Атланты. Книга первая (СИ)

Каменев Виктор Евгеньевич

Атланты.

Аннотация:

Повесть о том, как атланты вырвались из рабства.

   Царская библиотека атлантов. Бронзовая таблица (треснувшая, штамп):

   "Я, царь, говорю: так будет. Мы принимаем эту расу. Да, они не похожи на нас. Но есть люди белые, есть люди чёрные. А эти не выносят солнечного света. Славянам говорю: это моя воля. Когда-то вас тоже приняли и пустили в Атлантиду. Законом будет покаран тот, кто скажет, что вампиры пьют людскую кровь. Изгнан будет тот, кто..." (Остальное отколото).

   ГЛАВА 1

   ***

   Отец учил Дана, что зажмуриваться нельзя. Таких, с закрытыми глазами, говорил он, обычно и берут. Отец прожил долго именно потому, что был незаметен.

   Дан тоже не хотел умирать рано, поэтому изо всех сил боролся со страхом, заставлявшим крепко зажмуриться. Кое-кого из сверстников ему уже удалось пережить. В яму всегда успеется.

   Крестьяне, рыбаки, подсобные работники стояли шеренгой перед домом князя. Мужчины справа, женщины слева.

   Вздох облегчения едва не вырвался у Дана, когда фохт и шесть стражников прошли мимо, но ему удалось подавить его. За это тоже можно было поплатиться жизнью.

   Фохт, однако, на Дана и не посмотрел. Князь предупредил его о том, что будут гости, надо чего-нибудь эдакое. А попробуй, выбери ! Все одеты в серую мешковину, рожи тупые, глаз остановить не на ком. Вальдес, правда, симпатичный хлопец, но как раз его князь трогать не велел. Надо понимать, парня приберегают для царских персон.

   Впрочем, фохт с самого начала хотел присмотреть для князя и его гостей незамужнюю девушку. Вон они стоят, прячут глаза. Надо бы кого-то поприятнее лицом, да вот хотя бы Монику. И фохт сказал ей:

   - Ты.

   Два стражника выдернули девушку из шеренги. Магдалена, её старшая сестра, бросилась к ней, но была перехвачена на полпути своим мужем.

   - Но-но !- грозно сказал фохт.

   У Дана пересохло в горле. Ну почему он выбрал именно Монику ? Дан совсем потерял голову и подался вперёд, но его лучший друг Крег схватил его сзади за пояс и прошипел ему в ухо:

   - С ума сошёл ?

   Стражники повели Монику к дому князя. Она не противилась, только оглянулась беспомощно на сестру, рыдавшую на плече мужа.

   - Ну, всё,- сказал фохт.- Расходитесь.

   Шеренга дрогнула и распалась.

   Солнце клонилось к горизонту. Кашевары застучали половниками в котелки, призывая людей к ужину. Зазвучали голоса, заревел чей-то ребёнок. Жизнь продолжалась, вот только Монику из неё можно было вычёркивать.

   - Вы убиваете меня,- сказала девушка стражнику, державшему её за руку.

   Эта предосторожность была совершенно излишней: люди настолько пропитались страхом перед упырями, что никто не решился бы даже просто убежать от них.

   - Вы убиваете меня,- повторила Моника.

   - А ну замолчи !- прикрикнул начальник стражи.

   Тот воин, что вёл девушку за руку, зашептал ей:

   - Ты молодая, здоровая, может и перенесёшь. Кто знает ? Вдруг тебя минует ?

  Но все знали о том, что ни один из укушенных не перенёс. Некоторое время - от шести до десяти дней - они ещё бродили бледными тенями, не говорили, не ели и никого не узнавали. Фохт использовал их для тяжёлых и грязных работ. Затем укушенные окончательно умирали, и их закапывали в общую яму.

   Дан смотрел вслед удаляющейся Монике, пока Крег силой не потащил его в сторону кашеваров, приговаривая при этом:

   - Ну идиот же ! Совсем идиот ! Хочешь, чтобы фохт взял тебя на заметку ? Идём, ты ей уже ничем не поможешь.

   Крег приволок Дана к общему столу, усадил на лавку и сообщил:

   - Я скоро.

  Солнце коснулось горизонта. Сейчас упыри проснутся и высосут из Моники кровь. А ведь в этом году подходила очередь Дана пароваться. Их таких было четверо: он, Крег, Вальдес и Ганс. Дан мог подолгу смотреть на Монику, любуясь её лицом, волосами и фигурой, но объясниться с ней у него не хватало сил. Не далее, чем сегодня утром, Дан позвал её.

