Тяжело в учении

— У-у-у… Я опозорилась на всю Школу!.. — простонала я, обхватив гудящую голову руками.

Говорят, что некоторые на следующее утро после злоупотребления спиртными напитками ничего не помнят. Мне не повезло — бальзамчики, временно отключая мозг, заботливо сохраняли воспоминания. Чтобы потом ими можно было сполна «насладиться»…

— Я бы не стала так убиваться, — подмигнула Лантэлия, вертясь перед зеркалом в новом летнем платье. — Не опозорилась, а прославилась — благодаря Фьерну. Сначала этот ваш романтический танец, потом — лихие пируэты на столе…

Если при упоминании романтического танца я слегка порозовела, то пируэты заставили мои щеки запылать.

— Он просто не дал мне упасть, — мрачно уточнила я, жалея, что не свалилась с ног еще до того, как сумела вскарабкаться на стол. Тогда бы точно никто ничего не заметил! Но нет — в последнее время удача упорно от меня отворачивается, и в этом, надо признать, изрядная доля моей вины.

— Да какая разница, что там было на самом деле, со стороны-то смотрелось на редкость эффектно, словно так и задумано! — лукаво улыбнулась подруга. — Лучше скажи, у кого ты полночи прощения просила и кого заверяла, что больше не будешь вести себя как последняя идиотка?

Я сдавленно охнула и нырнула под одеяло, мечтая превратиться в кучку пепла. Хотя… Могло быть и хуже. Например, если бы я отправилась просить прощения лично! Или все-таки…

— Лана, — робко позвала я подругу, высунув нос наружу, — а я… никуда не ходила?!

— Ты явно была не против погулять, но вот твои ноги придерживались противоположного мнения! — покачала головой Лантэлия. — Кого ты так обидела, что совесть тебе покоя не давала?

Ой. Вот этого я не запомнила. К счастью, наверное…

Зато запомнила, что снилось что-то темное и страшное и что в этом беспросветном мраке был кто-то большой и сильный, кто-то, не оставивший меня одну, кто-то… кого я вместо благодарности попросту обидела — недоверием и непониманием, от которых не раз страдала сама.

— Вики, — видя мое замешательство, мягко начала Ланка, — мы же подруги. Мы можем рассказывать друг другу обо всем, делиться всем, что происходит…

Я вымученно улыбнулась и кивнула. Да, подруги. Да, можем. Но я не могла заставить себя все рассказать! Лантэлия была такой счастливой, и не хотелось нагружать ее своими проблемами, которые и самой уже казались надуманными и блеклыми. А потому я закусила губу и, сделав несчастное лицо, помотала головой:

— Я ничего не помню, правда!

Не соврала ведь. Действительно не помню, о чем думала и что говорила ночью! А вот Грошена я все-таки стукну. Ну да, он, возможно, даже и не почувствует, зато мне легче станет! Вот это я и озвучила, стремясь увести разговор в иное русло.

— Сиди и не искушай судьбу, — остудила мой боевой порыв Лана, сунув мне в руки чашку кофе. — Если что, Грошена Рэм стукнет. Ну, когда его целители отпустят…

— Значит, не скоро, — пробурчала я, морщась и отпивая горячий напиток. — Гейла его от души приложила…

— Давно пора было, — пожала плечами обычно добродушная и жалостливая подружка, и я с удивлением на нее посмотрела. — Чем раньше у него на место мозги встанут, тем больше шансов прожить долгую жизнь, — хмыкнула заметившая мое недоумение Ланка. — И потом, около него там Элька крутится… Своего он добился, а какой ценой — не самое главное, не так ли?

— Это его слова, — догадалась я, и подружка, с утра успевшая навестить нашего незадачливого приятеля, кивнула. Надо бы тоже женишка проведать. Попозже, когда наберусь смелости из комнаты выйти.

— А вообще, чего ты киснешь? — не отставала от меня Лана. — Жизнь прекрасна, тебе даже цветочки дарят!

— Какие еще цветочки? — поперхнулась кофе я.

— Вот, полюбуйся! — указала Ланка на подоконник. — Не один Рэм вчера с ума сошел. Какой-то приду… кхм, герой забрался на второй этаж, причем ради тебя!

— Почему ради меня?! — возмутилась я. — И почему — какой-то?! Лис и на десятый этаж, не запыхавшись, вскарабкается!

