Мой путь озарён рассветом (СИ)

Жестом давая понять, что я всё поняла, я устроилась рядом и обняла колени. Места на полянке было немного, и двоим высоким людям оказалось тесновато.

— И будь добра, не бери с собой лук, когда мы пойдём.

Я недоверчиво повернула голову в сторону напарника.

— Почему?

— Потому что это только разведка, он тебе не понадобится.

Я напряглась. Такое требование было как минимум странным.

— Он не будет мешать и может оказаться полезным на открытом пространстве, особенно если нас атакуют шиикары.

В бумагах Маттиаса было написано, что шиикары были замечены среди тех, кто пытался занять пустырь. Это было крайне печально: отказавшиеся войти в Валмирану лишившиеся дома бедняги пытались сохранить хотя бы это временное убежище, но под Стенами им было не место.

— На открытом пространстве шиикарам неоткуда взлететь, могла бы понимать, — почему-то особенно резко отозвался Рейнер. — Мы не будем ввязываться в стычки, я хочу, чтобы мы выглядели безоружными и безопасными. Ты идёшь без лука или остаёшься тут, выбирай.

Я нахмурилась. Мне не хотелось, чтобы со мной говорили в таком тоне, но пока было рано ругаться. Мы не должны были ругаться, пока не попробуем друг друга в настоящем деле.

— Тогда отдай мне саблю.

— Тебе непонятно слово «безоружными»?

— Быть безоружным и казаться безоружным — разные вещи. — Моё терпение начинало кончаться, но ради будущих отношений этот спор я должна была проиграть. — Хорошо, я возьму свои ножи.

Ворон кивнул: такой вариант его устраивал. Сочтя разговор оконченным, он лёг на свой плащ и повернулся ко мне спиной. Я вздохнула: с каждой минутой нашего знакомства я всё больше и больше убеждалась в том, что нелестное мнение Рии и Олли об этом человеке мне всё-таки придётся с ними разделить.

— Ты дежуришь первой.

— Ладно.

Я осталась сидеть, обняв колени, и вслушивалась в вечерние шорохи. Ничего подозрительного слышно не было, приближавшаяся ночь казалась тихой, безмятежной и почти по-летнему тёплой. Вскрикнула и тут же затихла ночная птица, жук пробежал по ветке куста у самого моего носа. Рейнер спал, повернувшись ко мне спиной, по крайней мере он молчал, не шевелился и почти не дышал. И всё-таки на сей раз его неподвижность не была абсолютной. Каждый раз, когда я слышала чуть более громкий шорох в стороне, его тёмно-серые уши мелко вздрагивали. Спал Ворон или нет, он слышал всё и был начеку. Моё дежурство было совершенно бессмысленным, и всё же я отсидела его, мечтая разбудить Рейнера дружеским пинком по рёбрам.

И всё-таки ссориться было рано. Ещё не сейчас, не до того, как мы впервые окажемся в опасности, когда у нас не останется иного выбора, кроме как обратить внимание друг на друга. Только после того, как мы в полной мере увидим друг друга, я собиралась объяснить своё отношение к происходящему и решить, что делать дальше.

Аккуратно коснувшись плеча напарника, я разбудила его, чтобы уснуть самой. Задремав, я окунувшись в холодную тьму, полную каркающих воронов. Крик одной из птиц, существующей то ли в моём воображении, то ли где-то в окрестных кустах, разбудил меня за миг до того, как это сделал Рейнер. Резко открыв глаза, я увидела, что он склонился надо мной, чтобы прервать мой сон, но не успел. Я отняла у него эту возможность.

Ворон кивнул и отодвинулся, позволяя мне подняться на ноги.

— Какой у нас план? — спросила я, потягиваясь, чтобы размять залежавшееся тело.

— Будем действовать по обстоятельствам.

Легко было слышать подобные слова от Криса, с которым мы слишком хорошо знали друг друга, но когда речь шла о Рейнере, такой план меня решительно не устраивал.

— Что если у нас окажется разное мнение о действиях?

Тот поморщился.

— Просто следуй за мной и постарайся не мешать. Если ты будешь мне нужна, я скажу тебе, что делать.

Выносить подобное пренебрежение собой становилось всё сложнее, но я держалась, от всей души умоляя Кииру, чтобы она послала беду на наши головы, такую беду, чтобы мы наконец-то смогли сплотиться против неё.

