Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Ты только посмотри, сестра, нас встречают без уважения, - вместо ответного приветствия сказал Цеткрохъев. - Кажется, мы зря преодолели весь этот путь. Вместо ответственных представителей иного народа к нам вышли недоученные дети.

Четвёрка из Lux Veritatis опешила, и некоторые обменялись тревожными взглядами. Женщина с рыжим пучком стала настолько пунцовой, что даже я со своего положения разглядела это.

- Я думал, у людей сохранился Мтеаакари (1). Какая жалость… - протянул Король.

- Мы не… это просто… - женщина с пучком единственная попыталась что-то выдавить. Остальные в недоумении глотали воздух. Бессмертные отвернулись от людей и сделали шаг назад. - Извините за столь грубую ошибку! Королю и Королеве не стоит сердиться на забывчивость смертных, столь же временную, как и их жизни, - женщина выступила вперёд и поклонилась.

Другие люди, помедлив, последовали её примеру. Вот чего не доставало бессмертным – обращения как к высшим по статусу, а не просто гостям издалека.

- Уже лучше, - холодно изрекла Цехтуу, возвращаясь на прежнюю позицию. - Возможно, это был первый и последний раз, когда мы пожалели о приезде.

- Уверяем вас, что так и есть, - процедила женщина и жестом позвала гостей подняться по лестнице.

(1) Правила этикета для международных встреч. У каждого района могли быть свои правила этикета, но при встрече с представителями других культур, дабы не обижать друг друга незнанием манер, люди пользовались общими правилами из Мтеаакари.

========== Глава 46 ==========

Глава 46.1

Caritas humani generis

Судьба порой выкидывает те ещё проказы, подумала Оливи. Недавно служители клятвенно обещали не идти демонам на уступки, и вот уже собрались для проведения caritas humani generis. Как стремительно всё менялось.

Лидер Альели окинула присутствовавшую группу придирчивым взглядом. Все ли пришли? Новые главы Lux Veritatis позвали только представителей первой десятки орденов. Места за столом переговоров были ограничены. От новых столпов прибыли по двое, но другие получили строгое ограничение выставить не более одного человека для участия в caritas humani generis. Таким образом, любые сопровождавшие своих лидеров служители ждали своих вне зала переговоров.

Сегодня зелёные мантии, серые хламиды, вычурные фиолетовые кафтаны и другие разноцветные и непохожие друг на друга одежды орденов были упразднены. Все служители надели одинаковые чёрные туники с широкими рукавами. На груди каждого был наколот главный символ Lux Veritatis, распускаясь возле сердца пунцовой гордостью за свой дом и предназначение. Белый ворот, отделявший чёрный материал от горла, выражал чистоту и непорочность намерений своих владельцев. Так завещали предки, впервые проводившие caritas humani generis.

Оливи улыбнулась своему товарищу и второму лидеру Альели, упитанному мужчине пятидесяти лет по имени Горьи. Неподалёку переговаривались представители Шагаттэ и Парагемы, тоже по два человека от каждого ордена. Шесть глав Lux Veritatis имели преимущество на голосовании, потому что защищали интересы друг друга и Церкви, но помимо них за стол переговоров сядут ещё семеро людей.

Один – обиженный на религиозных деятелей и почти разуверовавший в адекватность служителей Хамбер из Лангзама. Он недавно стал лидером ордена и был на испытательном сроке, и к его ведению дел в ордене приглядывались особенно тщательно. Преклонного возраста мужчина знал об этом и злился на новые столпы за установленные ими порядки, полагая, что никто лучше старых глав не справился бы с ролью вершителей истории. Однако пока Хамбер был лоялен, а потому ему не могли запретить поехать на переговоры.

Второй – дряхлый воин из Риндожи. Старик уже не участвовал в сражениях и выступал в роли мудрого советника и наставника для следующих поколений. Насколько слышала Оливи, этот человек был тем ещё сухарём, придирчивым и отнюдь не поспешным на решения.

Третий, а точнее, третья – восстановленная в звании лидера На-Ла Мимрои. Светловолосая женщина выглядела болевшей. Все были в курсе, как трудно Мимрои переживала изменения. Больше всего её надломили даже не перестановки орденов, а побег младшего старейшины, совсем юного Гаррела Лонденола, и арест третьего, Фельге. Она коротко приветствовала Оливи и отошла в угол, беседуя с сопровождавшими её служителями.

