Змееныш

подобием парусов, призрачными прообразами материи.

Изредка зародыш корабля пронизывала дрожь, как будто жизнь безуспешно стучала в запертые двери, и тогда студенистое творение волшебства содрогалось вместе со всеми своими придатками – крыльями, мачтами и реями…

Внимание Стервятника было настолько поглощено этим отвратительным зрелищем, что он не сразу заметил своих слуг. Что-то отвлекло его, и скорее всего это был запах. Сладкий запах смерти исходил не от могилы-верфи, как он думал вначале, а от десятка вооруженных фигур, выстроившихся полукольцом позади него.

Слот медленно повернул голову, недоумевая, откуда они могли появиться. Потом он увидел, что из полуоткрытого рта ближайшего воина тонкой струйкой высыпается земля, а оружие покрыто пятнами ржавчины…

В этот момент солнце наконец показалось над краем кольцевой стены. Оно было багровым и в два раза меньше своего обычного видимого размера. В его тусклых лучах раны воинов не слишком бросались в глаза, но Люгеру хватило одного взгляда, чтобы понять – всем им полагалось быть мертвецами. Они не дышали, и распухшие лица ничего не выражали. Их глаза давно превратились в узкие щели, в которых что-то поблескивало. Позже Люгер разглядел, что это были черви.

Поскольку ожившие мертвецы не собирались нападать, Стервятник немного расслабился. Он вспомнил, что читал о чем-то подобном в одной старой хронике, автор которой даже не пытался отделить вымысел от реальности.

В хронике упоминалось о некротическом искусстве древних магов и воинах-глонгах, использовавшихся ими для защиты своих уединенных жилищ. Глонги годились для этой цели всего лишь на протяжении двух-трех суток, пока тела не разлагались до такой степени, что мертвецы уже не могли двигаться. Насколько Люгер мог судить, у древних не было недостатка в материале для своих жутких опытов… Сам он не испытывал ни страха, ни отвращения. Мертвые давно стали его союзниками. Разлагающаяся плоть ничего не значила, если в каком-то другом измерении времени все еще существовали призрачные отпечатки этих существ.

Один из глонгов показал на зародыш летающего корабля, и Люгер истолковал его жест как приглашение. Он понимал, почему тот не произносит ни слова – его голосовые связки уже начали разрушаться.

Стервятник стал спускаться по крутому склону, и вслед за ним с тихими хлюпающими звуками шли глонги. Он и не ожидал того, что удостоится сомнительной чести говорить с колдунами Лигома или хотя бы видеть их. Это было бы до смешного просто. Он рассчитывал на чье-нибудь посредничество, но оно и не понадобилось.

Он получил все, что было нужно для нападения на Скел-Моргос. Обычное человеческое любопытство оказалось погребенным так глубоко в его душе, что он не чувствовал и тени разочарования. Вряд ли островные маги вообще обладали видимыми оболочками; к остальному ему не хотелось даже прикасаться. Это было редкое для Люгера проявление благоразумия, не имевшего ничего общего с разумом.

Багровый кружок солнца совершил свой путь по небу и скрылся