Мой путь озарён рассветом (СИ)

Я больше не нуждалась в масках и могла просто быть самой собой. Я отобрала у Финиды сначала Фреда, а потом и должность ученицы Слышащего, но с удивлением обнаружила, что уже знаю гораздо больше стареющего Торварда. Чем всё закончилось, тебе известно. Мы с Фредом побывали в самых разных местах, но никто никогда не встречал часов, похожих на мои. Они не могли быть созданы в этом мире, значит есть смысл предположить, что мы с ними пришли из другого.

Зачем я рассказываю тебе всё это? Может быть, я хочу преподать тебе урок. Я была неприятным ребёнком и ещё более неприятным подростком, я совершила много ошибок, которые причиняли боль мне и окружающим. Но я не жалею об этом. Каждый выбор, который мы делаем, каждое испытание судьбы, которое мы выдерживаем, делает нас сильнее, даже если потом нам кажется, что мы ошиблись.

А может быть, я просто немолодая женщина, которую пробрало на ностальгию. В конце концов Фред сгинул, умерли вырастившие меня люди, Лиара… Ах, в детстве мы с ней вместе высмеивали семейные ценности, но она стала прекрасной женой и матерью. Она была счастлива со своей семьёй, пока их всех, кроме Криса, не убили эйноматринцы. Умер Торвард, умерла Финида, умерли муж и дочь Коры. Судьба — забавная штука… Киира вертит в руках свои нити, и никогда не угадаешь, когда и как они оборвутся. Но задумываться об этом мы можем, только пока мы живы. Кора — преуспевающая торговка, я — глава клана, а Хоберин, которого я похоронила пару десятков лет назад, кажется, и вовсе бессмертен. Да, мы живы, и для меня уже это повод ни о чём не жалеть.

Неожиданное осознание догнало меня, едва я только вышла из Главного Дома. Здание смотрело мне в спину распахнутыми окнами, и где-то там внутри осталась Марика: женщина, на которую я так сильно хотела быть похожей. Ещё совсем недавно я жадно выискивала каждую крупицу сходства, но в последнее время этого сходства стало слишком много, и это начинало пугать. Мне вдруг показалось, что судьба Слышащей нависла надо мной топором, застывшим в воздухе, ожидая удара. Терпеливо, безжалостно, неотвратимо. Теперь меня тянуло искать отличия.

Марика всегда была храбрее и решительнее меня, а потому совершила больше ошибок. Пусть сама Слышащая ни о чём не жалела, мне было её жаль, потому что я слишком хорошо помнила желание убежать, повинуясь своей боли, прочь от тех, кто заботился и дорожил, помнила боль потери и жажду дороги, азарт, охватывавший меня при мыслях о приключениях, и усталость, от которой хотелось упасть и не шевелиться неделями. Ноша Марики была куда тяжелее моей. Окажись я на месте наставницы, я сломалась бы.

Отправляясь к Слышащей этим утром, я намеревалась зайти к Соне после, но воспоминания о прошедшем разговоре делали невозможными даже мысли о том, чтобы просто беспечно болтать с подругой. История Марики повисла на душе тяжёлым грузом, и мне вдруг захотелось немедленно избавиться от него, сделать что-то, чего Слышащая не сделала бы никогда. Доказать себе, что я не обречена пройти её дорогой: дорогой потерь и разбитых стёкол. И вместо того, чтобы отправиться в сторону улицы охотников номер три, я свернула в сторону книжной и уже вскоре оказалась в библиотеке.

Сегодня среди прочих за широким столом обнаружился что-то переписывавший Логри Бумажный. Он трогательно склонял голову вбок, и кончики его ушей подрагивали каждый раз, когда старичок начинал выводить какую-то требующую особого внимания букву. Некоторое время я наблюдала за ним со стороны, ловя отблески огня лампы на его лысине и не решаясь отвлечь, но библиотекарь заметил меня сам.

— Я вижу, Ярна Сеена снова вспомнила, что ей тут рады, — проговорил он, и в его словах мне померещилась укоризна.

Я в самом деле в последнее время заходила реже, чем обычно, и моя просьба вдруг начала казаться мне неуместно наглой, но я всё-таки решилась.

— Можно мне рассказать сказку сегодня вечером?

