Камин-аут (СИ)

– Плачем волн объятый молился ты… ммм… солнцем обагрены мы изорвали крылья, купаясь в золоте солёном… остров обетованный и крестом, и небом стал для нас… – с придыханием напевал Маю. – Проклятьем заразились – вода не принимает… огонь не обжигает… молния лаской шепчет… хищный зверь стороной обходит…

Зачем детей учить такой мрачной песне?

Опустив ладони брату на плечи, Эваллё почти вплотную придвинулся к его спине. Мальчика била крупная дрожь, внешне Маю стал похож на мертвеца. Поверх его головы Эваллё высматривал между деревьев обладательницу голоса, казалось, тот доносится сразу в нескольких направлениях. Угроза была настолько очевидна, что Эваллё, мечтая увести брата, не сразу осознал, что перешел на скорый шаг.

Эваллё сорвался с места, утягивая за собой Маю. От силы рывка тот едва не споткнулся.

Пульс стучал на шеи как сумасшедший, веко нервно подергивалось. Замечательно, у него появился свежий повод для опасений – целого воза проблем с братом было уже недостаточно. Парень не отпускал руки Маю, пока они бежали сломя голову по тротуару прочь от клуба, но и прочь от дома. Тротуар плясал перед глазами, сердце колотилось.

По мере отдаления тревога спадала, но сердце продолжало заходиться от быстрого бега.

Какая-то глупая песня! Всего лишь песня! Абсурдность ситуации выводила из себя и сбивала с толку.

У самого футбольного поля, куда парня привела привычка, Маю начал задыхаться. Выпустив руку брата, Эваллё затормозил. Ноги ныли от жажды скорости, со страхом пришел адреналин.

Маю смотрел перед собой шальным взглядом.

– Как ты?

– Че-чего? – пытаясь отдышаться, прохрипел мальчик, после чего забойно выругался. Маю, как перепуганный олень, измерял землю шагами в своей мнимой клетке. – Ты её почувствовал? Запах, я имею в виду. Хоть что-то, может, успел разглядеть?

– Нет, она находилась где-то на другой стороне улицы, слишком далеко.

Оглядевшись, Маю недоуменно покачал головой:

– Зачем мы здесь? Я думал, ты хочешь отвести меня домой.

Эваллё не сразу сориентировался, что хочет от него брат, постепенно возвращая ясность сознанию. Их с Маю взгляды пересеклись, Эваллё вспомнил, что приготовил брату возмездие за испорченное свидание с Аулис.

– Я собираюсь немного побросать мяч, составишь мне компанию. Лови, – не думая, парень подкинул мяч высоко в ночное небо и отошел.

– Ты серьезно? – опешил Маю, заторможено наблюдая за тем, как мяч возвращается прямо к нему в руки. Вместо того чтобы подхватить, мальчик нахмурился. С места Эваллё было плохо видно лицо брата, только свет стадионных фонарей рассеивал мрак над газоном. – Ты не будешь звонить домой?

– У меня аккумулятор разрядился, позвони сам.

Мяч шлепнулся на поле в метре от брата.

– Сатин знает, что ты со мной, я оставил записку. Он не станет волноваться.

– Ты так в этом уверен?

– Абсолютно. В записке я взял полную ответственность за твои действия.

– И что?

– За меня он волноваться не станет, а за тебя сегодня отвечаю я, поэтому все претензии он предъявит потом мне, а не тебе.

– Да почему?

Маю было непросто убедить. Коротко вздохнув, парень вернулся за мячом. Заряженный недавней гонкой, Эваллё чувствовал себя превосходно, мышцы требовали дать напряжению выход. От холодного кислорода в голове прочистилось. Если журналистка сунется за ними на футбольное поле, ей, по крайней мере, негде будет спрятаться от них. Возможно даже, что это самая настоящая репортерша, выискивающая скандальный материал для статьи.

Эваллё внезапно передернуло, плохое предчувствие не покидало. Прежде чем поднять мяч, парень на мгновение заколебался.

– Я не хочу играть, – заскулил брат. – У меня нет настроения на эту беготню.

Маю не любил признаваться в своих слабостях. Эваллё знал, что брат терпеть не может выходить на поле, мяч всегда пролетал мимо его рук, норовя выбить из игры. Маю боялся мяча, вот в чем заключалась его основная проблема.

