Долгая дорога домой (СИ)

- Если это так и было, слово бы никто не сказал, - твёрдо заявил Комок, - Мы - с тобой!

И тут - закричал Крестоносец.

- Эти Твари - живы! Помогите!

- Ты, ты - со мной! - ткнул пальцами Белый в наиболее молодых Крестоносцев, - Маги - зачистить тут всё! Вперёд, сукины дети! Там - наших убивают! Вперёд! А там - наших уволакивают! И их доля - страшнее смерти! Молчать! Исполнять!

*****

Светило стояло уже в зените, когда Белый подошёл к распахнутым воротам. Видя его, люди выпрямлялись, лица их - вспыхивали, они - склоняли почтительно головы. Белый - кивал в ответ. Весть о его возвращении достигла нужных ушей и вот уже скачет циркач-пересмешник, ведя коня для Командира. Видя вопрос в глазах, Белый покачал головой, вскочил в седло, поскакал вслед за пересмешником.

Ополчение кучковалось к Лазарету, а он разместился на Главной Площади, очищаемой сейчас от падали. Ставка разместилась в таверне, которую отчистили от тел, но ещё не отмыли от крови и нечистот.

Навстречу бежала Синька. Белый ещё издали покачал головой, жестом останавливая девушку. Белый спешился у таверны, кивнул склонившимся людям, вошёл в зал. Совет - валялся на столах, застеленных скатертями и занавесями прямо по крови.

При появлении Белого - все встали.

- Я не смог догнать Мастера Боли, - покачал головой Белый, - Когда мы увидели их отряд, он выставил заслон. Мы пробились через заслон. И тогда он применил какую-то магическую сеть. Похожа на рыболовную, крупноячеистую, но из света и падает сверху. Даже коня развернуть не успел. Только и смог - выпрыгнуть с седла и откатиться в сторону. Коня и воинов - на куски. Сеть режет всё, как... Как не знаю что. Всё - на куски размером с кулак. Даже мечи.

Белый сел на угол стола, сняв шлем.

- Ну, а пешком - мне и смысла за ними не было идти. Пожрать есть что, кроме блевотины и человечены?

- Есть, Командир. Ты сейчас наши доклады выслушаешь, или - после.

- Одно другому не мешает. И вино бы не помешало. Что-то я устал. Здравствуйте, кстати. Синька, стрекоза, сколько у нас потерь?

Но, ответила не девушка, а Матерь Жалея. В процессе её доклада Белый так и уснул. Сидя и с куском хлеба во рту. Его осторожно положили на стол, накрыли плащом и войлоком, под голову положив рулон свёрнутой ткани, все вышли. Но, через десяток минут, прервав обсуждение, один за другим Советники размещались на соседних столах. Прямо в броне и в сапогах, обнимая мечи и посохи.

Несмотря на всю жестокость обезумевших атакующих - под сотню пленных всё же было.

"И лучше бы их не было вовсе!" - сокрушался Командир. Потому что, что делать с этими детьми и женщинами - он не представлял. Убивать их, сейчас, когда безумие схлынуло - рука не поднималась. Оставить их тут, в этой скотобойне - бесчеловечная жестокость. Но и к себе присоединять, заботиться, кормить и защищать людей, евших твоих родных? Людоедов? Какое решение принять?

Было и несколько десятков бывших жертв, вызволенных из жертвенных клетей. Большинство из них были такими же людоедами, в результате внутренних конфликтов попавшие в клетки.

Но, радовало то, что захватили большое количество трофеев. И - сокровищницу Ужа. Золота там было немного, а вот разные резкости и ценности Маги очень оценили. Ополченцы спешно перевооружались, подгоняя комплекты защиты под свои тела и оружие под свою руку.

И состоялся очень неоднозначный разговор с Зубом и Жалеей. Белый в очередной раз стал орать на Зуба, который опять чуть не погиб в подворьях Ужгорода. И вот на один из обычных вопросов Белого:

- Что у тебя там поперёк головы стоит, что ты сражаешься, как новобранец зелёный? Тебе что - жить надоело?

