Камин-аут (СИ)

– Для чего? – Эваллё скрестил руки на груди и прислонился к разделочному столу.

– Для чего? – изумилась женщина, подливая в чайник со вчерашней заваркой кипятка. – Для чего? Я забочусь о тебе! – она поежилась, как будто её пробрал мандраж. – Твоя мать оставила завещание, – вытянутая рука, сжимающая ручку чайника, дрогнула, и Эваллё перехватил его, пока Тахоми не выронила или не плеснула на себя кипятком.

– Я уверен, она скоро вернется.

– Нет, родной. Почему ты не хочешь поверить? Твоя мать всё знала, она предвидела, что так выйдет… да это действительно был её почерк. Это ведь всё их деньги, и этот дом. Я не могу здесь оставаться, с твоим отцом мы никогда не были хорошими друзьями. Предлагаю поехать со мной.

– Поддержи нас, – пробормотал Эваллё тихо. В тот момент Тахоми не видела его лица, так как нацеживала себе сахару в чашку с чаем.

– Ты упрямишься из-за брата с сестрой? Сатин приедет и со всем разберется.

– Ты нас просто кинула.

Черные тени, за счет которых он выделил глаза, оставили на веках слабое мерцание. Что за нелепая мода?!

– Эваллё… – заготовленная реплика уже готова была сорваться, но Тахоми резко оборвала себя. – Я давно планировала купить квартиру за рубежом, очень кстати друзья твоего отца помогли мне подыскать удобное жилье. Ты понимаешь меня, Эваллё, поэтому я очень рассчитывала на тебя. Раньше меня с этим местом связывало многое – моя сестринская любовь, но теперь у меня есть только вы, и я вынуждена снова у тебя просить…

Хлопнула входная дверь, Тахоми дернулась, потом сообразила, что это всего лишь Янке. Продвижение по дому сопровождалось оглушительным грохотом. К вящему неудовольствию обоих, Янке направлялась на кухню, наталкиваясь на косяки, спотыкаясь и сшибая мелкие предметы на пути. Тахоми помассировала лоб, затем опустила в чашку лимонный ломтик и сонно уставилась на чаинки, плавающие на поверхности.

Эваллё посмотрел на Янке, как на пустое место. Не говоря ни слова, та распахнула дверцу холодильника и вытащила бутылку с ледяным йогуртом.

– Это уже что-то, – прокомментировал появление Янке парень.

Тахоми с силой сжала кулак.

– А теперь наш чудо-мальчик. И мы с ложечки примерно кушаем всё, что он болтает.

Янке проигнорировала выпад и, не закрыв дверь холодильника, развернулась к японке. Глаза были налиты кровью, от неё сильно разило перегаром.

– Ты уезжаешь… мне могут понадобиться деньги до зап… запл…

– Зарплаты. Давай же, дай ему денег. Как будто ему зарплаты не хватает на свои запои.

Мышцы лица задвигались.

– Почему ты говоришь такие ужасные вещи, Эваллё? Решил меня довести?

Янке, видимо, устала стоять, и навалилась на стол, перенеся часть веса на правую руку:

– Ну, так что, дашь мне денег, или мне самой взять? – нахально поинтересовалась грубиянка.

– Вот видишь, Янке много значил для Рабии, так где же твоя сестринская любовь? Отстегни ему деньжат.

– Эваллё, дай ей время.

– Кому – ей?

Тахоми встала из-за стола и направилась в коридор. Но скольких сил ей это стоило! Она вся горела негодованием, но не сказала племяннику ни одного обидного слова в ответ, ни закатила скандал, ни набросилась с упреками.

– Нам всем непросто, не считай, что тебе приходится тяжелей остальных, – японка обернулась и бросила на парня хмурый взгляд.

Эваллё взял нож для разрезки фруктов и покрутил в воздухе, подкидывая лезвие. Янке двинулась было в сторону кофеварки, но тот пресек её движение по кухне, выставив вперед ногу и упершись подошвой в сиденье стула:

– У меня нож, зая. Сам точил – мне будет приятно проверить качество заточки.

Янке покривилась.

Одной со всем не управиться, в этом доме Тахоми уже начинает задыхаться. Ночью появилась бессонница, в результате днем – сонливость.

