Зажечь солнце (СИ)

У Деифилии лишь одна подруга во всём Биориге — двенадцатилетняя дочь кузнеца и белошвейки, Санна Айвентг. Если честно, настоящее имя Санны — Сюзанна, но отчего-то все сокращают его. Деифилия жутко не любит, когда её саму называют «Деей», а Санне, кажется, нравится, что её имя так сокращают. Сюзанна редко унывает вообще и никогда не печалится из-за пустяков. Она куда более деятельная, чем Деифилия Ярвинен и намного веселее. Но с Санной — в отличие от братьев и сестёр — девочка всегда чувствует себя уютно. Но Сюзанна сейчас болеет, и Деифилия жутко скучает без неё.

— А вот представь, Ас, — с затаённым восторгом говорит Вегард, — если бы только нам удалось прославиться, как известные воины древности!

Асбьёрн внимает подобному бреду с такой радостью, с таким стремлением, что Деифилии хочется отчитать Вегарда, пристыдить — зачем говорить подобное ребёнку? И вообще, лучше бы Вегард стремился стать таким же хорошим охотником, как его отец, а не думал о всякой ерунде.

Зигвард улыбается и что-то шепчет Давену, тот смеётся, и они начинают какую-то новую игру. Впрочем, Деифилия старается не обращать на мальчишек внимания. Это кажется ей ниже её гордости. Дея сама хотела бы увидеть что-то иное — не Биориг, ни Нивидию — что-то другое, новое. Ей хотелось бы увидеть висячие сады на Шерведнском уровне Интариофа, хотелось бы увидеть самого настоящего дракона, хотелось бы побывать в священной цитадели Ор-файз, хотелось бы увидеть руины поверженного Авер-Кайи и понять, в чём разница между охотником из семьи Ярвинен и охотником из семьи Вейшз. Ей давно хотелось увидеть всё это. И она думает, что, возможно, лет через пять-шесть она осмелится убежать и путешествовать там, где ей захочется.

— Крылья грешника спасут неверных… — повторяет семилетний мальчик слова детской считалочки.

Считалка эта кажется Деифилии ужасно, невыносимо глупой. А кузены твердят её день и ночь. И вот теперь маленький Ас тоже начал её повторять. Так весело, так беззаботно, как, должно быть, не следовало. Дея не знает, почему, но ей кажется, что если бы об этой считалке знали взрослые, Вегарду и Зигварду сильно досталось бы от отца.

И откуда они только выудили эту гадость?

Асбьёрн ещё сущее дитя, но уже весьма несносен, как кажется Дее — он ведёт себя совершенно не так, как подобает вести ландграфу. Порой девочка думает, что у её младшего брата и вовсе нет никакой родовой гордости. Ас с радостью водится со всеми дворовыми мальчишками без разбору, играет с ними, лазает по стенам, дерётся… Деифилия никогда не позволила бы себе драться с тем, кто ниже её по происхождению.

— Зима закончится, Ас, — говорит малышу Вегард. — Закончится, если князь Сизого кургана решит спуститься к нам.

Дея вздрагивает. Слова кузена заставляют снова пробудиться её утренние опасения, от которых девочка чувствовала себя так ужасно сегодня. Деифилии не нужна весна. Юная наследница ландграфского рода страшно боится её. И не хочет, чтобы всё закончилось, а тем более — так ужасно.

Вегард — всего лишь глупый мальчишка. Это говорят и дядя Роальд, его отец, и дядя Ивар, и тётя Ингрид. А порой и тётя Вигдис замечает, что не следует слишком много с ним возиться. Дядя Хальдор, впрочем, считает, что у Вегарда все шансы стать довольно неплохим охотником, если мальчик научится разделять развлечения от обязанностей. Зигвард чуть-чуть серьёзнее, но у него хуже со здоровьем из-за одного случая в детстве, а Давена готовят вовсе не в охотники.

— Замолчи, замолчи немедленно, негодный мальчишка! — чуть ли не со слезами напускается на него Деифилия перед тем как вскочить с места и убежать из детской.