Наверняка отведённое под сказки время кто-нибудь уже занял, вот только Марика никогда не стала бы проводить досуг так, а мне хотелось выговориться.

— Боюсь, ближайший свободный вечер ожидается только через неделю, но я могу записать вас на несколько дней вперёд, — подтвердил мои опасения Логри, и я поспешила заверить его, что не займу много времени.

— Мне бы всего несколько минут перед основным рассказчиком или после него, — просила я, и библиотекарь внял моим мольбам.

— Я договорюсь, — пообещал он. — Приходите ко времени.

Покинув библиотеку, я без особой охоты направилась к дому Соны, но там оказалось пусто. Заглянув на псарню, я выяснила, что моя подруга вместе с Тео и Ирмой отправились в очередной охотничий тур, не удосужившись мне об этом сказать или хотя бы попрощаться. Наверное, мне самой было пора запомнить, когда они покидают деревню, а когда возвращаются обратно, и всё-таки попрощаться Сона бы могла. К былым тяжёлым мыслям добавилась тень лёгкой обиды, и я вернулась домой.

Заняться было совершенно нечем. Бесцельно побродив по комнате, я неожиданно для себя самой вышла в лавку и предложила Коре свою помощь. Хозяюшка удивилась: обычно ей приходилось просить о помощи самой. Она давно смирилась, что с торговыми делами я ей не помощница и гожусь только передвигать коробки да раскладывать товар, но и это я делала без тени энтузиазма, в отличии от обожающей своё дело и свою наставницу Эльсины. Вот и сейчас Эльсина, что-то тихо мурлыча себе под нос, перекладывала резные бусины по коробкам, а Кора пересчитывала недавно закупленные ею нашейные платки, которые пользовались большим спросом.

Покупателей не было, дел, к которым можно было приставить меня, тоже, но мне не хотелось уходить. Словно почувствовав, как я нуждаюсь в ней сейчас, Кора предложила мне попить с ней чаю, но начать разговор у меня никак не получалось. Я молча следила за тем, как хозяюшка греет воду и достаёт с полок пахучие банки, отчаянно надеясь, что она заговорит сама. Но Кора не заговорила, и молчать она умела куда лучше меня.

— Вы ведь дружите с Марикой с самого детства? — спросила я наконец.

Кора ответила не сразу. Стоя спиной ко мне, она насыпала пахучий травяной порошок в чайник, залила его кипятком и вернула банки на место. Только после этого хозяюшка села рядом.

— Ну, знакомы-то мы с ней с самого начала школы, но подругами стали не сразу. Только к концу шестого класса по-настоящему подружились, вот так вот.

А в начале девятого они вместе планировали побег. Мне было сложно понять, что нашли друг в друге тихая и робкая, пусть даже не такая простая и наивная, какой она кажется, Кора, и рвущаяся навстречу приключениям Марика. Даже если в юности Кора была живее, Марика и вовсе являла собой ходячий кошмар. Она не считалась с чужими чувствами и должна была ранить подругу по нескольку раз на дню. Единственным возможным вариантом мне представлялось, что Кора дорожила Марикой настолько, что прощала ей всё снова и снова. Дорожила, но отправиться в первое путешествие вместе с подругой всё-таки побоялась.

Я пыталась представить себе их в школьные годы. Вспоминая своих крокодильчиков, я воображала, как бойкая и уверенная в себе Марика, только что обзаведшаяся двумя звериными хвостами и удивительными способностями, бежит по школьному коридору и хватает за руку тихую Кору, с книгой стоявшую у стены. Марика с сияющими от восторга глазами рассказывает идею для очередной проделки, и Кора тихо улыбается, не решаясь ни возразить, ни согласиться. Наверняка она находила способ остаться в стороне, но, когда Марика ошибалась и нарывалась на неприятности, Кора всегда приходила на помощь.

— Расскажи про ваши школьные годы, — попросила я, желая получить подтверждение своим догадкам, но хозяюшка неожиданно покачала головой.

— Мы были слишком юными и слишком глупыми. Мы делали вещи, о которых теперь были бы рады забыть, и говорить о том времени мне тяжело.

Она не знала, что рассказала мне Марика сегодня, и её можно было понять. Не желая давить, я изменила просьбу: