Кровь в огне

Гостевые покои, где меня поселили, включали в себя ванную (больше похожую на бассейн), маленький зал для встреч и спальню. Все выдержано в сине-голубых тонах, разбавленных теплыми золотисто-бежевыми. Ковры, светлая мебель и мелкие предметы интерьера добавляли помещению уюта. Я упала на бескрайнюю гладь легчайшего покрывала и долго лежала, бездумно глядя в загадочно мерцающий кристальный потолок. Надо было заставить себя встать, чтобы привести в порядок и приготовиться к аудиенции с властителем арашшасов, но… Пустота сковывала изнутри, не давая двигаться. Странная апатия обесценивала все мои стремления, мысли, чувства, лишая их смысла. Зачем я пришла сюда? Нужно ли мне все это, или чувство обиды, месть, ярость и то, что держит меня на плаву последние шесть лет, – мелочь, неважная, пустая, глупая…

Пришлось мысленно взять себя за шкирку и хорошенько встряхнуть. В бездну все!

Я пробежалась до бассейна, на ходу выпрыгивая из одежды, плюхнулась в ледяную воду и с воплем выскочила обратно. От подобной шокотерапии апатия с громким криком ретировалась, вернулось мое любимое состояние, которое я называю «здоровая бодрая злость».

После водных процедур я долго рассматривала имеющийся в наличии гардероб, потом вздохнула и надела последнюю чистую рубашку, штаны и корсет, посетовав, что барышням, ведущим такой ненормальный образ жизни, просто не суждено производить положительное впечатление. Не успела я одеться, как в двери вежливо постучали, после чего незнакомый арашшас с молочно-красными крыльями сообщил, что меня уже ждут. Подозрительно вовремя! Надеюсь, они не подсматривали?

Я отправилась вслед за молчаливым арашшасом, стреляя глазами по сторонам. Длинный просторный коридор был погружен в полумрак, мягкий ковер делал наши шаги абсолютно бесшумными. Тут и там в стенах возникали проходы, выпуская очень занятых делами арашшасов, которые сразу же исчезали из поля зрения. Я заметила, что большинство встреченных нами представителей древнего народа были облачены в бледно-голубые одежды, очень плотно покрытые ритуальной вышивкой, так что ткань казалась жесткой и не особо удобной, множество драпировок и складок могли скрывать не одну сотню кинжалов. Почти никто не показывал крыльев, разноцветные прически состояли из одной или нескольких кос, повязанных светлыми лентами того же оттенка, что и одежда. Лишь мой провожатый разительно отличался от остальных черно-синей военной формой, распущенными красно-белыми волосами и роскошным плащом крыльев за спиной. Я открыла было рот, чтобы спросить, почему он так не похож на остальных, но передумала, вспомнив просьбу наставника по возможности не сразу забыть уроки хороших манер.

Во многих углах и естественных изгибах стен росли странные кусты с золотисто-белыми листьями, уходя корнями прямо в твердый кристалл пола, еле ощутимый мятный привкус магии жизни витал в коридорах, проясняя, как же эти растения вообще могли тут существовать. На одном особо раскидистом кусте я даже заметила несколько темных коричневых плодов, но опять ничего не спросила у молчаливого провожатого.

Прекрасного, как выясняется, тоже может быть чересчур много. Когда у меня начало потихоньку сводить зубы от многообразия синевы и золота вокруг, арашшас вывел меня к очередному проходу и остановился.

– Приложите руку к стене, и откроется дверь во внутренние покои, где вас ждет Верховный хранитель.

Я кивнула и ладонью ощутила прохладную твердость гладкого кристалла стены. Через несколько секунд воздух передо мной слегка затуманился, и в следующий момент я увидела проход.

– Скажите, – не смогла я справиться со своим бессовестным любопытством, – а как вы определяете, где в стене есть проход, а где его нет?

Арашшас едва сдержал улыбку на бледных губах.

– Дело в том, что мы видим несколько иначе, чем люди или другие существа. Кроме того, я прожил здесь большую часть жизни и научился просто чувствовать, не используя внутреннее зрение.

– Понятно. Спасибо!

– Вас ждут!