Четвёртый – лысый господин из Бурута, Ерони. Он был самым оптимистично настроенным и заверял других, что переговоры окажутся грандиозными и изменят всё. А к худу или к добру, зависело от самих людей и их подхода. Когда Ерони услышал, как братья и сёстры едва не ударили в грязь лицом возле лестницы, он покачал головой с осуждением и сказал: «Плохое начало, уважаемые. Давайте же надеяться, что короли не запомнят вашего незнания Мтеаакари и не перенесут недовольство в зал переговоров».

Пятый – Гардано из Апрогси. Он был известен под псевдонимом «Реализатора» и нередко воплощал в жизнь планы, которые придумывал второй лидер ордена, Вортес. Последний в этот раз служил доносчиком известий, но на переговоры отправился Гардано. Его подвешенный язык пригодился бы тут куда больше учёного ума Вортеса, хотя многие подозревали, что мужчина попросту был напуган и не хотел встречаться с бессмертными.

Шестая – новый лидер Тармено, женщина тридцати четырёх лет по имени Тавьола. Раньше её так не звали, конечно же. Все новоиспечённые лидеры Тармено брали прозвища, которые начинались с той же буквы, что и название ордена. Это показывало их решимость действовать во имя своего объединения и не предавать устав. Служители Тармено были такими суеверными! Прошлый лидер отказался менять имя, и вот к чему это привело! Поти весь орден был уничтожен на войне! Тавьола пришла к власти и вернула старые традиции, за что многие были ей благодарны. Она была весьма консервативной представительницей Церкви и за спиной ругала новые столпы за любые смелые шаги, которые хоть как-то не вязались с тем, как обычно поступали служители Lux Veritatis. Оливи и некоторые другие беспокоились, что Тавьола станет занозой и начнёт во всём перечить решениям других представителей Церкви.

Служители Тармено в обычное время носили чёрно-белые пурпуэны и платья, так что смена наряда для особого случая никак не отразилась на них. Они выглядели почти так же, как и всегда.

Седьмой – представитель ордена расшифровщиков Харатено. Хромой мужчина, подслеповато щуривший глаза, не был лидером, однако отчего-то именно его избрали для участия в переговорах. Похоже, служители Харатено доверяли ему больше всех. Мужчину звали Чобре, и о нём мало что знали, а потому теперь с любопытством посматривали в его сторону и гадали, каких выводов ожидать от этого субъекта.

- Все в сборе, - с некоторым удивлением проговорила Оливи. Её компаньон вопросительно воззрился на неё. - Я не ожидала, что все ордена из первой десятки так бодро откликнутся на наш призыв. Даже обиженки пришли, - она повернула голову сначала в сторону Хамбера, затем Мимрои. - И Тавьола… Как думаешь, нам следует переживать из-за её закостенелости?

- Я бы больше переживал из-за владык демонов, - отозвался второй лидер Альели. - Они поставили нас на место с порога. Что будет дальше? Зачем ты вообще поклонилась им?

- Я… - Оливи покусала нижнюю губу. Вспоминая недавний порыв, она удивлялась тому чувству уверенности, которое охватило её с макушки до пят. - Такие гордые создания не прощают неуважения. Я поняла, что они в самом деле уйдут, если не подкормить их эго. Организация переговоров прошла бы зря.

Горьи хмыкнул. Где ему понять? Он не стоял у подножья той лестницы и не видел, как быстро оборачивается провалом установление контакта с демонами. Всё оказалось очень сложным. Не то чтобы они заранее не знали, сколько недопонимания возникнет между двумя народами. В конце концов, это были не первые переговоры, и некоторые служители посещали предыдущие, подставные, когда бессмертных по большей части отвлекали, и могли пересказать свои впечатления и нравы этих существ. Однако сегодня… Давление ответственности было невыносимым, потому что caritas humani generis обязаны быть «чистыми» переговорами. И Оливи осознала, как непросто людям будет удержать авторитет в глазах королей демонов. Когда она приветствовала их, то думала, что взгляд Цехтуу прожжёт её насквозь. А неодобрение Цеткрохъев било плетью, и глава Альели про себя содрогнулась не один десяток раз. Эта встреча обещала быть бесконечно долгой.