Пронзая ветер (СИ)

Шут замахал рукой, приглашая присоединиться. Он восседал за столом рядом с кухней, где уже стоял большой поднос с плюшками и огромный медный чайник с кружками. На секунду замешкавшись, циркачи последовали к нему.

— Что-то я сегодня вашего друга не видела. Он придет завтракать? — спросила Ртуть Ланетту.

— Кто знает, — ответил за нее Шут. — Он у нас вольный ветер. Где хочет, там и гуляет.

— Я так рассчитывал, что Корн все же согласится поработать с нами! Даже приблизительно прикинул, как должен выглядеть номер, — расстроился Папаша Мот. — В Ратуше мне сказали, что вечером намечается конкурс среди цирковых артистов. Главный приз — право выступать во дворце. С таким блестящим составом у нас были все шансы.

— Увижу его, скажу. Может и надумает, — беззаботно отмахнулся Шут.

Народ между тем продолжал прибывать. И вряд ли угрюмые мужчины, как на подбор высокие и мускулистые, были постояльцами гостиницы. Они входили в трапезную с улицы и сначала застывали на пороге, обводя всех цепким взглядом. Затем вразвалочку шли между рядами, приветствуя присутствующих энергичными рукопожатиями, а потом подсаживались к кому-нибудь… Здоровались они со всеми, кроме циркачей.

Как только циркачи расселись за застолбленный Шутом стол, служанка в белоснежном чепце принялась расставлять тарелки желтой рассыпчатой каши с лужицами масла посередине. Выглядело все это крайне аппетитно, но вот обстановка… Она была неправильной. В своем мире Ланетта ни разу не видела в заведениях общепита такого количества здоровых мужчин спозаранку.

— Может нам стоило позавтракать в более укромном месте? — опасливо спросила девушка.

Шут хмыкнул:

— Укромные места остались за городской стеной, Лани. Здесь — город. Зато сюда стража не любит соваться. Для нас с тобой — это сейчас главное. Тут живут люди бедные и к закону почтение не питающие. Тронь одного, и хорошей потасовки не избежать. Наоборот, очень многие только и ждут повода поскандалить с представителями власти. А сквозные дворы и поголовная взаимовыручка легко позволяет ускользать от погони. Но все эти смутьяны по своему честные люди. Играй с ними по их правилам, и они тебя не тронут.

За одним из столов сидела группа, от которой просто веяло угрозой. Оценивающие взгляды, что бросались в сторону циркачей, заставляло сердце Ланетты сжиматься от страха. Предчувствия ее не обманули. Один из мужчин шумно встал и двинулся к артистам.

— Что за милашки? Как зовут? — потребовал он ответа и попробовал сесть на свободное место.

Сидевший напротив Шут моментально выбросил ногу, и стул отъехал в сторону. Бугай с грохотом упал на пол. По залу пробежал смех и сразу же стих. Разъяренный мужчина мгновенно оказался на ногах, а в его руке блеснул нож. Шут с готовностью поднялся со своего места, а Ужик запрыгнул прямо на стол, с грохотом скидывая попавшуюся под ноги посуду.

— Давайте все успокоимся. Мы просто пришли перекусить, — зачастил Папаша Мот, озираясь в тщетных поисках поддержки.

Вот только поддержки нигде не наблюдалось. Все сборище дружно прекратило есть и развернулось в сторону намечающейся потасовки. Услышав негромкое фырканье, Ланетта покосилась на Ртуть. Вот кто откровенно наслаждался происходящим. Откинувшись на спинку стула, она не сводила насмешливого взгляда с разъяренного мужчины.

Положение спасла хозяйка заведения. Она бросилась к бугаю и начала его увещать:

— Хватит, Топор, имей совесть. Это мои гости.

— Что-то гости твои какие-то злобные, — прорычал Топор, переводя взгляд с угрожающе мычащего Ужика на невозмутимого Шута, сжимающего свои стилеты.

— Да, ладно тебе. Линь — друг Кривого. Он надежный парень.

— Вот как, — прогрохотал Топор, смягчаясь. — Тогда извиняй, братан, ошибочка вышла. Твои друзья, мои друзья!

Люди в трапезной снова принялись жевать, негромко переговариваться, стучать ложками, а Топор с видом победителя неторопливо двинулся к своим приятелям.

Больше к артистам никто не приставал.

