Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Это было невыносимо! В писаниях, заметках и биографиях Рандарелл не находил, как бы сильно ни зарывался в исписанные листы, избавления от неудачной любви. Он искал схожие примеры, чтобы не просто разбитое сердце, не какая-то безответная любовь и не внеплановое увлечение первой встречной. И не находилось случаев, даже отдалённо напоминавших его. Служители ранних столетий терзались разве что страстной любовью к Терпящей. А если и попадались такие страдальцы, объектом их обожания выступали недоступные землянки, дочери богатеев или заморские красавицы. Но никогда – дети демонов. О такой мерзости не мог бы подумать ни один человек, тем более служитель. Нет, не совсем верно. Рандарелл знал о случаях добровольного соития между людьми и Спустившимися, но о подобном позоре не писали. Зачем Церкви учить кого-то забывать возлюбленную с демонскими корнями, если сами по себе эти преступные чувства накладывали на влюблённого или влюблённую клеймо страшного грешника и неправильного человека? Ведь нормальные люди, правильные люди никогда бы не повелись на чары демонов!

Рандарелл признавался себе, что Умфи… или Нахиирдо – его первая настоящая любовь, а потому ему сложно выкинуть девушку из головы. И раз причина исключительно в этом да в привязанности, которая годами развивалась между ними, то избавиться от влюблённости, по идее, не должно быть трудно. Вот только эти логичные факты не утешали. То, как она смотрела на него в их полном приключений совместном прошлом… смотрела так, что в парне вскипала кровь, и хотелось совершать ребячества и чудачества, дабы развеселить всегда задумчивую и скованную какой-то тайной девушку. Рандареллу и самому казалось, что порой он вёл себя по-шутовски, но не мог остановиться, пока она наблюдала. И Умфи улыбалась, даже смеялась с него. Живым смехом, на который способны лишь люди с душой.

Однако теперь она потеряна. Возможно, и сам Рандарелл потерян, но ведь он давно избрал путь света и службу Терпящей. В чём его вина? Он на своём месте, окружённый почитающими добро и порядочность людьми. А Умфи… её обступили тени. Целитель с дрожью рисовал в воображении, как крупная бледная ладонь закрывает лицо девушки и отворачивает от солнечных лучей. Сайтроми рядом, а ещё он внутри неё, в крови Умфи, и его голос денно и нощно взывает к её сущности, развращает и разрушает всё хорошее, что проросло в ней за время жизни среди людей. Да, Умфи в первые годы знакомства предстала перед Рандареллом такой человечной, настоящей, незамутнённой гадкими намерениями, так что он не мог заподозрить в ней родство с демонами. Что же с ней будет теперь, когда семья рядом?

Девушку не спасти. Потому Рандарелл рад бы стереть её из воспоминаний, да невозможно. И средств таких нет. Предки с их прописанной мудростью молчат, и некому дать совет. Хотя почему же? Целителю просто нужно найти тех, кто обжигался на первой любви, вот и всё. Какая разница, человеком была возлюбленная или демоном, главное, что опыт неудачный. А это, как известно, всё равно опыт. Ах, если бы Саратох был жив, возможно, он бы смог помочь ученику разобраться в чувствах!

Лучше бы Lux Veritatis не отменяли запрет на семьи для служителей. Пятьсот лет назад Церковь считала, что земная любовь вредит возвышенной привязанности к Терпящей, а значит, мешает службе Её наказам. Лангзам и Риндожи активно выступали против браков и интрижек, а преступивших закон ждало наказание. Речь шла даже не о разврате, а простейшей влюблённости служителей. Тем не менее однажды священник из деревни, приехавший в Lux Veritatis для просвещения, вступил в спор со старейшинами. Как можно мешать любовь к Создателю и любовь земную? Эти чувства ни коем образом не противоречат друг другу. Да и привязанность к семье учит служителя или служительницу ответственности, заботе о ближних, доброте. К тому же запреты нередко приводили не к искоренению, а преумножению тайных нарушений. А Lux Veritatis попутно зарабатывали звание диктаторов, которые пытаются управлять столь непонятным и сложным механизмом, как чувства.