— Тебе страшно?

Я с удивлением вскинула голову. Ворон смотрел на меня небрежным снисходительным взглядом.

— Ты оказалась в незнакомом месте с незнакомым человеком, без внятного плана, почти без оружия и без привычной тебе силы. Я могу это понять, но ты не должна бояться. Поверь мне, пока я за тебя отвечаю, тебе можно не бояться никого, кроме меня и собственных глупостей.

Мурашки омерзения пробежали вдоль моего позвоночника, вздыбив шерсть на хвосте. Если этот человек подобным образом вёл себя с Рией и Морено, он не должен был остаться живым или, по крайней мере, целым. Хотелось вспылить, упереться, отказаться подчиняться, в крайнем случае остаться здесь, в этих кустах, но это был бы конец, а я ещё не хотела сдаваться. Импульсивная истеричная девочка не могла стать напарницей Рейнера, но моя новая маска давала нам шанс. Нужно было лишь удержать её.

— Мне понравилось то, как меня слушается твой посох. Я правда хотела бы, чтобы мы смогли работать вместе, но для этого некоторые усилия придётся приложить нам обоим, ты это понимаешь?

Я вдруг подумала о том, что здесь и сейчас мою маску впервые испытывают на прочность. Я должна была пройти это испытание, чтобы потом выдержать новое, более сложное, и так снова и снова, пока не настанет день, когда маска сама начнёт защищать меня.

Рейнер молчал, обдумывая мои слова.

— Ты же слышащий, так? — спросила я, вспомнив, как говорила с Олли не так давно. — Ты должен лучше других понимать, что так ничего не выйдет.

Ворон недобро хмурился, я стояла, выпрямившись во весь рост, и, не мигая, смотрела куда-то в центр его горбатого носа.

— Умение работать в команде — не моя сильная сторона. — Ответ Рейнера привёл меня в немалое удивление: он пах извинениями.

— Так бывает, — примирительным тоном ответила я. — Попробуем составить план вместе.

Мой нелюдимый напарник закатил глаза.

— Какой план? Мы понятия не имеем, что там, и не узнаем, пока не придём. Действовать по обстоятельствам придётся в любом случае, так что, прошу тебя, просто держись рядом и делай то, что я тебе скажу.

— Хорошо. — Если бы я была прежней, я давно накинулась бы на него с посохом или ушла прочь. Это диктовали мне мои чувства, но теперь я выбрала путь разума. Прочувствовав силу Древа на собственной шкуре, я перестала пугаться силы собственного гнева, запертого во мне. — Для начала сочтём это за план.

Рейнер кинул на меня раздражённый взгляд. Похоже, я всё-таки сумела задеть его гордость, и я отнюдь не была уверена, что этому следует радоваться.

— Если ты хочешь, чтобы мы сработались, будь любезна, не учи меня жить, — попросил Ворон неприветливо, и я позволила себе саркастический смешок.

— Киира свидетель, вот уж чем я точно не собиралась заниматься! Но будь любезен и ты, пойми, что со мной придётся считаться.

Ответом мне стала ещё одна недовольная гримаса.

Следом за безмолвным напарником я шла в сторону нужного нам пустыря. Высокой растительности вокруг не наблюдалось, и только лысеющие кусты, доходящие мне до пояса, прикрывали землю и мешали идти. Сражаясь с кустами, я не сразу заметила настораживающую странность: чем ближе мы подходили к нужному месту, тем тише становилось вокруг. Исчезли птицы и многочисленные мыши-полёвки, даже насекомых не было видно.

Пустырь возник перед нами чёрным пятном обугленной изрытой земли. Он оказался большим, больше, чем можно было обозреть с нашего места, и, как и положено пустырю, он был совершенно пуст. Ни построек, ни людей, ни животных, ни даже духов не было кругом, и это-то и было страннее всего. Пустырь был странным, неправильным, и моё чутьё ведуньи настоятельно советовало мне как можно скорее убраться от него подальше. Я хотела сказать об этом Рейнеру, но он заговорил раньше, чем я успела открыть рот.

— Судя по всему, нам придётся иметь дело с кротами. — Он внимательно разглядывал обугленную землю у себя под ногами, но, поймав мой взгляд, шагнул вперёд. — Иди за мной и постарайся ступать мягко.