Она уже с час сидит в библиотеке, прижав к груди любимую книгу, но не в силах открыть её и хоть что-нибудь прочесть, когда туда входит дядя Вигге. Ей не хочется видеть ни сестёр, ни брата, ни кузин, ни тем более кузенов, но дяде она, пожалуй даже рада. Девочка закуталась в плед — не потому, что в библиотеке дует, если сидеть рядом с окном. Просто так удобнее. Удобнее сидеть и грустить. Санна никогда не расстраивалась бы из-за подобных пустяков, но…

Слёзы катятся по лицу Деифилии. Она не понимает, чего именно так боится, но… Ей кажется, что разговоры о весне просто ужасны. Хотя, возможно, она зря так накричала на Вегарда, который всегда болтает разные глупости, совершенно не думая о том, как воспримут их другие люди. На вопрос, что именно у неё случилось, Дея выдаёт всё, что думает в этот момент. И про болезнь Санны, и про нелепую считалку, и про злосчастный снежный замок, на который свалился Зигвард.

Дядя Вигге присаживается рядом с ней. Девочка не спрашивает его, почему он сейчас не на празднике. Не спрашивает, освободится ли тётя Вигдис к ночи и придёт ли пожелать ей хороших снов. Дядя гладит её по голове и долгое время молчит. Как всегда перед тем, как ему хочется рассказать племяннице очередную сказку. Многие из дядиных сказок Деифилия вечером записывает в свою книжку с серым переплётом. А иногда — и ночью, когда все уже спят.

— Возможно, — задумчиво говорит Дее дядя, — через какие-то четыре года ты станешь самой красивой женщиной, каких только видели в Нивидии. Мужчины будут падать к твоим ногам… Твоему отцу и мне придётся постараться, чтобы отгонять их от тебя. Помнишь, я рассказывал тебе сказку про хрустальную королевну?

Деифилия вытирает слёзы чистеньким носовым платочком и кивает. Это одна из её любимых дядиных историй. Красивая, пусть и очень грустная. Эта сказка была известна и кузинам Деи, но та сказка имела счастливый конец, в то время как после того, как дядя заканчивал свой рассказ, хотелось плакать.

Вигге Ярвинен, вообще, редко заканчивал свои легенды на том, что все жили долго и счастливо. Да и Деифилии вряд ли было бы интересно слушать подобное. Как Асбьёрна интересуют страшные сказки, так Дею волнуют те, над которыми можно подумать. И порой — поплакать.

— Я — совсем не хрустальная дева, дядя Вигге, — серьёзно, пытаясь подражать взрослым, говорит Деифилия.

В её голосе ещё слышны слёзы. Да и глаза покраснели. Девочка прижимается к дяде покрепче — почему-то ей кажется, что так будет проще. Впрочем, ей уже намного лучше, чем было некоторое время назад. С дядей Вигге всегда было тепло и уютно. Он никогда не говорил громко, как дядя Роальд, от голоса которого порой хотелось съёжиться и спрятаться куда-нибудь, никогда не смеялся так весело, как дядя Хальдор, но… С ним было намного легче и приятнее, чем с кем-либо в Бриориге. Возможно, ещё было так же хорошо с Санной, но разве что только с ней.

Девочка не сразу замечает, что дядя закрыл окно — оно было заперто не слишком сильно, из-за чего в библиотеку проникал сквозняк, а сама Деифилия, пусть и пыталась какое-то время, закрыть его не смогла. Однако, теперь не дует вовсе и, хотя становится даже немного жарко, Дея продолжает кутаться в свой плед. Это, пожалуй, была одна из её привычек — сидеть в библиотеке, завернувшись в плащ, одеяло или плед практически с головой.

— И не будь ею, — обнимает девочку мужчина. — Только в сказках всё заканчивается счастливо. А в жизни хрустальная королевна принесла бы море страданий и своему избраннику, и своим близким, и себе самой. Ты не хрустальная дева, это точно, но ты можешь ей стать, если не будешь ценить то, что имеешь.

Деифилия улыбается. И на душе становится как-то теплее и спокойнее. И дядя тоже улыбается. Словно не сейчас он почти был готов рассказать снова то грустное предание… Вигге Ярвинен начинает говорить о том существе, что живёт на дне реки. Они с Деей даже видели его однажды — это длинное и тёмное огромное животное, что плавает порой под самым льдом.

Существо это называется кракеном. Девочка читала про таких в учебнике по зоологии. И дядя говорит, что при должном изменении климата, подобное такому животное могло бы стать опасным. Но под толстым слоем льда кракен вовсе не опасен. Даже безвреден. Оно проплывает подо льдом довольно часто, но даже когда кто-то катается по реке на коньках — Деифилии и Санне ужасно нравилось подобное развлечение — кракен не может причинить какой-либо вред.