Я почувствовала слабое движение воздуха за спиной – это закрылся проход в коридор. Помещение, в которое меня любезно пропустили, ничуть не напоминало ту обстановку, которая была принята во дворце арашшасов повсеместно. Никакого золота, никакой синевы, кроме кристальных стен, никакой пышности. Подчеркнутый аскетизм и простота подкупали, но на всякий случай я все же проверила зал на возможные скрытые источники наблюдения. Их отсутствие только усилило подозрение. Низенькая кушетка у небольшого бассейна была обтянута темным шелком, черное дерево стульев терялось на фоне сапфировых стен, несколько простых статуй из тускло поблескивающего металла словно охраняли пустую комнату от возможных посетителей.

Наверное, нужно подождать? Я уселась на широкий резной бортик бассейна, погрузила ладонь в прозрачную воду, спугнув одинокую рыбку.

– И как ты тут живешь, рыба? – прошептала я. – Пусто, холодно.

Глаза следили за проворными движениями маленьких плавничков, свет невидимых источников отражался от перламутровой чешуи, завораживая, гипнотизируя…

В голове стало подозрительно пусто и ясно, постороннего вмешательства я почти не заметила, потому что все произошло очень быстро. Когда зрение опять сфокусировалось, бассейн был пуст, а в стене напротив меня открылся следующий проход.

– Рыба, рыба, кто же так гостей принимает? – пробормотала я, отряхивая мокрую руку.

Новый коридор привел меня к Верховному хранителю правды.

Вот так сюрприз!

Арашшас, представший передо мной, отличался от всех, встреченных в этом странном дворце. Я сделала шаг назад, судорожно сглатывая, а кровь против воли прилила к щекам. Глайт был великолепен, чувственный и сильный, подавляющий, мужественный. Шаэн – яркий и экзотичный, странный, но все равно очень красивый. И оба рядом не стояли с тем мужчиной, который сейчас рассматривал меня своими загадочными фиалковыми очами. Да, мальчики, вам до него расти и расти!

Темные губы изогнулись в легкой улыбке.

– Здравствуй, Рэй. Тебя смущает мой внешний вид? – Грациозное движение пурпурного крыла, изящно откинутая со лба прядь темно-фиолетовых волос.

– Извините. – Я жадно вглядывалась в это необыкновенное существо, стараясь не упустить ни одной мелочи.

Темные глаза весело блеснули, абсолютно не вписываясь в образ Верховного хранителя правды, надежды и опоры древнего народа, правившего, как я знала, не одну сотню лет. Обтягивающие темные брюки были заправлены в высокие сапоги, светлая рубашка расстегнута до середины, открывая взгляду широкую мускулистую грудь. Над правой бровью, спускаясь на висок, цвели темные фиолетовые узоры, подчеркивая скульптурную лепку лица, высокие скулы. Волосы меняли свой цвет от корней до кончиков, темные сиреневые локоны переходили в почти белые. Словно невероятная бабочка очутилась передо мной, подавляя волю своей красотой.

– Нельзя быть таким красивым, это просто нечестно! – Только ляпнув эту глупость вслух, я поняла, что абсолютно подчинилась странному обаянию этого типа.

От ужаса свело колени, но правитель лишь повторно улыбнулся, предлагая присесть. Я срочно провела работу над органами чувств, отсекая тонкий аромат экзотических цветов, исходивший от фиолетовой кожи, заставила голову соображать более-менее. Скорее, менее, но попытка была хорошая.

– Прошу простить мое не совсем корректное поведение, я была несколько ошеломлена. Пожалуйста, извините! – Я поклонилась согласно этикету и заняла предложенное кресло.

– Не извиняйся, дитя. У моего народа гораздо меньше условностей, чем у людей или вампиров, так что не вижу ничего страшного в твоем удивлении. Подобная реакция, правда, может доставить некоторые неудобства, именно поэтому мы почти всегда облачены в закрытые одежды за пределами наших территорий.

– Я видела, с каким почтением кланялись стражи Шаэннилю, и мне показалось, что кое-какие условности все же есть.

– Это традиции, несколько иное. Мой сын рассказывал тебе о нашем народе, так что общие представления у тебя есть. Шаэн обладает многими способностями, недоступными остальным арашшасам, именно это вызвало поклон уважения, который ты видела. Точно так же он, один из младших наследников, может поклониться любому арашшасу, чьи умения и таланты в других отраслях превосходят его собственные. Каждое уникальное свойство отдельного индивидуума достойно преклонения.