Камин-аут (СИ)

Маю с трудом оторвал взгляд от объятой светом фигуры, тогда Эваллё перестал его трясти и охватил лицо ладонями. Волосы и лицо брата покрывали пятна пыли.

– Ты цел? Цел?

Мальчишка вытаращил на него глаза, словно видел впервые в жизни.

Эваллё переставил правую ногу вперед, преграждая Маю путь к столу.

– Забыл предупредить: это МОЙ брат! – крикнул Эваллё, фокусируя взгляд на коконе.

Как объяснить непростые вещи простым языком? Человек был изящен, как поток воды, и пластичен, подобно листьям дерева, да и был ли он человеком? Но гармония иллюзорного тела завораживала.

Эваллё заглянул брату в глаза, опуская ладони тому на плечи и слегка встряхивая.

– Не вздумай слушать его, Маю… Это просто иллюзия. Этого нет, также как нет НЛО и марсиан. Маю, мы же разумные люди, давай не будем верить всяким выдумкам!

Пришелец развернулся вполоборота, скрестив руки на груди. Хоть губы его и не были растянуты в улыбке, по интонации можно было определить то, что человек улыбается.

– Я выдумка ничуть не больше тебя! От чего ты заслоняешь собой брата?! Я не причиню ему вреда! Люди – моя страсть, я не вершить зло явился к вам!

Его немного плоские глаза по форме напоминали миндаль. Пронзительные лазоревые глаза с огромными зрачками щурились. За спиной извивались длинные растрепанные косы. Шесть золотых косиц с висков и со лба оплетали корону с оранжевыми рунами, выложенных на манер узорной гравировки. Тонкие стеклянные бусы чуть позвякивали на лбу. Золотоволосое существо стремительно, как ящерица, переводило взгляд с одного лица на другое.

Невольно просыпался интерес к неповторимому телу, хотелось узнать о нем как можно больше. Эвалле опустил взгляд.

– Почему вы отворачиваетесь от меня – вашего возможного будущего?! Я пришел не за враждой!

Под потолком начали рваться провода. Над головами раздался шипящий треск, и посыпались искры. В темноте пронзительно закричала женщина.

Не задумываясь, Эваллё схватил брата в охапку. Аулис осталась стоять позади, скорей всего, её даже не задело, но Маю в данную секунду был ближе.

С молниеносной быстротой приходили догадки, одна нелепее другой. Возможно, этот человек, это создание обладало телекинезом или другой силой, раз способен на такое.

Маю будто парализовало. Но Эваллё по-прежнему не ощущал ничьего воздействия.

– Теперь-то я здесь. Не о чем волноваться, – бормотал парень, с тревогой наблюдая, что брат не реагирует на его присутствие. Маю не пытался вырваться, он, казалось, и вовсе не замечал Эваллё.

– Твои мысли закрыты и не ясны. По какой причине ты закрываешь от меня сознание? Ты способен противостоять мне? Кто ты? Имя твое скрыто от меня.

Парень помотал головой, отгоняя наваждение. Крепко зажмурился, слушая журчание крови в паутине венок и легкое дыхание Маю. Мальчик будто спал.

По-прежнему скрещивая руки на груди, пришелец легонько взлетел на нагромождение порушенных перекладин.

Эваллё чувствовал потоки силы, заточённые внутри тела. Это чистая душа существа, именно так она и выглядит, от неё исходит благоухание… Перворожденный дух, не обличенный мирской плотью.

– Пойдем со мной туда, где предназначение каждого – любовь и красота. Я могу показать тебе это совершенное царство. Ты забудешь про боль! Не будет противоречий!

– Что-то непохоже, что ты пришел за ответами на свои вопросы! Ты ведь хочешь заполучить кого-то из нас! – раздались крики возмущения.

– Говорите – кого-то из вас?!..

Пришелец поджал губы.

«Ту-дум… ту-дум… ту-дум, ту-дум», – сердце судорожно сжималось; во рту пересохло. Запах пришельца ударил в мозг, аромат этого существа, похожий на марципаны и благоухающие на солнце тюльпаны, покачивающиеся у воды, обдуваемые ароматным ветром, сладкий запах спелой тыквы. Одежда стала слишком тугой, ногти и волосы впились в тело, а кожа иссохла, словно испарила всю влагу.

– Ты сильно болен, я чувствую это в тебе! У меня есть для тебя лекарство!..

Эваллё ощутил на языке терпкий аромат цветочной долины.

