Иван - дурак(СИ)

- Что он тебе сказал? - спрашивает перевертыш, садясь напротив и требовательно заглядывая в глаза.

Он вытягивается через весь стол, нависая, и Ваня выводит простую корреляцию - его кормят все, кто хочет что-то узнать. Хоть что-то хорошее есть в его неприятностях.

- Предложил мне на него работать. Говорит, ничего сложного, по мелочи.

Лешка громко присвистывает - прямо в доме, и Гриша бы отвесил ему оплеуху за это, но Гришки нет.

- Так это отлично! Такой босс кому угодно пригодится! Небось, и платить будет не как в НИИ.

Его слова делают предложение не таким ужасным, как оно казалось ночью, но чувство тревоги не отпускает, и Ваня вопросительно смотрит на перевертыша. Тот хмурится, услышав новость, и скалится на Лешин комментарий.

- Что ты вообще там делал? - почти гавкает он зло, словно выбранная дорога единственное, что неправильно во всей этой истории.

- Да покататься сел, когда еще шанс выпадет, - его старший брат Леша оправдывается перед пареньком, с трудом подбирая слова. - Проехал немного, потом они прицепились. Я думал, с тачкой что-то не то, краденая или что... Хотел оторваться. Ну, как в Форсаже.

По уху Ване хочется заехать перевертышу, совсем не Лешке, но он не успевает - тот раздраженно цокает языком, вскакивает и принимается нарезать круги по их крошечной кухне, кусая костяшки. Он усмехается, размышляя, качает головой и снова садится напротив.

- Я думал, он просто отберет перо, не разбираясь. Вот уж недооценил старого хрена.

Яичницу Ваня не успел доесть, перевертыш берет его вилку - единственную на столе - и бесцеремонно ест из его тарелки. Потеря еды раздражает и расстраивает Ваню, но - увы - Салтан похож на более существенную проблему.

- Что делать-то теперь? - он спрашивает.

Перевертыш закатывает глаза, жуя, как будто Ваня прицепился к нему с незначительной очевидной ерундой - хотя сам всего несколько секунд назад кусал в панике руки.

- Ну что теперь. Соглашайся.

- Я что-то не уверен. Вся эта волшебная тема - конечно, прикольно, но и стремновато как-то.

- Ты и правда дурак, - вздыхает тот, вновь закатывая глаза. - Типично.

Ваня не может доверять перевертышу - теперь, после слов о подставе, он знает это наверняка. К тому же, его уже назвали "сообразительным". Перевертыш доедает его яичницу, вытирает тарелку хлебом и съедает еще несколько кусков, открывает упаковку печенья и ест и его тоже, запивая кофе из Ваниной кружки - он ест столько, словно уж за это-то время Ваня точно должен сообразить, что он имеет в виду. Но Ваня не соображает, и перевертыш все-таки объясняет, как идиоту:

- Ты был в его доме. Видел его охрану. Видел его самого, - он обрисовывает пальцем своё лицо для наглядности. - Даже ты должен бы сообразить. Как думаешь - разумно ему отказывать? Ну, хоть в чем-то?

- Неразумно, - нехотя, признает Ваня то, что понимает и сам.

- Вот и молодец. Делай вид, что как дебил счастлив, если у тебя есть хоть немного мозгов.

Даже если он не может доверять перевертышу, его доводы более чем разумны. Ваня вздыхает и тоже берет печенье - обсуждать тут больше нечего, придется согласиться на предложение Салтана. Лешка поочередно смотрит то на него, то на перевертыша, и восхищенно выпаливает, не сдержавшись:

- Ты бы видел, что он сделал в магазине! Просто ударил по ладони кассиршу, а она нам еще и сдачи отсчитала, клуша!

Перевертыш снисходительно, но польщено фыркает.

- Хоть какая-то от него польза, - ворчит Ваня в ответ.

- Слушайте, может, объясните мне, что происходит-то вообще? - спрашивает Лешка просто.

То, что давно пора спросить - Ване тоже очень интересно послушать.

Они, не сговариваясь, синхронно поворачивают головы и смотрят на хрустящего печеньем парня. Тот удивленно поднимает брови, заметив их взгляды, и допивает кофе в Ваниной кружке. Удивленно он смотрит долго, упорно, видимо, надеясь, что они сдадутся и перестанут ждать ответа.