После смелого священника появлялись другие вольнодумцы, и когда обсуждение вопроса стало безотложным, многие служители из разных орденов высказались за допустимость любовных связей и браки, если семьи будут жить за пределами резиденции. Действуй запрет до сегодняшнего дня, позволил бы Рандарелл себе влюбиться? И возможно ли такое контролировать?

Любопытно, что Церковь Терпящей не принимала участия в подобных спорах и жила либо по своим послабленным законам, либо без ругани принимала новые веяния за необходимость.

История полна полезных примеров и знаний, которые старые поколения оставили новым. Однако в ней нет ещё зафиксированных случаев, когда у бессмертного рождался ребёнок. Или когда слепой служитель влюблялся в дочь Короля. Рандарелл задумался, а не записать ли ему свой опыт в назидание потомкам? Кому, правда, он понадобится?

А сколько ещё заблуждений пережил Lux Veritatis за своё существование! Целитель Лангзама знал о них и гордился тем, какой сильной организацией стала Церковь на сегодняшний день, отринув сомнительные идеи в прошлом. Они отказались от прилюдных пыток в назидание грешникам, чем выправили себе репутацию на ранних этапах становления. Отвергли цепочное подчинение, поставив во главе три ордена. Перенесли резиденцию из столицы в другой город, снизив число поджогов со стороны недовольного народа. Да, поначалу Lux Veritatis не доверяли, и люди считали, что посредников между Создательницей и их душами быть не должно. С правом Церкви наставлять и вести их к свету смирялись десятилетиями. Также представители Lux Veritatis договорились на законном уровне, что все жители разных королевств обязаны выплачивать дань священнослужителям, но при этом снизили требуемый процент. Было время, когда они преследовали людей с предрасположенностью к способностям, видя в них зародыш зла. Зрячих, за которых теперь ордена чуть ли не дерутся, истребляли без жалости. Люди верили, что только демоны имеют особые природные таланты, и если у ребёнка открывался дар, его избегали как прокажённого или сдавали Церкви на растерзание. Как чудесно, что те тёмные времена давно ушли!

В один из бесконечных дней Рандарелл получил письмо. Он без сил опустился на кровать, когда дочитал до конца, решив, что глаза играют с ним злую шутку. В сообщении говорилось, что Лангзам более не является одним из главнейших орденов, но за прежние достижения его не вытеснят из десятки и продолжат относиться к представителям с должным уважением. И всё же лидером, участвующим в принятии глобальных решений, Лангзам уже не будет. Всех служителей ордена, участвовавших в войне и способных сейчас держаться на ногах, просят немедленно вернуться в резиденцию. Находившиеся с Рандареллом в Обители парни и девушки из На-Ла получили похожее послание.

- Я знал, что у них что-то случилось, - повторял под нос целитель Лангзама.

На самом деле, его ни капли не взволновало понижение статуса ордена. Должно быть, другие служители в ужасе, ведь порядок, установленный многие столетия до их рождения, был внезапно нарушен. Однако единственным, что пострадало от такого решения, была гордость Лангзама. А с этим можно примириться. Рандарелла беспокоило то, что орден находится в смятении (хотя он находился там и до маленькой революции в стенах Lux Veritatis), а значит, мало чем поможет в нынешней войне. Лангзаму предстоит переформироваться, добрать людей, переписать правила и научиться уживаться в рамках нового статуса. Пока они все будут это делать, демоны не оставят на материке живого места.

- Печально, не правда ли? - спросил посыльный, отправленный, очевидно, чтобы забрать Рандарелла домой. Парень взглянул на пепельное лицо человека, заострил внимание на золотой серьге в ухе и лысой макушке, и дёрнул плечом.

- С чего вы взяли? Новости нейтральные, а мне тяжело долго стоять на ногах. Я ещё не поправился, - целитель подумал, что наблюдавший за ним посыльный по мимике и подогнувшимся коленям определил настроение письма. Вот только его мнение никто не спрашивал.