– Тебе нужно согреться, – закинул наживку парень. Подбрасывая мяч правой рукой, Эваллё стрельнул улыбкой. Отбежав в сторону ворот, подкинул мысом кроссовка футбольный мяч, чтобы не дать тому коснуться поля. Размявшись слегка, оттолкнулся подошвами от травы и подбросил тело вверх, в ловком пасе отправляя стремительно летящий мяч точно в ворота. Удар вышел такой силы, что Эваллё не удержал равновесия и завалился на бок. От движения по телу разлилось покалывающее тепло, заставляя кровь нестись быстрей. Мяч врезался в сетку и откатился по траве.

– Хватит выделываться.

По интонации брата Эваллё стало ясно, что тот доволен увиденным. Повалявшись на сухом газоне, парень поднялся на ноги и отправился было к воротам, как рядом возникла фигура брата с мячом.

С ветром прилетел запах Маю, это способен был учуять какой угодно зверь. Пасовав Эваллё, подросток приготовился отразить удар. Послав мяч ударом ноги в ворота, парень с замиранием сердца наблюдал за братом. Либо по лбу, либо пролетит рядом. Но Маю не собирался защищать ворота, вместо этого он попробовал повторить маневр брата. Мяч задел кроссовок брата наотмашь и проехался по газону, застряв на полпути к воротам. С первого раза у Маю не вышло, но с шестой попытки мальчику удалось в прыжке отбить мяч коленом, запустив тот в живот Эваллё. Но парень был рад даже такой победе брата. Уже спустя недолгое время с момента их прихода на поле, Маю вошел в раж. После третьего удачно отбитого гола, мальчик вскинул кулак вверх и закричал ужасно довольный собой, а Эваллё с трудом сдержал улыбку. Брат быстро научится, надо только набить руку.

Теперь глаза подростка горели азартом. Ветер разлохматил волосы, и Эваллё ощущал запах шампуня. Щеки Маю налились здоровым румянцем, не имеющим ничего общего с осенним холодом. В ноябре на поле будет уже по-настоящему холодно ночью. Эваллё удержал эту мысль. Раньше ему не приходилось играть с Маю в футбол. Надо ценить момент.

Светло-русая голова Маю была видна издали. Постепенно движения брата стали замедляться, пропускал мячей теперь он гораздо больше, чем отбивал. Эваллё загонял его до полного изнеможения, но мальчик не жаловался на усталость. Проворонив очередной пас, Маю расставил ноги и повалился прямо на поле. Эваллё хотел согнать его, сказав при этом, что братишка отморозит себе зад, но прочитав на лице Маю неприкрытую благодарность, сам улегся рядом.

– Я думал, прореву до утра, – тихо признался брат, – или что ты наорешь на меня и сдашь предкам на усмирение.

Маю смотрел в небо, заложенное тучами, но, быть может, для одной звездочки на необъятных небесах найдется немного места. Эваллё выискивал звезды, ощущая жесткую траву под собой и ветер на разгоряченной коже лица.

– Мне повезло с заботливым братом.

Эваллё сместился вниз, чтобы его голова оказалось на одном уровне с головой Маю. Парень прижался щекой к траве так, чтобы лучше видеть Маю.

– Мне так повезло, Эваллё, – прошептал брат, скосив взгляд в его сторону.

– Ты так считаешь? – зашептал в ответ парень.

В руках оставался мяч. Покидав тот слегка, выронил на траву небрежным жестом.

– Если не хочешь, чтобы я шатался где-то по ночам, скажи, и я перестану.

– Зачем мне это говорить? Я хочу, чтобы ты сам для себя уяснил, сколько неприятностей доставляет необдуманность и спешка.

Маю поджал губы.

– Та, с которой ты ходил на свидание, поехала домой?

– Да. Она дождалась твоего появления.

Мальчик открыл рот, чтобы добавить что-то, но лишь облизал искусанные губы. Запах подруги Маю почти выветрился, другой незнакомый запах был слабее, о, там, оказывается, была вечеринка – братишка принёс на себе целый букет женских ароматов. Эваллё рассматривал лицо брата, мысленно запоминая, как мягкие линии сменяются острыми. Краснота румянца не могла скрыть веснушек, различимых даже в полутьме. Веснушки редели и перетекали на горло. Ресницы и брови у брата были темнее волос на голове.

Затылок коснулся травы, и Эваллё прикрыл глаза, позволяя легкому ветру щекотать сомкнутые веки. Сопящий звук, очевидно, исходил от брата.