Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Корабли, среди которых, к своему удивлению, Китти не заметила ни одного «светлого» (всё было создано на верфях Синааны), тем временем подошли к самому берегу. Некоторые продолжали обстреливать Каалем-сум из тяжелых орудий громадными ядрами из камня и железа, устрашая армию и горожан, которых не торопились выводить из осажденного города из-под обстрела. Скорее всего, нападавшие решили разобраться с крепостями по очереди, не давая армии южного города пойти на помощь северному.

Повернув голову на восток, Китти увидела дым, оставляемый орудиями кораблей после каждого выстрела. Воздух был насыщен резковатым ароматом серы и гари, доносимой до Каалем-сум. Хлопки ударявших в стену ядер были слышны и на расстоянии. Приглядевшись, девушка смогла увидеть, что деревеньки, находящиеся у лесов озера Вэйль, уже объяты пламенем пожаров. На севере, со стороны Реймир-сум, все пока было тихо, но атака наверняка велась и там. У островов покачивались на легких волнах вражеские корабли. Стало чуть теплее, но ветер продолжал жалить неестественным холодом.

Реймир-сум молчал, ничем не отвечая на атаку. Его защитники или копили силы, или были совершенно деморализованы, чтобы оказать сопротивление. В любом случае Китти считала, что пора бы начинать защищаться. О том, что расправившись с эльфийским городом, нападавшие начнут целенаправленно осаждать Каалем-сум, она почему-то не думала. К осаде она относилась как к игре, зная, что не может стать проигравшей стороной. Эта война никогда не будет иметь победителя — она это знала. Нападавшие не посмеют тронуть ее, представительницу рода правителей Империи, если у них есть хоть капля разума. К сожалению, не все слуги Темного короля обладали разумом, но Валентайн имел точно. Ведь демон-оборотень сам выходец из ее рода.

Тем временем на стороне Реймир-сум начало происходить что-то интересное. Несколько гражданских судов и лодчонок, взявшись ниоткуда, смогли отчалить с внутреннего порта города и попытались прорваться на соседний остров, к Каалем-сум. Прямо на глазах Китти самое крупное из судёнышек, спасавшихся бегством, было потоплено одним-единственным метким выстрелом с вражеской галеры. Пара быстрых вражеских баркасов бросилась остальным беглецам наперерез.

От наблюдений за бегством отчаявшихся жителей Реймир-сум её отвлекли барабаны, заигравшие внизу. Кажется, конница, которую так ждали Торнтон и гвардейцы, все же вышла на помощь. Решив посмотреть на это действо поближе, Китти опасно свесилась вниз, перегнувшись через парапет. Совсем рядом была крыша беседки, покрытая тонкой пленкой изморози.

— Стой! — крикнула какая-то женщина.

Её предупреждение запоздало, Китти не удержалась на парапете и не слишком грациозно рухнула на покрытие беседки. Крыша оказалась скользкой. Больно ударившись о металл, Китти, безуспешно пытаясь затормозить каблуками, скатилась по ней и приземлилась прямо на пожухлую траву лужайки сада. Роскошный сад, гордость Каалем-сум, превратился в лужу. Где-то вверху разбилось второе окно. Девушка услышала, как кто-то подбежал к краю балкона.

— Стой, дура! — донесся вопль Лойры. — Что я скажу леди Астрее?

— Что меня тут не было! — крикнула в ответ, не глядя на нее, Китти.

Девушка, поднявшись, отряхнула платье с плащом и подбежала к заграждению. Сад обрывался прямо на набережную, но на нее Китти сойти не спешила. Вилариас почувствовала, как по лицу забили холодные соленые капли. Соленые? Откуда в Нойре соль? Китти опустила взгляд. Вода поднялась на пару метров, забегая волнами на мокрый камень. Внезапным порывом ветра девушку отбросило на пару шагов назад. Тучи на небе засверкали разрядами в новом приступе злости; Китти ухитрилась схватиться за фонарь. Было больно открывать глаза, брызги кололи кожу, в ушах свистел ветер. С балкона донесся истошный визг леди Лойры; крайняя шеренга гвардейцев, воспользовавшись тем, что командиров тоже отбросило к оградам, ухитрилась сбежать. Про себя девушка обозвала их трусами. Новый порыв ветра вызвал волну, окатившую набережную. Китти прижалась к фонарю еще сильнее, вцепившись в столб так, что побелели пальцы.

