Волки (СИ)

— Ну, не то, чтобы страшный, но для меня и этот-то мир в диковинку, а уж то, что я оборачиваюсь в волка — вовсе чудо. А ты тут полувороном застрял и спрашиваешь меня о чем-то. Для меня все это до сих пор как страшный необычный сон.

Он повернулся ко мне и спросил безразлично:

— Этот волк… с которым ты был…

Я вспомнил его удар мне в шею и кивнул.

— Сати, да?

Он, пожав плечами, спросил, садясь на землю уже обычным человеком и даже в одежде.

— Он, дорог тебе?

Я так и сел.

— Да нет…

Тогда он удивленно спросил, глядя не на меня, а в костер.

— А почему ты тогда… — и замолчал, пришлось отвечать.

— Ну, я поступил очень плохо и не хотел так поступать. Он решил сам мне отдаться, чтобы доказать, что я ему дорог.

Тот кивнул, и мы оба замолчали.

— А дальше ты что собираешься делать, Сергей? Ну, ты в защищенном месте, здесь тебя никто не тронет без твоего желания. Неужели это предел твоих желаний, чтобы как-то осуществить свои мечты о ногах и о теле, которое ты теперь чувствуешь.

Я вновь чуть не подавился грибом и выплюнул его в костер, чуть не закашлявшись. Посмотрел на него хмуро и пожал плечами.

— Пока не знаю, ты вопросы такие задаешь. Лучше расскажи, где я? Что это за место. Давно хотел спросить.

— Я, наверное, начну с того, что я хожу между мирами. Из-за того, что я такой вот несуразный, меня наделили таким даром с детства. Сам не понимаю, к чему это. Ну, я и жил так. В этот мир, мою родину, приходил редко. Сам этот мир, если посмотреть, неплохой. Несколько видов оборотней, волки, вороны, как я. Есть даже медведи, но их очень мало. Есть эльфы, но те вообще, если и вступают в схватку за свои границы, то их не видно. Спящие, одним словом. Видим их, конечно, пытаемся общаться, но они держатся обособленно, и земли у них самые плодородные и воздух, конечно, вкуснее. Как птица тебе говорю, насыщеннее. А есть еще и демоны, с эльфами у них перемирие, заключены браки даже. Это те, против кого воюют вороны. Схватки неравные, демоны сильнее нас. Самые сильные колдуны. Но совсем недавно все пришли к согласию, что нарушать равновесие не стоит, и с этим не шутят. Соглашение решили скрепить браком между мной и владыкой демонов. После брака мы не скрепили союз близостью, считая, что это лишь проформа, и разошлись своими путями. Волки для нас — как для вас те же собаки во дворах. В вашем мире. Я не встречаюсь ни с кем, всё свое время посвящал изучению магии и перемещению между мирами. А потом вот встретил тебя и перенес сначала твою душу, затем и тело.

Я ехидно спросил:

— А ты не находишь, что насилие меня потом плохо скажется на наших отношениях? Если уж ты чувствовал себя виноватым, то надо было либо добить, любо…

Он не дал мне договорить и, кивая, быстро сказал:

— Я ведь не знал куда ты, в какое тело, вошел. Потом лишь нашел тебя. Тебя всё равно притянуло бы ко мне.

Теперь я встревожился и спросил не своим голосом:

— Что, опять какая-то метка?

Он, испуганно глядя на меня, кивнул.

— На тебе всё равно моя метка. Я не ставил ее нарочно, Сергей. Сергей, стой. — я остановился и, опустив голову, ждал объяснений. — Понимаешь, я… я увидел твою душу, твою сильную ауру и не смог взять и дать тебе умереть. Я много повидал, Сергей. Мне не одна сотня лет, поверь. И смерти я видел разные. Но твоя самая нелепая и глупая. Словно ты нарочно решился так сделать, чтобы тебя убили. Забили.

Я крикнул громко:

— А если и так? А если ты ошибаешься в ауре? Я не сильный человек, я всего боялся. Я даже покончить с собой не мог нормально. Я очень низкий человек, что сидел на паперти, прося подаяние.

Он подошел ко мне совсем близко и тихо сказал, так что мурашками покрылась вся спина и шея.

— Я видел в тебе человека уверенного и сильного и мне было плевать, что ты просил подаяние. Ты не навязывал себя. Тебя запросто можно было и избежать другой дорогой. Ты и сидел-то на отшибе под мостом. Я не первый раз к тебе подходил, но там было много народу. И я был под другой личиной. А потом ты пропал. На месяц. Потом снова появился. Искал тебя даже.

