Пронзая ветер (СИ)

Они без особых проблем въехали в город, хотя это заняло большее количество времени, чем рассчитывал Папаша Мот. За километр до ворот образовался затор из повозок, карет, всадников и пеших людей.

Улучив момент, Шут незаметно сунул Ланетте под нос фляжку.

— Пей, — шепнул он. — Три глотка, не больше.

Девушка послушно отхлебнула сладковатую жидкость и вся позеленела от острой боли в животе.

— Лани, — обернулась к ней Ртуть, желая что-то спросить, но тот час же с изумлением раскрыла рот. — Ой, что это с тобой?

— Женские дела, — фыркнул Шут. — Что еще? Всегда у вас, милые дамы, все не вовремя. У тебя, Ртуть, нет случайно, колодезной травки? Моей сестре она неплохо в такие дни помогает.

— Нет, — растеряно покачала головой Ртуть.

— Ладно, пойду на обочинах гляну, — жизнерадостно провозгласил Шут и, спрыгнув с повозки, куда-то пропал.

— Это что за травка такая? — заинтересованно спросила Ртуть Ланетту, но та лишь помотала головой, тяжело дыша.

Зарывшись с головой в одеяла, она уткнулась в днище повозки, разглядывая сквозь широкую щель между досками пыльную дорогу. А затем дорога исчезла, и снизу ей подмигнул зеленый глаз Шута.

Скрипучая колымага торкнулась, проползла пару метров и очередной раз встала. Услышав суровый мужской голос, Ланетта высунулась из-под одеяла. Это оказался городской стражник в начищенных до блеска серебряных доспехах и чисто выбритым лицом. Выглядел он измученным. Разгорающийся жаркий день и нескончаемый поток людей давали о себе знать. Цепко окинув все взглядом, солдат осведомился у Ртути:

— Подорожная где?

— Сейчас, сейчас, мой господин! — засуетилась Ртуть, вытаскивая из-за кипы свертков изрядно потрепанный листок.

Стражник, быстро ознакомившись с писаниной, уставился на забившуюся в угол Ланетту:

— А ты кто? А ну, выходи на свет.

Девушка сделала попытку встать, и содержимое желудка неожиданно вырвалось наружу. Стражник брезгливо скривился и отпрянул.

— Извините, господин. Новенькая артистка это, — залепетала Ртуть.

— Приедем в Миотополь, обязательно ее в подорожную впишем, — поддержал ее подоспевший на помощь Папаша Мод. — Пустите нас, милостивый господин. Видать съела что-то не то наша Лани. Но, вы господин, не переживайте, она не заразная!

И в подтверждении этого вручил стражнику пару монет.

— Это вам надо переживать. Беременная она у вас, а не заразная. Моя жена тоже в этом положении токсикозом маялась… Проезжайте, — брезгливо бросил солдат.

Повозка тронулась, с грохотом въезжая в город. В ней остались только Ланетта и крыса. Остальные предпочли свежий воздух. Крыса свернулась колечком у нее на животе, и теплый живой компресс подействовало на девушку исцеляющее. Как только боль затихла, она сложила в тугой сверток испачканное одеяла, не зная, что с ним дальше делать.

— Давай сюда.

Незаметно выбравшийся из-под днища повозки Шут отобрал у девушки вонючий ком и ловко зашвырнул его в стоящий на обочине мусорный ящик. А после он помог выпрыгнуть на землю Ланетте. Они тот час же пристроились рядом с Ртутью, шагавшей сбоку от повозки.

— Ну, нашел травку? — насмешливо сверкнула глазами Ртуть.

— Как видишь, — самодовольно усмехнулся Шут и покровительственно обнял Ланетту за плечи. — Боль как рукой сняло. Правда, Лани?

— Одеяло пришлось выкинуть, — потупилась девушка. — Извините.

— Ерунда, — беспечно махнул рукой Шут, — купим новое.

— И два медяка Папаша вынужден был стражнику заплатить, — добавила Ртуть.

— Не вопрос. Вернем.