Белый увидел совсем неоднозначную реакцию. Причём - у обоих. И у Зуба, и у Жалеи, что припёрлась на очередное профилактическое пропесочивание воеводы. Внимательно наблюдая их переглядки, Белый понял, что с их скрываемыми отношениями надо что-то делать. И давно надо было что-то делать, но всё как-то не до этого. Более срочные, более важные дела отодвигали дела сердечные на задний план. Белый, вдруг, понял, что даже он Синьку последний раз целовал ещё до пропажи Стрелка. Как раз Бруска и таскался за ними, слушая все их ахи-вздохи. Охранял их. А вот Белый Бруску - не уберёг.

- Ладно, будем считать что профилактическое пропесочивание завершилось. Эй! Шкет! - окликнул Белый мальчишку-посыльного, что никак не мог налюбоваться своим кинжалом, колол и резал собственную тень.

- Да, мой Ал! - мальчишка спрятал кинжал за спину, подбежал, склонился.

- Вина принеси и кубки. И Совет собирай. Вина и кубков на всех, - велел Белый.

Мальчишка побежал быстрее ветра. Столкнувшись в дверях с Корнем, он ему радостно сообщил:

- Мне Властитель дал имя!

- Да? И - какое? - удивился Корень.

- Шкет! - возвестил гордый вестовой, прошмыгнув под рукой Корня в дверь.

Корень прошёл к столу, плюхнулся на стул, только потом пододвигая его к столу вместе с собой. Стул даже не скребыхнул по полу - акробат-ловкач.

- В пределах дневного пешего перехода - мёртво, - доложил Корень, доставая и раскатывая рулон с картой, - по всем трём дорогам. Самострелы раздал, стрелы - распределены. Мои стрелки учат тупорыликов Зуба. Трупы вонять начали.

- Знаю, - кивнул Белый, - уходить надо. А наши уважаемые и весьма почтенные - никак друг с другом не разберутся.

- И ты для этого Совет собираешь?

- И для этого - тоже.

- Да где этот Шкет! - возмутился Корень, вложил пальцы в рот и оглушительно свистнул: - Если вина не будет - Улиткой переименую!

- Твоё слово против Властителя не катит, - заявил Шкет, входя в дверь и с трудом неся заставленный поднос.

- Поговори мне ещё! - грозно пригрозил Корень, потом наклонился к Белому - что значит - Шкет?

Белый пожал плечами. Корень - усмехнулся. По одному приходили Советники, рассаживались на отскобленные стулья за отскобленный стол, осушали кубки, вываливали свои затруднения. Стремительно нарастал ставший уже привычным гвалт, когда говорят все одновременно. Последней пришла Синька, не являющаяся Советником, но как Маг - часто присутствующая на Совете и активно в нём участвующая.

Белый отодвинул стул по левую руку от себя, усаживая девушку. И это простое действие как-то сразу обратило на себя внимание. Все замолчали. Раньше Синька седела по правую руку от Жалеи. Место по правую руку Властителя - место Стрелка - пустовало. И место по левую руку - пустовало. Всегда.

Всегда по левую руку Властителя на пирах и приёмах сидела его жена - Властительница. И вот Синька, смущаясь, сжалась на стуле.

- Я вас собрал сегодня не только для того, чтобы решить, когда и куда пойдём, - начал Белый.

- Мы - решим? - спросил Корень. Он был простолюдин и вовсю пользовался пробелами в знании правил поведения, прервал Ала, что выглядело дерзостью.

- Я вас выслушаю и приму решение, - кивнул Командир, - как обычно. Но, сначала - мы займёмся другим недоразумением.

Зуб и Жалея - опустили головы.

- Кто-то из вас знает, остальным - сообщаю, что я очень хорошо знаю человека, которого Мать Жалея называла - Игреком. Лучше меня, его знал только Стрелок. И когда Стрелок - вернётся - подтвердит мои слова.

Все отметили, что не "если вернётся", а "когда вернётся Стрелок".

- И на эту тему был отдельный разговор. И не раз. И Игрек вас, Матери, очень сильно ругал. И очень нехорошими словами.

- Это за что же? - опять встрял Корень.

- За их тупость, - ответил Белый, - он им запретил беспорядочные связи с мужчинами. Так как их было мало, а благодарных самцов на войне - завались! Но эти курицы пустоголовые вообще приняли обет безбрачия! Представляешь, как он ругался?!

Корень - откинулся и блаженно зажмурился:

- Дед брехал - красиво! Заслушаешься!

Корень, Синька, Белый и лицедей, чья очередь сегодня была охранять Синьку - заржали, потому как Лицедей очень похоже изобразил лицом Старика и выдал его голосом непонятный речевой оборот.