался свободой лап, переступая с ноги на ногу. Флёр закрыла глаза и повесила нос. Эмерлина что-то тихо шептала. Все ждали движения волка.

Неожиданно сильный, почти ураганный порыв ветра налетел на нас троих сзади и чуть не сбил с ног. Что-то просвистело у уха моей жены, и верёвка повисла у неё на груди. Не успела она удивлённо посмотреть на меня, как вдруг… исчезла. Её будто сбило огромным чёрным ураганом, который стремительно улетел в сторону леса. Я только и успел обернуться ко Флёр, как исчезла и она.

— Что за чёрт! Стража! — закричал Изенгрин, высматривая кого-то в небе.

Все волки сразу вскинули арбалеты и стали высматривать неизвестных похитителей.

— Ты не уйдёшь от меня в этот раз, Ренар! — крикнул Изенгрин и что есть силы дёрнул спуск.

Мгновение — и опора стала уходить из-под моих лап — и я начал падать вслед за люком. Лапы не встречали никакой поддержки, поэтому мне ничего не оставалось, как лететь вниз, мучительно ожидая, когда петля на шее затянется и перекроет мне доступ воздуха и сломает мне шею. Всего несколько мгновений — и я уже чувствую, как стремительно сжимается верёвка вокруг горла, останавливая меня. И я уже не падаю, я дёргаю лапами, пытаясь выбраться из оков и растянуть петлю, но всё безуспешно…