Царская руна (СИ)

Во всей этой неразберихи, никто не заметил, когда на пороге появились незваные гости.

- У вас всегда с утра так весело, или только сегодня. – Дури решил, что пора обратить на себя внимание.

В зале зависла неловкая тишина. После недавнего шума и гама, перемена была особенно разительна. Дар речи первым вернулся к Щуке.

- Нет, обычно еще веселее. Сегодня ребятки чутка приуныли. – Он снова прошелся бешеным взглядом по своим бойцам.

- У меня разговор к тебе, Аргун Щука. Выйдем, потолкуем. – Однорукий мотнул головой в сторону двора.

Отчего ж не поговорить то, ежели человек хороший просит. – Аргун положил пояс с мечом на лавку, демонстрируя своим и чужим, что разговор будет мирным.

Они вышли во двор. Пятеро вооруженных ругаландцев, как бы невзначай, осталась на крыльце. Дури с радушной улыбкой повернулся к венду.

- У тебя два человека пришлых в отряде. Откуда они, кто? Знаешь?

- Человек взялся помочь. Нам польза. Зачем мне копаться в его прошлом.

Однорукий согласно закивал головой.

- Все так. Все так. Только вот какое дело. Кровники они наши. – Взгляд Дури жестко вцепился в глаза собеседника. – Отдай их нам. Не вписывайся за них?

Аргун взгляд не отводил, но и отвечать не торопился. Он, прищурившись, посмотрел на дверь кабака, на стоявших там воинов, затем на голубое небо с прожилками белых облаков и наконец, сказал:

- Я мог бы рассказать тебе, что у нас принято платить добром за добро, но не буду. Скажу честно, не нравишься ты мне однорукий, и люди твои мне не нравятся. Вот так. Никого мы вам не отдадим.

- Честно. Уважаю. – Дури улыбнулся, подавляя волну гнева. Рука сжала рукоять спрятанного кинжала. Если бы здесь стоял Гаральд, подумал Однорукий, валялся бы ты сейчас в грязи венд, с распоротым горлом.

Щука развернулся и пошел к крыльцу.

- Что хотел я сказал. Добавить нечего.

- Я услышал тебя венд. – Улыбка Дури стала напоминать оскал волка. – Так и ты меня услышь. Или отдаете чужаков или сдохнете вместе с ними.

Глава 21. Решение

- Так и сказал. Сдохнете здесь с ними. – Ганьери мерил шагами комнату. Осведомитель серой мышью замер в углу.

- А что венд? – Филиппо переспросил еще раз.

- Не отдам, говорит. – Повторил незаметный человек.

Ганьери в сердцах плюхнулся в кресло.

- Что скажете Торелли?

- Нам то что, пусть режут друг друга. – Комендант непонимающе пожал плечами. – Вызовем этого однорукого, растолкуем. Все разборки за пределами городской стены. Вот и все.

Ганьери с ненавистью посмотрел на коменданта гарнизона. Он совсем забыл, что тот совершенно не в курсе последнего приказа из дома. Раскрывать свою заинтересованность было нежелательно, поэтому он зашел с другого конца.

- Узко мыслите, а еще военный. Хотя, может быть как раз поэтому. Ругаландцы вырежут вендов, это не беда. Венды то не сами по себе, они гребцы на купеческом корабле. Начнется бойня, сожгут галеру, убьют купца, разграбят товар. Вам еще перечислять. Какая слава о нас разнесется. Кто к нам приедет, если здесь грабят и убивают купцов.

- Ну, если с этой стороны посмотреть. – Торелли замялся.

- Надо урезонить этого, как его?

- Дури. – Подсказал комендант.

- Вот, вот Дури. Надо бы как то втолковать ему, что здесь, нам разборки нежелательны. – Филиппо забарабанил пальцами по столу.

- Не послушает. – Торелли покачал головой. – Там же кровная месть. Ругаландцы и так упертые как бараны, а уж если кровник, то совсем беда.

Ганьери задумался.

- Сколько у нас бойцов в гарнизоне.

- Пятьдесят арбалетчиков, столько же меченосцев, еще пара десятков всадников... - Комендант замер ошарашенный внезапным прозрением.

- Вы что хотите… Даже не думайте. Наши бойцы только на стенах хороши. В чистом поле это ругаландское зверье порубит нас в мгновение. – Торелли перевел дух.