– Девятнадцать лет ты боролся против своего недуга! Никто не знает, как вылечить твоё заболевание! Верно?! Но теперь оно переросло в нечто большее, оно завладело тобой!

У нас нет смерти! Мы не умираем, мы переходим в иное состояние! Я позволю тебе отведать наших чудес!

Парень крепко зажмурил глаза, но вероломный запах потек по горлу.

– Хочешь пойти со мной?.. Ничего прекраснее ты не найдешь на земле!

Эваллё проглотил слюну.

– Нет! Не двигайся, Эваллё!! Ты слышишь меня?! Не смей!! – кричал ему Велескан издалека.

Но Эваллё уже находился подле парящего духа.

Голос стал тише.

– Я дам тебе лекарство, я дам тебе столько, сколько ты попросишь.

Теперь музыка «Храма Дракона» была еле слышна, Сатин больше не пел, зажгли освещение.

– Не прикасайся к нему! Эваллё!.. – слышал он обреченный голос Велескана. В интонации угадывалась мольба.

Огнецвет попытался оттолкнуть Эваллё, но его отбросило потоком силы, которой не было никакого мыслимого предела.

Эваллё облизал пересохшие губы и почувствовал привкус крови на них. В беспамятстве он начал кусать собственные губы.

– Ты по-прежнему противишься мне?

Голова закружилась. Овал бледного лица превращался в пятно размытого света. Кровь из носа закапала на пол, и парень задрал лицо к потолку. От голоса пришельца путались мысли. Один вид крови должен был вызвать боль во всем теле, но вместе этого по телу разливалось покалывающее тепло, разносясь по организму. Это было иллюзией, обещавшей стать явью, стоит Эваллё только захотеть.

– Избавлю от боли… И впредь не придется матери смотреть на то, как страдает дитя.

Сделав над собой усилие, парень обернулся, слепо ища брата.

Прямо перед Маю с потолка упало какое-то устройство, удерживающее хрупкую конструкцию, блоки и рычаги, отъединившись от своей опоры, повисли на шнурах.

Но видение мистического лица заставило забыть о брате. Кожа, похожая на яичную скорлупу, источала сияние. По телу будто струился мед, в глазах переливалось бескрайнее небо, в волосах золотело солнце. Тепло дыхания, как южный ветер.

Воздух вокруг стал мягче пуха.

Лицо духа могло оставаться неподвижным сутки напролет, такое же мертвое, как и живое. Пришелец напоминал каменную статую, для которой нашлись стихи у случайного поэта, способные воспеть её совершенство.

Какой окажется эта кожа? По рукам, от кончиков пальцев до локтей прошла дрожь, понукая Эваллё коснуться дивного лица.

– Я знаю, что с тобой. На земле для тебя нет места. Я не стремлюсь напугать тебя, но ведь и сам знаешь, что я прав.

После этих слов Эваллё поперхнулся, губы задрожали. Привалившись к деревянной колонне, парень начал оседать на пол, зажимая уши ладонями.

Из носа текла кровь. Пытаясь подавить приступ тошноты, парень крепко-крепко стиснул зубы. Как назло, нюх обострился, и комната наполнилась тысячами запахов: человеческие, горькие, теплые, сладковатые, зеленые, пряные, тонкие, табачные, даже истертый временем и дизентерией запах крыс; мускусные, густые и тяжелые; переливающееся тонкой струйкой уже знакомое благоухание духа; зловоние мусора.

Эваллё сложился пополам, внутренние половые органы скрутило так резко, что перешибло дыхание. Боль пробралась вверх, сдавила грудь и добралась до горла. Глазные белки прожгло.

Эваллё поднял слезящиеся глаза. Рядом трепетали светлые одежды духа, разгоняя мрак своим мерцанием. Воздух приобрел цветную окраску, словно включили блеклую подсветку, тем самым подтвердив, что Эваллё выдает желаемое за действительное, наблюдая лишь проекцию своих грез.

– Не будет боли. – Бледная рука коснулась плеча, и стало легче, Эваллё смог дышать.

Темная масса мелькнула за спиной пришельца, с шипением в лицо Эваллё хлынула пена, обдав их обоих мощным потоком. Попало в глаза.

Сквозь поволоку образ пришельца начал меркнуть, одежда и волосы всё так и развевались, а тело уже совсем растаяло. Изображение исказилось, пошли помехи, и дух исчез, забрав с собой и свет. Стало по-настоящему темно.