- Вы даже не представляете, как мы попали, - говорит он, наконец.

Звучит не очень воодушевляюще, но Лешка совсем не пугается, напротив - его глаза загораются веселым азартом, и Ваня сглатывает ком в горле. На его унылый взгляд, в "попасть" нет ничего интересного. Перевертыш резко разворачивается и обвинительно тыкает в Ваню пальцем, словно это он во всем виноват:

- Я говорил тебе: поехали мимо. Я говорил тебе: не бери это дерьмовое перо.

С этим Ваня не может поспорить - правда, говорил, но не говорил ни слова про ворожбу на машине, про дворец за трехметровой стеной, про как две капли воды похожих вышибал, ни про что вообще. Возмущенный, он открывает было рот, чтобы прямо в лицо выплеснуть накопившееся раздражение и запретить уже пить из его кружки и есть из его тарелки, но Лешка успевает первым.

- Давайте по порядку, - предлагает он. - Кто это был? Разве он не должен быть мертв? Это же...

Перевертыш не дает ему договорить, резко вскидывая палец, как будто имя непроизносимо, а, произнесенное, приносит беду.

- Это сам царь.

- Какой, нафиг, царь? - хмыкает Лешка, решив блеснуть своей четверкой по истории. - Николай, что ли? Нет больше никаких царей.

- Салтан, какой же еще.

Волшебные имена и вещи поражают его явно меньше, чем самого Ваню - он больше него любит фантастические фильмы, и видимо это кажется ему прикольным приключением без последствий. Лешка не самый рассудительный член их семьи, но "сообразительный" про него можно было бы сказать точно.

- У Вани есть фонарик, который прям невероятно восторг этого вашего царя. Кстати, ты где его взял?

- В НИИ нашел.

Этого объяснения Леше вполне достаточно, он кивает и продолжает:

- Видимо, это какой-то супер магический артефакт. Перо, он сказал? Это понятно, - он кивает собственным мыслям. - Непонятно, почему он не отобрал его, раз штука такая ценная? Как твой приятель думал?

Никакой он не приятель Ване, но он снова не успевает об этом рассказать - Лешкин вопрос любопытнее их взаимоотношений. Пойманный собственным же вопросом, перевертыш сначала независимо пожимает плечами, словно не знает ответа - так ярко и оскорблено, что даже Ваня понимает - знает, на самом деле. Он пожимает плечами снова, настойчивей, и молчит так долго, невинно глядя по сторонам, что даже Леша устает ждать - он вздыхает и встает, тоже направляясь к душу. Только тогда перевертыш говорит - может, он решает, что лучше Ване узнать об этом от него, чем узнать слишком поздно, при других обстоятельствах.

- На самом деле, не все подряд могут их трогать, - признается он неохотно.

Возвращается Лешка мгновенно и садится поближе, придвигая к перевертышу стул. Ему явно стоило вместо Вани остаться работать по ночам в НИИ - у всей этой истории был бы более благодарный главный герой. Перевертыш морщится, вздыхает, но всё-таки говорит.

- Их называют сокровищами Кощея - угадай-ка, почему. Только те, в ком есть кощеева кровь, могут воспользоваться ими. Не так уж мало, на самом деле, достаточно иметь хоть каплю, быть хоть пра-пра-пра-правнуком его пра-пра-правнучки. А Кощей был плодовит.

- Поэтому он предложил мне работу?

Ваня подозревал, что не за сообразительность, но мог в душе надеяться на своё уникальное обаяние. Очень хотел бы, но даже это - не его талант.

- Ну конечно, гений! - перевертыш вскидывает руками, будто высшей глупостью было предположить другую причину. - Салтан думает, ты один из них, чья-то седьмая вода на киселе, потому можешь касаться зачарованных предметов. Не так уж мало, но и не так уж много, чтобы вообще вас не считать.

- Но он сам брал фонарик, твой Салтан, - вспоминает Ваня.

- Брал, да? Никак не сдается, бедняжка, - хмыкает довольно перевертыш, и поясняет. - В Салтане много кощеевой крови, как в прямом внуке. Просто он проклят. Может увидеть их, коснуться, но не может воспользоваться, - парень усмехается уголком губ, как будто сам приложил к проклятью руку. - Сильная ворожба.