   - Ты что-то хотел ?- спросила она.

   Хотеть-то Дан хотел. Он собирался пойти к фохту и объявить о том, что они с Моникой паруются, им нужен дом и хозяйство. Накануне весь день Дан репетировал речь, с которой он должен был обратиться к девушке.

   А вдруг она согласится ?

   Но глядя в красивые глаза Моники, Дан совсем потерялся и пробормотал:

   - Нет, ничего.

   А про себя подумал: "Завтра".

   Семейные пары с детьми и без них ужинали на крылечках своих домов. Столы непарованных парней и девушек, а также вдовых, тянулись вдоль бараков. Дан сидел за одним из них оглушённый и раздавленный. В своих мечтах он уже тысячу раз вырвал Монику из лап упырей и бежал с нею с островов.

   Но наяву этого не сделаешь, только погибнешь понапрасну.

   А вот если б он объяснился с Моникой, и согласись она идти с ним к фохту, возможно, тот выбрал бы другую девушку. Хотя, кто знает. Но, так или иначе, а Дан слишком уж незаметный. Девушки засматриваются на Вальдеса, но он как раз пароваться не спешит, пропустил уже два года, да и в этот к фохту не обращался, а тот грозится оженить его насильно. Но вряд ли это случится, ибо князь питает к Вальдесу непонятную слабость. Один раз фохт уже выбирал его, и немало было в тот вечер пролито девичьих слёз, а начальник стражи из упырей вернул парня назад. По посёлку шептались о том, что Вальдес - незаконный сын князя, но это, конечно, глупость, княгиня бы такого не простила.

   Вернулся Крег. Он швырнул на стол две тарелки с кашей и два ломтя хлеба, а потом распорядился:

   - Давай.

   - Что-то не хочется,- ответил Дан.

   - Жри !- повысил голос Крег.- Тоже мне ! Я, знаешь ли, и сам хотел того... Ну, с Моникой спароваться. Но им всем Вальдеса подавай. Каша добрая, с мясом. Лопай, Дан, не привлекай к себе внимания.

   - Знаешь, Крег,- ответил Дан, неохотно тыкая ложкой в горку каши,- я раньше гляну на Монику, и на душе становилось - ну как тебе сказать - легче, что ли, теплее. Она такая... Когда моих родителей зарыли в яме, во мне что-то сломалось. Я жить не хотел. А Моника тогда сама подошла, поговорила со мной. И у меня после этого появился какой-то интерес к жизни. Из-за неё. Крег, я пойду к фохту и попрошу отдать мне Монику. Пока солнце не село.

   Крег поперхнулся кашей, прокашлялся, выругался, а затем ответил:

   - Ага. Он как раз сидит, в окно смотрит и думает: где же Дан, что ж он за Моникой не идёт ? Нет её больше, понимаешь ?

   - Не понимаю. И не хочу понимать.

   - Жри кашу,- злобно прошипел Крег.

   Дан засунул ложку в рот.

   - Отец с малолетства учил тебя: не выделяйся. Не будь лучше других, не будь хуже. Это тебе понятно ?

   - Это понятно,- эхом откликнулся Дан.

   - И что ? Теперь вот ты хочешь именно выделиться. Он к фохту пойдёт ! Это всё равно, что сказать: Моника, конечно, хороша, но вы, упыри, ещё и меня возьмите.

   Дан содрогнулся.

   - Ага !- заметил Крег.- Умереть ты всё-таки боишься.

   - Боюсь,- признался Дан.

   - Значит, жри кашу, а потом иди в барак. Выспись. Завтра пойдёшь на работу, куда фохт определит. И потянутся такие же дни, как и раньше.

   - Только Моники не будет.

   - А это никого из нас не минует. Кроме, конечно, фохта и стражников. Пройдёт время, и ты обо всём забудешь.

   - Крег, я бы на всё согласился, чтобы её спасти.

   - Я, наверное, тоже.

   В молчании оба доели кашу. Затем Дан сказал:

   - Я не могу так больше жить. Этот постоянный страх... Уходят родственники, друзья. У меня ведь были и дядьки, и тётки, родители, брат двоюродный. А теперь я один. И Моники нет. Ночью я ухожу к славянам. А если ты мне друг, то пойдёшь со мной.

   Крег в испуге отшатнулся от Дана.

   - Я знаю всё, что ты мне скажешь. Да, до земель славян два дня пути, упыри движутся быстрее людей, шансов нет. Но надо хотя бы попробовать.