*

Вспыхнул верхний свет. Маю перевернулся с живота на бок и приподнял пульсирующую голову с подушки.

В комнате разлился аромат полевых растений – немного сладкий, слегка резкий, как сок.

– Валь, ты чего?

Маю потер слипшиеся глаза, но яркий свет мешал сфокусировать взгляд. Жмурясь, мальчик сел на кровати.

– Спи, еще рано, – вполголоса отозвался брат. Наверняка надеялся уйти незамеченным. А вот и не выйдет, – с хитрой улыбкой подумал Маю.

Двигался Эваллё очень быстро: подсел за компьютер, крутанулся на стуле, зажег лампу-плафон. Системный блок мягко зашумел, пропела система Windows, приветствуя своего пользователя.

– Мне вчера приснилось, что мы переехали.

– Правда? – парень замешкался, не сводя взгляда с экрана монитора. – Ты запомнил куда? Это крупный город?

– Я не знаю.

Мальчик решил, что брат не хочет продолжать разговор, но тот удивил, ответив с легкой заминкой:

– Как странно получается. Зачем нам переезжать сейчас? – длинные пальцы бойко семенили по клавиатуре.

– Чудак, это ведь мне приснилось.

– Верю, что на сны моего брата стоит иногда обращать внимание.

Через минуту, парень выключил компьютер и отсоединил шнур.

– Такая рань… – Маю закутался в покрывало, его морозило. – Что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось, засыпай. – Эваллё пересек комнату, выдвинул ящик с одеждой. На мгновение его лицо приподнялось, и Маю различил грязные дорожки на щеках брата, смазанные, как будто Валька тер их пальцами. В горле встал ком.

– Ты уходишь?

Парень нервозно рылся в ящике комода, перебирая аккуратно сложенную стопками одежду. Стоя вполоборота к постели, одним рывком стащил через голову свитер, веселенькая майка, с изображенным на ней бразильским карнавалом, задралась, обнажив ребра и плоский живот.

– Мне нужно к Аулис, – глухо промычал парень, уже натягивая на себя черную вязаную кофту с помпонами и орнаментом из белых ромбов, и Маю неудержимо захотелось стать этими помпонами.

– Ладно, путешествуй, раз так хочется.

Мальчик старался, чтобы его голос звучал как можно сочувственней, но получался лишь детский лепет:

– Почему ты плакал?

Он наблюдал за тем, как брат энергично водит деревянной расческой по волосам. Смотреть на свое отражение позади брата было уже не так здорово: заспанный, с отпечатками подушки на щеке и пылающим лицом. Маю поднес тыльную сторону ладони ко лбу, потом перевернул ладонь. Так и есть – поднялась температура. Наверное, потому что вчера он сильно вымерз и выпил много сока из холодильника. Еще после душа температура, наверное, поднялась очень высоко. Умудрился заболеть перед новогодними каникулами…

– Я могу как-то помочь?

Парень взглянул на Маю с размазанной улыбкой. Валя не стал отвечать, зато произошло кое-что более приятное: брат коснулся своих губ кончиками пальцев и послал ему воздушный поцелуй, разом лишив чувства реальности.

========== Глава II. Успокоение ==========

– А ты мне больше нравишься, когда пьешь.

– И ты мне больше нравишься, когда я пью.

Из кинофильма «Солдат Джейн».

Эваллё ушел, как раз когда Маю собирался начать ныть про то, что заболел, и просить брата остаться с ним. Вместо этого подросток сидел минуты три со счастливым видом и глядел в зашторенное окно.

Проблема влюбленности в брата должна с легкостью разрешиться, как только Маю отправится в какой-нибудь ночной клуб, познакомится там…

Завернувшись в одеяло, мальчик еще долго лежал без сна. Чувствовалась слабость в теле, и очень хотелось пить. Оттягивая момент, когда придется вылезти из-под одеяла, Маю пытался рассуждать здраво.

Так нельзя, не следует оставаться под одной крышей с человеком, который приходится родным братом, и испытывать то, что испытывает Маю – эту гамму чувств, основанных на жалости к самому себе, страхе быть отвергнутым и жгучем стыде. Нужно винить свои некстати разбушевавшиеся подростковые гормоны. Если Эваллё уедет, уйдет… со временем страсти в душе улягутся, и Маю снова заживет нормальной жизнью. Но без старшего брата.