Ланетта с интересом разглядывала город, увлеченно вертя головой. Они двигались по широкой прямой дороге в потоке других повозок, всадников, людей. По обеим сторонам тянулись длинные ряды конюшен и загонов для скота. Когда стали попадаться жилые дома, Папаша Мот передал управление повозкой Шуту и пешком двинулся к Ратуше. Остальная труппа свернула с центральной улицы на более спокойную. Здесь размещались гостиницы для простых людей, всевозможные питейные заведения, парикмахерские, бани. Это были двух и трехэтажные каменные здания с разноцветной черепицей на крышах. Они стояли друг от друга на расстоянии, отгороженные высокими заборами. Ужику Шут посоветовал спрятаться в повозке, чтобы своим видом не пугать хозяев гостиниц. Но это не помогло. На всех воротах, мимо которых они проезжали, висели намалеванные краской таблички: «Мест нет. Не беспокоить».

За повозкой сразу увязались вереница клянчащих милостыню нищих и небольшая стайка веселой ребятни. На расспросы Ртути местных жителей, где можно остановиться, нищие предлагали за деньги помочь найти жилье. Дети откровенно смеялись над этим. Говорили, что единственные относительно свободные в предпраздничный день места — у самих нищих в их полных клопов лачугах.

Ртуть приуныла, но Шут уверено гнал повозку дальше. Наконец он остановился у небольшой гостинице с такой же надписью, как и везде. Спрыгнув с козел, он подошел к обитой железом калитке и загромыхал по ней кулаком. На шум выскочила молодая женщина, недовольно хмуря брови. Но при виде Линнока она просияла и сразу стала юнее и симпатичней. Радостно вскрикнув, она кинулась ему на шею:

— Линь! Сколько лет, сколько зим! Как ты плохо выглядишь, бедняжка. Плохие времена?

— Уже нет, — промурлыкал он и смачно поцеловал ее в губы. — Найдется, хозяюшка, местечко?

— Для тебя, всегда, — хихикнула хозяйка и, метнув ревнивый взгляд на девушек, добавила, — а вот остальным… Гостиница переполнена…

— Жаль, — расстроился Шут и обратился к артистам. — Поедем дальше.

— Постой, — опешила хозяйка от такой покладистости. — Сейчас что-нибудь придумаем. Думаешь, в других гостиницах будет лучше?

Шут с готовностью обернулся.

— Можно расположиться во дворе. У вас есть повозка — переночевать твои друзья смогут и в ней, а перекусить и умыться — в доме. Я много с вас не возьму.

— Вообще-то, это отличное предложение, — заметил Шут Ртути. — Сложно будет найти что-нибудь лучше.

— Хорошо, — согласилась она и крикнула Ужику, чтобы он открывал тяжелые ворота. Увидев их четвертого спутника, рот у хозяйки изумленно приоткрылся, но отступать было поздно. Благосклонно кивнув напоследок Шуту, она двинулась в дом, величаво покачивая крутыми бедрами.

Когда артисты более или менее обустроились и пообедали, день уже клонился к вечеру. Ужик вызвался сопровождать Ртуть к Ратуше, чтобы отыскать там Папашу Мота. Шут с Ланеттой остались в повозке одни. Из рюкзака выскользнула крыса, с интересом осмотрела местность, а затем взглянула на Шута.

— Корн спрашивает, когда пойдем к купцу, — перевела девушка.

Крушение надежд

На улицах людей практически не попадалось. Вокруг царила тишь и благопристойность, удивительная для предпраздничного дня. Стражники встретились лишь раз. И то, при виде парочки они поспешно свернули в другой переулок. Поэтому Ланетту очень удивляли преувеличенные страхи Шута насчет митрильских патрулей.

Сама девушка с радостью сменила платье на удобный мужской комплект. Штаны из неизвестного ей плотного материала зауженного кроя не стесняли движений. А легкая замшевая куртка хорошо защищала от ночной прохлады. Ланетта была благодарна Линноку за этот подарок, но он отмахнулся от слов признательности. Попросил лишь обязательно распустить волосы. И теперь Шут уверенно и быстро шел впереди, а след в след за ним чуть не бежала девушка. На ее плече восседала крыса.

На поверку город оказался еще больше, чем думалось раньше. Но Шут знал его, как свои пять пальцев. Он нырял то в один переулок, то в другой, тщательно избегая широких улиц. Чем дальше они удалялись от окраин, тем теснее друг к другу прижимались дома, под ногами становилось все чище, а фонарей, освещающих мощенные камнем мостовые, больше. И если в ремесленных районах припозднившиеся гуляки нет-нет да попадались, а из таверн раздавались смех и песни, то аккуратные улочки с укутанными зеленью особняками были безлюдны.