С горечью ответил:

— Я по дереву работаю, мне нравится вырезать. Заказы были.

Он положил руку мне на плечо и тихо прошептал:

— Ты даже не понимаешь, для чего ты пытался выжить, ты до сих пор надеялся, что все наладится. Только вот руки опустил. Нужен был тот, кто поверит в тебя. И я разбил твою надежду, моя охрана перестаралась, хотела угодить, чтобы побольше заплатил им. Или отпуска хотели. У вас вообще странные негласные правила. Если палец срывается с курка на зоне, где я кстати тоже был, и охранник «случайно» убивает отбывающего срок, ему дают… отпуск. Так и среди телохранителей, если они срываются раньше времени, им также дают отпуск или повышение. Так и те ребята, что сорвались на тебе. Я сам в этом виноват.

Смотрю на него удивленно.

— Ты сидел на зоне?

Он кивает весело.

— Я хотел всего попробовать

— Как же ты избежал близости? Ведь у нас женщины, девушки. Мимо них трудно пройти.

Он скалится в улыбке.

— Ну как-то так…

Перебиваю его.

— Погоди, месяц меня не было под мостом. Там я сидел года три назад. Как давно ты за мной наблюдаешь? — неожиданно вспоминаю ту машину, что наехала на меня. И того мужика. Не слушаю его ответ, продолжаю свою мысль: — Агушев Анатолий Васильевич, не ты ли был водителем той самой машины?

Он, отпрянув от меня, резко мотает головой.

— Ты что, Сереж, я не причастен к той аварии.

Теперь уже я смотрю на него зло.

— Я не говорил, что это была авария. Откуда ты знаешь?

Он, чуть отведя взгляд, сказал нехотя:

— Я видел тебя в те времена.

Ошарашенно смотрю на него и тихо прошу:

— Уходи… просто уходи…

Он так и стоит с опущенными руками и головой. Жду, когда же он пропадет, но он не уходит. Сколько же в нем тайн. Он словно слышит мои мысли и кидает взгляд в сторону. Тут же разгорается костер, и появляются куски мяса на вертеле.

— Не уйду, поговорим, и сам решишь, как нам быть дальше.

Из воздуха вдруг материализуются несколько мужчин в строгих черных костюмах, и я не успеваю ничего сказать. Меня поглощает темнота.

В темноте слышу тихий смех чужих мужчин.

— Ты снова пытаешься привлечь внимание своего выбранного? Ничему тебя не учит жизнь? Ты и так загубил его жизнь в его мире, нарушив равновесие и все наши правила. Ты притащил сюда его душу и тело. Сам ты женат на мне. Может, уже успокоишься? И наконец-то займешь свое место в моей обители?

Темнота какая-то угнетающая. Почему-то все мысли исчезают, думать не могу. Наконец-то ухватил одну мысль за кончик и расслабленно выдохнул. Почему я выбранный? Почему он испортил мою жизнь? Там ведь была авария? Или то, что его охранники убили меня? И да, он женат. Почему-то это коробило меня сильнее всего. Я понимал, что он против своей воли женился — ради перемирия. И он ведь сказал, что они не спали. Да если бы и спали — мне это безразлично. Или нет? Да, пока безразлично, пусть я был готов быть с ним. Но, если честно, в этом ли дело? Или в том, что он сказал мне, что мне нужен был тот, кто поверил бы в меня? Почему-то я чувствовал, что он был тем, кто верил в меня. Так ли мне важна сейчас его близость с другим, ведь он все равно остается тем, кто верит в меня. Кидаюсь сейчас на любого, лишь бы не остаться одному? Наверное, да. Или лишь на него? Я ведь мог остаться и с Сати? Мог.

— Собака, иди к моей кровати, там твое место. — процедил мне один из мужчин.

Я неверяще посмотрел на них обоих, и тотчас мое тело накрыла такая боль, как будто меня резали изнутри. Задыхаясь и стискивая кулаки, катался по полу перед ними, ехидно смотрящими на меня. Боль прекратилась резко, и я устало так и остался лежать.

— Ну что, шавка, ползи, иначе боль снова придет, пока ты не подохнешь.

Вся моя сущность восстала против, и я зло огрызнулся:

— Плевать, делайте что хотите. Но я не лягу ни под кого из вас по своей воле. Ясно?!