Пастырь и Змей 3 - Воин Змея (СИ)

- Ну, плакальщица, чего разнылась? Здесь тебе не Стольское, тут никто не будет вытирать твои сопли. Твое время вышло, Векослава, как бы тебе ни хотелось обратного. Заткнись, будь так любезна!

Голос Дубравки, резкий, неприятный, резанул по уху так, что Драгослава передернуло от отвращения. В ножнах нетерпеливо задрожал Иней, князь положил руку на рукоять, пытаясь успокоить чудо-клинок.

- Дубравка... - начал он.

- Следи за языком, женщина, когда разговариваешь с властвующей княгиней белых хорватов! - выпалил рыжий охранник Векославы. Его рука рефлекторно опустилась на меч, полупядь ледяной стали показалась из ножен...

- Это нападение! Стража, взять их! - взвизгнула Дубравка.

- Стоять! Он не хотел! - рявкнул было Драгослав, но никто его не услышал.

В гридницу ворвалось три десятка черемисов с кривыми мечами. Пятеро охранников княгини, опешившие от такой неожиданности, умерли в тот же миг. Зазвенели клинки во дворе: там тоже закипел бой.

- Моё имя Левко! - взревел рябой охранник Векославы, бросаясь прямо на князя. Драгослав вскочил, выхватывая Иней, но это не понадобилось: в спине горца уже торчало пять черемисских скимитаров.

Нелепая схватка закончилась так же быстро, как и вспыхнула, и лишь кровь, заливавшая пол, напоминала о том, что здесь произошло.

Векослава лежала неподвижно в луже крови, глядя на князя остекленевшими глазами. На груди княгини растекалось алое пятно: должно быть, её просто убили в пылу схватки, особо не заметив, на кого поднимают оружие. Дубравка хищно улыбалась, глядя на бездыханное тело сестры.

Драгослав отвернулся, не зная, чего ему больше не хочется видеть - мертвых глаз женщины, отчего-то вдруг показавшихся такими родными, или же торжествующего лица Дубравки. Впервые с тех пор, как он увидел княгиню, её вид вызывал у него отнюдь не страсть, а скорее отвращение.

- Велите убрать здесь все, - приказал он воинам. Тела хорватов не трогать: похороните их со всем скарбом так, как положено людям в их положении. И готовьтесь, завтра выступаем на Стольское.

"Пора уже покончить с этой войной, пока не пострадало ещё больше невинных людей".

40

Не успел сечень-месяц сместиться сухым, как Стольское уже было обложено.

Орды черемисов хлынули через Збруч, сломав оборону белых хорватов сразу на нескольких направлениях. Победоносным знаменем над войсками захватчиков реял Хала, громя маленькие, наспех выстроенные укрепления. К Стольскому он, правда, не приближался: защита, выставленная волхвами под предводительством Богухвала, была куда крепче, чем таковая над Буривойском. Все-таки чародеи были не чета Святовитовым всадникам.

Последняя группа беженцев с маленьким сыном Бранимира Лихобором и его матерью Ярославой покинула город всего за день до того, как чудовищные крылья черного войска сомкнулись вокруг столицы. Теперь в городе оставались лишь воины да старики, которым бежать было некуда.

Осада Стольского велась по всем правилам - не зря Драгослава в царстве чуди учили полководцы, водившие войска в бой на протяжении веков. Все подъезды и горные тропы перекрыли летучие отряды вил и черемисов. Княжеский мост через Колодницу не дал разрушить мощный отряд черемисов-конных лучников, ведомый вызванным кем-то из свиты Драгослава огромным чудовищем, похожим на покрытого чешуёй прямоходящего медведя с обсидиановыми когтями в локоть длиной. О чешую чудовища ломались рогатины, а оно одним ударом лапы рассекало надвое одоспешенного всадника.

Псоглавцы и приживалы чернокнижников деловито разобрали до бревнышка все выселки за рекой - всего за несколько дней от беленых хат, конюшен, амбаров и забегаловок остались лишь торчавшие тут и там колышки. Лучники и стрелометы били со стен города, но рабочих защищали тяжелые переносные щиты.

Защитники Стольского предприняли несколько вылазок, но ни одна не увенчалась успехом: на них тут же обрушивался Хала, неуязвимый для мечей, рогатин и стрел. Потеряв в одной из таких вылазок почти двести человек с сотниками Далимилом и Блуднем, Бранимир запретил подобные вылазки, а за самовольства постановил вешать на главной башне.