— Ардэниодирниэль никогда не будет лазить ночью по окнам женского крыла! — сверкнула гордым очами Лана. — Он слишком хорошо воспитан!

Я вспомнила прошлую ночь и едва успела прикусить язык. Ланка этого не переживет, а где мне потом искать другую столь замечательную подругу?!

— К тому же мы уже прошли этап неуверенных намеков, — хихикнула Лантэлия, заметив скептическое выражение моего лица.

Намеки? Какие еще намеки? Я выползла из-под одеяла и подошла к подоконнику, на котором и в самом деле лежал цветок. Бутон белой розы на хрупком длинном стебле. На нежных лепестках все еще дрожали капельки росы, словно цветок только что сорвали. Я зачарованно уставилась на него. Красивый, трогательный, беззащитный…

— Фьерн молодец, хотя мог бы и при личной встрече цветочек отдать, — заметила Ланка, и я словно очнулась.

Фьерн? Ах да, Фьерн… Кто же еще? Нужно будет поблагодарить его. И попросить больше не лазить по окнам. Мало ли — вдруг немного ошибется и попадет к Гейле Растен? Нет, Фьерн, скорее всего, и Гейлу очарует. Я вспомнила теплую улыбку и внимательные глаза и вздохнула, невольно сравнив его с Рэмом. Иногда мой женишок просто дуб дубом. Надеюсь, с возрастом это пройдет. Иначе до боевых подвигов он не доживет — прихлопнет нашего великого некроманта какая-нибудь оскорбленная девица. Веником. И будет права!

Я осторожно взяла цветок в руки и поставила в принесенную Ланкой вазу. Водрузила это богатство на подоконник и задумчиво вздохнула. Красиво. И грустно. Я нахмурилась, кончиками пальцев прикоснулась к бархатистым лепесткам… Взгляд скользнул по бутону и зацепился за какое-то движение за распахнутыми настежь створками окна. Провинившиеся некроманты и боевики по-прежнему вяло копошились на клумбах, только на этот раз — под насмешливые реплики мастера Ривенса. А я и не заметила, когда он пришел… Словно почувствовав внимание, он резко обернулся — и, вопреки опасениям, не отвел взгляд, а даже слегка улыбнулся. А я улыбнулась в ответ.

— Я больше не буду вести себя как последняя идиотка, — едва слышно прошептала я и смахнула с щеки непрошеную слезинку.

Грусти больше не было. Пустота в душе медленно, но верно заполнялась солнечным светом, теплым ветром, птичьим гомоном… Впервые за несколько дней снова захотелось жить.

А на следующий день началась практика. Выпускников, само собой разумеется, от нее избавили — через седмицу им грозил итоговый экзамен, после которого они смогут считаться полноценными магами с правом работать по специальности. Остальных распределили по группам, совершенно не учитывая ни курс, ни специализацию, ни уровень сил. Якобы для того, чтобы мы имели практический опыт не только в своей области и не терялись, попав в тяжелую нестандартную ситуацию. Угу. Травник, прыгающий с мечом, или некромант в целительском покое, или, наоборот, целитель в склепе лунной ночью — чего уж тяжелее и нестандартнее. Даже представить страшно, чем это может закончиться! В итоге я оказалась в одной группе с Шейли, Грошеном и тощей русоволосой девушкой с боевого, а нашим руководителем назначили Гиаша, того самого целителя-иллюзиониста, украсившего «Чашу». Да-да, мои страшные фантазии сбылись — я попала в целительский покой. Невысокий серьезный парень с огромными карими глазами с подозрением осмотрел нашу компанию, переменился в лице при виде, как всегда, разукрашенного синяками Грошена и отчетливо скрипнул зубами.

— Ну да, в этом году тебе снова не повезло, дружище! — от души хлопнул его по плечу неунывающий некромант-третьекурсник. Я аж вздрогнула, думая, что целитель не устоит на ногах, но он, удивительное дело, даже не пошатнулся.

— Это еще посмотреть нужно, кому не повезло, — хмыкнул он и кивком пригласил нас в небольшую комнату. Тут было тесно, светло и пахло сушеными травами, настойками и чем-то еще, неуловимым и тревожным. — Итак, этого ненормального я уже знаю, а с вами, девушки, нам предстоит познакомиться.

Шел с готовностью взмахнула тщательно накрашенными ресницами и кокетливо повела плечиком, но Гиаш никак не отреагировал на ее ужимки, ровно продолжив: