Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

- Конечно же, утрирую. Но на самом деле, нет, - поморщилась Она. - В моём понимания твоя жизнь сплошь и рядом состоит из такого вот абсурда. Да, да, «это всё Он и Она со своими уравнениями, сжечь их на костре»! - Игрек упёрла руки в бока и запрокинула голову, отклонившись назад. - Вот только знаешь, что на этом костре очень скоро может оказаться некая Нахиирдо. Ты скажешь: «Но если я потеряю бдительность, инквизиция наверняка сцапает меня», а я скажу: «Твои перманентные мысли о своей двойственности являются маркерами и притягивают случаи, в которых эта самая двойственность проявляется, и с каждой новой мыслью вероятность их растёт в прогрессии». Но всё это чушь. И правда только в том, что ты, дорогуша, усложняешь себе жизнь, как и все разумные мыслящие существа.

- И что же мне делать с этим? - спросила я, не ожидая получить вменяемого совета. Однако Она продолжила разъяснения.

- Смотри-ка сюда. Видишь тут колодец?

Я взглянула на землю и мотнула головой.

- Тут нет колодца, - вымолвила, когда странная дамочка продолжила тыкать пальцем в ничто. - Я стояла там минуту назад.

- Действительно? А мне показалось, что ты сидела на краю колодца со стухшей водой, - сказала Игрек и вытянула руку в сторону. - Видишь? Теперь видишь?

Я посмотрела в ожидаемую пустоту и лишилась дара речи: на том месте стоял колодец. Он просто возник там… равно как и в моей памяти. В голову напихали несуществующие картинки о том, как я прихожу на этот затенённый пятачок с Королевой и впервые вижу заброшенный колодец, как заглядываю в дыру, пытаюсь различить дно, опускаюсь на край, когда Сат’Узунд заводит сложные объяснения. Более того, встроившийся в реальность предмет, которого в ней никогда не существовало, породил цепную реакцию исправлений в прошлом и будущем. Я почти слышала, как Тигоол и её мать накануне вечером упомянули колодец - вот этот, возникший сейчас на моих глазах.

Я обхватила голову руками и зажмурилась. Две памяти об одном объекте - это уже чересчур.

- Но я ведь не сидела на нём…

- Очевидно, что нет, - выпалила Она. - Но реальности надо как-то компенсировать мои поправки, и теперь ты думаешь, что колодец стоит тут не первую сотню лет.

- Не делайте так больше, - попросила я. - И что это даёт? Зачем было так делать?

- Для того, чтобы ты поняла, как важно иногда ломать свои собственные шаблоны и представления о мире, пусть это и кажется болезненным или даже неправильным. И это касается не только вездесущих «О, Всевышний, эти люди верят в демонов, какой мрак и отсталость!», но лично тебя. Ты смотришь на этот колодец, и в твоей голове две истины, одна из которых ломает твоё воображение и заставляет мыслить критически, искать, анализировать, - Она направила вверх оба указательных пальца. - Может, этот пример научит тебя смотреть на вещи шире той дихотомии, в которой ты же сама себя и заперла. Тебе нужно новое мерило. Или улучшенное старое, из которого будут выброшены все те «хнык» и «плак», что ты размешиваешь с соплями и потребляешь, как лекарство от суровой действительности.

Я с непримиримостью и возраставшей враждебностью смотрела на колодец, который, подозревала, Игрек уже не сотрёт из реальности. Невероятная мощь! Она за секунду изменила мир, казавшийся таким цельным, эволюционировавшим медленно и совершавшим резкие скачки только по глобальным причинам.

- Сат’Узунд этого точно не предвидела, - выдохнула я.

- Она бы и не смогла. Мои действия вне времени этого мира, а потому не были изначально отражены ни в одной из возможных будущих последовательностей, - Она медленно зашагала назад, стоя лицом ко мне. - Все последствия под мою ответственность. Хотя тоже нет. Меня же не существует.

- Да, а колодец появился сам собой.

- А как ты докажешь, что его сотворила я? - подмигнула Игрек и исчезла.

Солнце, и без того обделявшее светом неприметный уголок, почти закатилось за кроны деревьев. Тени росли на глазах. Я проторчала возле мистического колодца, который для остальных жителей мира теперь являлся самой обыкновенной устаревшей идеей неизвестного строителя прошлого, так что правда была известна лишь мне, и зашагала по дорожке обратно. Но не для того, чтобы найти Королеву. Как я догадывалась, под фразой «ищи меня в деревне» она имела в виду не дом матери Тигоол, а всё поселение. Это означало, что Сат’Узунд собиралась показаться жителям и утолить их любопытство.

На пути в поле стояла одинокая лавочка, перекошенная на левый бок. Я присела, наблюдая за игравшими над травой бабочками и мотыльками. Фокус с урегулированием не шёл из головы, и что ещё хуже - мне вдруг захотелось прогнать под жёстким анализом недавние события. А может, и всю жизнь. Если я до сих пор не умерла, что-то всё же было правильным, несмотря на все «хнык» и «плак».

А ещё сестра Сайтроми явно знала, где искать меня, задолго до того, как я и Тигоол воспользовались «дверью». Такая уверенность могла возникнуть только в том случае, если большая часть видимых ею реализаций будущего показывали деревенский дом в определённой точке мира. Могла ли она заранее предупредить Сайтроми, чтобы тот искал проход поближе к жилищу моей знакомой? Ведь в таком случае самый распространённый вариант наверняка сбудется.

Это, само собой, не говорило ни о чём, помимо дальновидности Королевы. Умела Сат’Узунд перемещаться в пространстве или путешествовала своим ходом, способность заранее предвидеть, где и когда тебе нужно быть, упрощала жизнь.

Беспокоило другое. С такими умениями любое знание, полученное иным образом и используемое со злым умыслом, становилось возможным объяснить взглядом в будущее. Убил невинного? К этому подстегнула высокая вероятность, что через пару лет он предал бы господ. Проболтался о том, что могли рассказать не самые чистые языки? Случайно увидел в будущем, подумаешь!

Найти такие мелочи сложно. Без ухищрений так точно не выйдет. Я отлепилась от лавки и пошла дальше: игнорировать чесавшееся ухо становилось всё труднее.

В деревне устроили праздник в честь прихода Королевы. От дома к дому протянули разноцветные фонарики, гигантскими светлячками зависшими в воздухе. По улочкам лилась музыка - инструментальная, а не аномальная. Я впервые разглядела вблизи жителей. Всегда было интересно, Спустившиеся расселяются по видовому признаку, или существуют смешанные общины? И если да, как много их по сравнению с однородными?

Деревня, чьё название я так и не выяснила у Тигоол, состояла, по большей части, из представителей Спустившихся, которых мне не доводилось лицезреть на иллюстрациях. Такие не лезли наверх и не попадали в искажавшие представления о действительности книжонки людей. Большинство жителей имели явные физиологические отличия от соседей на другом этаже, вроде цвета кожи или особенностей анатомических признаков, однако встречались и почти полностью походившие на представителей человеческого рода. На этом можно было выдохнуть с облегчением. Боялась, что таких вообще не окажется, и я буду фиолетовой собакой среди них. Любопытно, а живут ли среди них люди, скрывавшиеся от осуждения собратьев?

- Не из людей ли ты? - спросила какая-то разноглазая бабка.

- Нет. Смешанная кровь, - я дождалась, пока она понимающе качнёт головой. - Где я могу найти Королеву?

- Она там, рассказывает о хорошем и плохом будущем для нашего селения. Делится мудростью.

Я обнаружила Сат’Узунд, окружённую Спустившимися разных возрастов и наружности, и сообразила, что остаться наедине в условиях взбудораженных почитателей не удастся. Пусть для начала каждый отхватит свой кусочек внимания, насладится, потешит самолюбие… Открытость Королевы поражала. Наверху сильные мира сего являлись такими же людьми, что и их подданные, но кичились властью и избегали пересекаться на улице с основной прослойкой населения. Шестеро, в противовес, оказались необыкновенными созданиями на фоне вообще всех существ Клепсидры, однако могли спокойно выйти на улицу и спуститься в самые низы населения. Очевидно, причина смелости заключалась в бессмертии: люди тряслись от страха, подозревая окружение в заговоре, а собственный народ - в тяге поднять бунт. Короли Спустившихся ничего не опасались. Стоило какому-нибудь глупцу проявить агрессию, и бессмертные могли стереть смутьяна вместе со всей его семьёй в порошок. А в плохие дни - и всё поселение урока ради. Бунт? Восстание? Против неубиваемых властителей? Пфф, не смешите!