Погода портилась стремительно. Откуда-то с востока тянуло новые тучи, черные, сливающиеся с потемневшими водами пролива, будто созданные из пепла. В глубине обсидианового покрывала то и дело виднелись короткие вспышки света, и уши пронзал новый гром. Гром напоминал о Кестрель. Ураган уносил черепицу с домов, выламывал стекла, срывал с набережной камни, опрокидывал статуи, украшавшие парк, крушил стены. Судна, оставшиеся в порту Каалем-сум, засосало в бушующее море, посрывав с якорей. Китти сумела приоткрыть глаза. В отличии от изнемогавшего от стихии Каалем-сум побережье у Реймир-сум непогода не тронула — там было тихо, и корабли противника, двигаясь в спокойных водах, продолжали методично обстреливать стены. Мимо носа девушки прошелестели оборванные листья.

Оставшиеся на площади гвардейцы дрогнули вслед за сбежавшими. Стена из людских тел прогнулась, словно натянутый до предела лук, затрепетала испуганными голосами, гримасами лиц, доведенными до предела своего запаса мужества, и вдруг рассыпалась, бросив людей в разные стороны. В этот момент откуда-то из недр замка раздался гонг, и начали медленно открывать ворота. На мощенные улицы вступил первый ряд конников на рослых, крепких лошадях. Закованные в клепанную кожу и блестевшие панцири воины горделиво сидели в седлах, с суровыми лицами, сухо поджатыми губами. Большинство из них носили бороды, под стать ехавшему впереди командиру. Эти воины в отличии от «игрушечных гвардейцев» прошли не один десяток боев, хотя в последнем им удалось побывать много весен назад. Торнтон тем временем куда-то исчез. Новый командир мгновенно стал главным не только фактически, но и формально.

Как только первый конь ступил на мост, новая вспышка грозы озарила устье Нойры. На миг Китти показалось, что она ослепла. Оторвав руку от фонаря, она начала отчаянно тереть глаза, пытаясь убрать яркие пятна, что, казалось, отпечатались на внутренней части века, и почувствовала под ступнями разлившуюся дрожь земли. Подслеповато щурясь, Китти взглянула перед собой. Мост покачнулся: опоры, державшие его, с громким стоном треснув, надломились. Мутные воды забурлили; в бесчисленные круговороты Нойры посыпались камни опор. Ветер, поднявшийся не на шутку, скрыл Реймир-сум за завесой морских капель и прибрежного песка. Китти не могла не испытать восторженного благоговения перед мощью стихии: подобного шторма она не видела за всю свою долгую жизнь. Устье реки обуял сумрак.

Конники в растерянности столпились у основания полуразрушенного моста. Падения опор, простоявших века, не ожидал никто. Лошади истерически заржали, гарцуя на месте в плотно сбившейся куче. Командир попытался организовать строй, отвести людей от опасной близости к полуразрушенному мосту и перестроить порядок. Выкрикиваемые команды слышала лишь часть людей, ехавших впереди. С два десятка конников постарше, отделившись, попытались принять указанное положение по краям моста. Несколько воинов, спешившись, осматривали оставшиеся стоять боковые опоры перехода, пытаясь оценить повреждения и то, выдержат ли остатки моста прохождение по нему целого отряда.

Командир, приподнявшись в седле, принялся зычно выкрикивать команды, которые передавали дальше старшины конницы. Выстроив конницу изломанным полукругом, командир со старшинами собрались вместе обсудить дальнейшие действия. Лица их надеждой не окрыляли. Каждый из них понимал, что оговоренный заранее план придется менять в строчном порядке. Мост следовало обойти, попробовав проложить новый маршрут, времени на который они не имели. Следующий мост был в трех милях пути.

— Госпожа Рейн! — раздалось в толпе.

Китти, забыв про ветер, торопливо свесилась с ограды, держась одной рукой за фонарь. Внизу, среди солдат, металась высокая женщина в гвардейской форме. Треуголку унес ветер, обнажив короткие белокурые волосы. Шторм крепчал.

Рейн Кайцер и Кэтрин Вилариас знали друг друга давно, со времен бурной юности за Гранью, в мире смертных. Именно Рейн была послана, чтобы найти потерявшуюся родственницу леди Астреи — и Йонсу Ливэйг, что аналогичное задание провалила. Впоследствии пути женщин разошлись. Рейн стала генералом Империи, сделала блестящую карьеру, а Китти, устав от жизни в Анлосе и замучив свою венценосную родственницу, ушла в храм Антареса. Впрочем, Вилариас хотелось не столько дружеского общения, сколько просто удивления Рейн. Мало кто знал, что она не в храме.