- Да нет, вы с ума сошли. Ни о чем таком я не думал. – Ганьери поторопился отпереться, и разозлился. Комендант уловил верно, была у него такая шальная мысль.

Торелли успокоился и размышлял вслух.

- Подождем. В городе мы резни не позволим, тут мы в своем праве. – Он задумался. – А вот за стенами. Ругаландцы будут ждать своих кровников хоть до весны.

- До весны. – Взвился Ганьери. – Да вы очумели. Весной корабль должен уже быть в Саргосе.

Встретив удивленный взгляд коменданта Филиппо осекся.

- Ну, наверное, где то там. Ладно, хватит об этом.

Ганьери снова вскочил и заходил взад-вперед по комнате. Какая то мысль заскреблась у него в голове.

- Хорошо, идите Торелли. Я подумаю, что можно сделать.

-

На верфи в этот день работали как обычно. Венды народ шальной, но быстро отходчивый. К обеду все уже весело смеялись, вспоминая утреннюю свалку.

- А помнишь, помнишь. Он как в ногу мою вцепится зубами.

- Помню, конечно. Я то, лбом приложился, аж в голове потемнело. И ты орешь во все горло – упырь. Чуть штаны не обмочил.

- Да, ври. Не было на тебе штанов.

Все радостно заржали. Так и шло, кто-нибудь вспоминал эпизод, и все катались со смеху. Никто не вспоминал приход однорукого. Никто, кроме Фарлана. Он уже несколько раз порывался спросить Щуку. Но каждый раз выходило не с руки. Наконец, получив в свою миску порцию каши, он выцепил глазами жующего Аргуна, и подсел к нему.

- Каша сегодня хороша. – Фарлан отправил в рот первую ложку.

Щука отложил свою миску, и посерьезнел.

- Спросить хочешь чего? Спрашивай.

- Так сразу значит. – Черный тоже отставил миску. – Что ты ему ответил?

Аргун ухмыльнулся в усы.

- Чего однорукий хотел, не спрашиваешь. Вижу, знаешь.

- Так что?

- Я же тебе как то говорил, венды своих не бросают. – Щука опять взялся за миску. – Общество так решило.

Аргун принялся за кашу, но через мгновение, иронично хмыкнул.

- Толи наши тебя с мальцом за своих приняли, толи на руголанцев сильно злобятся. Как хочешь, так и понимай.

Фарлан помолчал, затем внимательно, словно стараясь запомнить, взглянул на бородатое лицо Аргуна и встал.

- Спасибо. Когда бы ни довелось мне вернуть вам долг, завтра или через десять лет, я всегда буду помнить.

-

Дури подошел к дверям дома главы совета Винсби. Два здоровенных мужика в полосатых, желто-бардовых камзолах развели тяжелые алебарды. Створки огромных дверей, как по команде распахнулись, и мажордом палаццо Ганьери пригласил гостя зайти. Сказать, что Дури был потрясен, это ничего не сказать. Одни только двери, в два человеческих роста высотой, покрытые потрясающей резьбой, он мог бы рассматривать часами. До сегодняшнего дня Однорукий не раз бывал в Винсби, и даже несколько раз внутри городских стен, но видеть дома знати, скрытые высокими заборами, ему не доводилось. Дури хотелось остановиться, потрогать все эти прекрасные вещи руками, постоять у колонн или рассмотреть рисунок на полу. Но если кому-нибудь, могла прийти в голову мысль, что его интересует тончайшая резьба или искусная живопись, то только человеку совсем не знающему Дури Однорукого. Дури был фантазером, и фантазии его были особого толка. Он мог бы подолгу стоять перед всем эти великолепием, и представлять в какую часть хольма он поставит вон ту колонну, или поместились бы в сарай эти огромные двери. Как будет ржать Гонди Косоглазый если ему подарить вот эту картину с сисястыми бабами. Такие вот мысли роились в голове у Однорукого следующего за мажордомом. Приглашение на ужин от Ганьери его не удивило, он знал, что город постарается избежать кровопролития на своей территории. Дури уже принял решение, они встретят вендов на берегу. Рано или поздно ремонт закончится, и купец выведет галеру в море. Тогда все и решится. Но сначала он, конечно, поломается, вдруг удастся что-нибудь выжать из этих сквалыг.

Филиппо ждал гостя за богато уставленным столом. Специально для гостя преобладало мясное и жареное. Ганьери для этого, не поленился, зашел на кухню и сделал внушение.