— Вот и славно, — пробормотал Папаша Мот.

Он вытер пот со лба, взял слегка дрожащей рукой ложку и зачерпнул ею кашу. Хозяйка, проворно убирая разбросанную по полу посуду, принялась успокаивать артистов:

— Не пугайтесь. Он только с виду такой свирепый. Топор — двоюродный дядька моего покойного мужа (пусть Мир Духов будет к нему благосклонен). Он неплохой человек и замечательный плотник. Иногда со своей бригадой завтракает у меня, чтобы материально поддержать. Это по праздникам — хорошо, постояльцы. А в обычные дни — безлюдно: конкурентов в окрестностях уж больно много. Вот только чужаков Топор не любит, когда появляется. Каждого расспросит, всю душу вытрясет. Но вы не бойтесь. Кривой его кровником был, поэтому он вас не тронет.

Ланетта с сомнением покосилась на Топора и его «бригаду». Мирных плотников она представляла себе как-то по другому. Но ее друга, похоже, это не смущало. Шут излучал безмятежное спокойствие.

— А ты не в курсе, где сейчас Кривой? — поинтересовался он у хозяйки.

— Его жизнь так ничему и не научила. Попался на воровстве, — закручинилась хозяйка. — Сегодня он выступает на Арене. Ты пойдешь? Он тебя считал другом.

Шут помрачнел.

— Нора, не в курсе, он один на дело ходил или с мальчишкой?

— Не знаю, Линь, — покачала головой хозяйка. — Накануне он хвастался, что это его последнее дело. Что начнет новую жизнь. Даже намекал, что задумал остепениться, детей завести. А вон, как получилось. Говорят, его кросская ведьма в своем доме поймала и подарила Верховной Жрице, чтобы делишки свои темные отмыть… Так-то.

Она горько вздохнула, и принялась собирать грязную посуду.

— Вчера поймали, а сегодня уже Игрок? Как-то его быстро сломали, — пробормотал Шут.

— Значит, было чем ломать, — еще более горький вздох испустила Нора.

Шут впал в задумчивость.

— На какое время назначили Игру? — наконец поинтересовался он.

— На три часа после полудня. Ты пойдешь?

— Я сам сейчас в некотором роде вне закона, — напряженно размышляя, заметил Линнок. — С одной стороны, не хотелось бы лишний раз светиться. Но с Кривым меня много связывало…

— Мы все с законом не дружим. Но пойдем, чтобы простится. Нас никто не остановит! — прорычал Топор. — Все кланы пойдут. Пусть богачи убояться!

Оказывается, все это время он внимательно прислушивался к беседе. Остальные посетители одобрительно зашумели на его слова.

— Кривой «пощипал» немного ведьму и поплатился за это! Нынче для наших правителей кросские выродки важнее людей будут. В какие времена мы живем! — поддержал его приятели за столом.

— Мы пойдем проститься с нашим героем, — закричали остальные. — Хозяйка, всем вина! За последнюю игру Кривого! За Вольное Братство!! Силу народу!!!

— Похоже, будет заварушка, — озабочено сказал Папаша Мот, обращаясь к артистам. — Я настоятельно рекомендую всем оставаться здесь до вечера.

— Вот еще! — ухмыльнулась Ртуть. — Лично я пойду обязательно. Когда еще удастся приехать в Миотополь и посмотреть Игру. Я не намерена куковать в гостинице во время праздника. Ужик, ты со мной?

Тот кивнул.

— Думаю, имеет все же смысл сходить. В толпе легче всего затеряться, и у меня появится отличная возможность встретиться и переговорить с парой-тройкой людей, — негромко заметил Шут Ланетте. — Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться после завтрака? Сейчас вся стража будет группироваться у городских ворот да рядом с Ареной. Вряд ли мы кого из них увидим на рыночной площади в ремесленном районе. А прикупить в дорогу что-нибудь недорогое и практичное будет неплохо.

«Смотрите, осторожней», — голос, раздавшийся в голове Ланетты, заставил ее подскочит на месте, выронив из рук кружку.

— Ты что? — спросила Ртуть.

— Крыса, — сказала она первое, что пришло в голову.

Хозяйка, все это время вертевшаяся рядом, сердито воззрилась на девушку:

— У меня приличное заведение, милочка. Здесь нет крыс.

— Простите, наверно показалось, — девушка прикусила губу, проклиная себя за длинный язык.