Бранимир проводил бессонные ночи в планировании тактики, Богухвал - в обрядах по поддержанию щита, не дававшего Хале пробиться в город.

- Почему бы тебе не отправиться к Богам, чтобы призвать нам на помощь грифона, как сделал ты это когда-то на моих глазах? - спросил как-то раз князь у предводителя волхвов.

- Троянову тропу сторожит князь-чародей. В тот раз он победил меня, потому что Хала дал ему жизненные силы воинов, погибавших в Буривойске. Сейчас такой массовой бойни, слава Богам, нет...

- То есть ты можешь попробовать скинуть Дубравкиного муженька оттуда к чертям собачьим? Тогда почему ты...

Богухвал поднял руку.

- Терпение, мой мальчик, только терпение, и я все тебе объясню. Неужели ты думаешь, что я не отправился бы за Небесной ратью сразу же, имея такую возможность?

Бранимир осекся. Перед волхвом он до сих пор иногда чувствовал себя как ребенок - большой, суетливый и нетерпеливый ребенок.

- Пока я здесь духом и телом, я подкрепляю нашу защиту, являясь в ней краеугольным камнем. Без лишней скромности скажу, что никому больше это не дано - ни Радомыслу, ни Миролюбу, ни даже Гневогосту, как бы он ни кичился своими невероятно большими для сынам мельника силами. Быть может, Любомир смог, но я не хочу им рисковать попусту, да и он больше ворожбит и целитель, чем ведун.

- То есть стоит тебе покинуть Стольское даже в духе, отправившись в Индерию... - догадался Бранимир.

- Как через пару минут один волхв за другим начнут валиться в обморок, заливая полы кровью из носов, глаз, ушей и ртов. Где-то через полчаса вы уже начнете чувствовать дыхание Халы, а потом и он сам к вам нагрянет. Да, скорее всего, не один, а с компанией других мерзких существ, которых не преминут пригласить на пир Драгославовы друзья-чернокнижники.

- Тогда не лучше ли тебе, Богухвал, укрыться где-нибудь в убежище и полностью сосредоточиться на заклинании щита?

Богухвал пожал плечами.

- Зачем? Заклинание щита наложено на землю, примерно так как это делается при обряде, только вместо посоха, который является центром волшебного круга, здесь главная башня княжеского терема. По большому счету, это и есть заклинание, укрывающее от злых сил людей во время обряда, только многократно усиленное за счет поддержки нескольких могучих волхвов. Нам достаточно просто быть здесь, не нарушая круг.

- А разве вы во время обрядов не отправляетесь в иные миры?

- Все-то тебя в ведовских делах интересует, Бранимир, неужто в волхвы прочишь? При обычном обряде твой обережный круг не осаждют древние змеи с толпой тварей поменьше, и все это с армией в почти полторы тьмы.

Пристыженный Бранимир помолчал, затем поднялся со скамьи.

- С тех пор, как Ярославушку с Лихобором отослал, места себе не нахожу. Каков будет их путь до Тиверской земли? Не будут ли им при дворе Звонимира обиду чинить?

- А останься они в Стольском, ты бы терзался вопросом, каково им в осажденном городе и что с ними сделает Дубравка, если все-таки захватит город.

"На родную сестру-то у неё рука поднялась", - чуть не добавил было Богухвал, но одно из главных умений мудреца - вовремя закрывать рот.

- Правда твоя. За этими проклятыми стенами я никак не могу обеспечить им мир и безопасность, а у Звонимира такая возможность есть. Я поступил правильно. Тем более, до сих пор нет никаких вестей от Векославы и её воинов, хотя судя по тому, что у наших ворот сейчас армия, а не отряд переговорщиков, договоритья у неё не вышло.

- "Не вышло", мысленно согласился Богухвал. Он никому не рассказывал о сне, который видел незадолго до того, как черемисы прорвали оборону на Збруче.

Там он видел Буривоя и Векославу, сбросивших годы - они казались моложе даже Бранимира. Оба в белых одеждах, в венках из полевых цветов, они переговаривались о чем-то своем, то и дело посмеиваясь. Буривой катал Векославу на серебряных качелях, подвесом которым служили веревки, перевитые калиной и ромашкой. Каждый раз, когда она взлетала ввысь, он наклонялся, чтобы поцеловать ей колено, а перед тем, как раскачать - пальцы, державшие веревку. Наконец, Векослава спрыгнула с качелей и обвила руками шею варяга. Их губы слились.