Атланты. Книга первая (СИ)

   - Кто ?! Кто изменник ?!

   - Ваши побратимы !

   - Да ну, быть такого не может.

   - Я сам видел, ваше величество ! Они дерутся с охраной !

   - Дай копьё.

   - Ваше величество, я отведу вас в безопасное место.

   - Дай копьё, я тебе сказал !

   Гвардеец разоружаться не спешил. Тогда Дан вырвал у него копьё силой и помчался на второй этаж. В коридоре кипела нешуточная битва.

   - Дан, мы здесь !- заорал Вальдес, увидев бегущего по лестнице монарха.

   А рядом с ним две рослые фигуры раскидывали стражников направо и налево голыми руками.

   - Ратибор !- истошно завопил Дан.

   Вслед за тем он бросил копьё и рванул по коридору. Стражники расступались перед ним, прижимаясь к стенам. И Дан с разбегу прыгнул на Ратибора с Медвежей, на нём тут же повис Кент, рядом на плечах славян, примостился Вальдес, а сверху на эту конструкцию вскочил Крег.

   - Слезьте, черти !- вопил Медвежа.- Вон пуза какие понаедали, вас же не удержишь !

   И славяне стряхнули с себя младших побратимов.

   - Ратибор, Медвежа, как же я рад вас видеть,- приговаривал Дан, сияя от радости.- Вы молодцы, что приехали.

   - Мы по делу, государь,- ответил Ратибор.

   И столь холоден был его взгляд, что Дан аж попятился.

   - По какому ?- спросил он.

   - Для славян повысили торговые пошлины, чуть ли не втрое,- объяснил Ратибор.

   - Торговлишка хиреет,- поддакнул Медвежа.- Люди разоряются. А у твоего начальника стражи приказ - никаких славян во дворец не пускать.

   - Ну и всыплю же я ему !- не сдержался Кент.

   - Подожди,- сказал Дан.- Крег, в чём дело ?

   - Пошлины были всегда. Должна же казна наполняться. А то, что для славян их повысили, я сам первый раз слышу,- пролепетал в ответ Крег.

   И неожиданно даже для самого себя добавил:

   - Государь.

   - Так,- сказал Дан.- Министров ко мне.

   И пока побратимы дошли до трона, гвардейцы Кента приволокли в зал министров. Кого-то вытащили из постели, кого-то оторвали от сытного ужина. И Дан держал перед ними речь.

   До наших дней она не дошла - среди историков, интересующихся Атлантидой, могли попасться интеллигентные люди, которые страшно удивились бы тому, что царь атлантов кроет своих министров матом. А затем Дан освободил славян от пошлин на десять лет и сам контролировал выполнение этого своего указа.

   Когда министры были отпущены, монарх повёл гостей в приёмный зал, где уже накрыли на стол, и куда явились Синеока с Альбиной.

   Ратибор заметно полысел, а Медвежа был таким же лохматым, лишь стал совсем седым. Но оба оставались всё теми же могучими богатырями, как и двадцать лет тому.

   - Ну, что вы, как вы ? Рассказывайте,- теребил славян Дан, когда вся прислуга и шут были выставлены Кентом за дверь.

   - Потихоньку,- отвечал Ратибор.- Я вот дважды сходился с бабами, только всё никак не выходит. Не получается ! И бабы хорошие, и я, вроде бы, не хуже всех, а вот никак. То ли я не могу с ними жить, то ли они со мной. Хожу в бобылях.

   - А ты, Медвежа ?

   - А что Медвежа ?- продолжал Ратибор.- У него ещё в войну была жена и двое сыновей.

   - Да ?- изумился Дан.- А что ж ты не говорил ?

   - А мне надо было орать об этом на каждом углу ?- отмахнулся Медвежа.- Золотишко упырское я ведь для семьи собирал.

   - Сейчас он влиятельный человек в общине. Без него ничего не решается. Трое сыновей, пятеро внуков. Так вот,- закончил Ратибор.- Ну а ты что же ?

   Вместо ответа Дан вынул из-за пазухи платок с вышитой полинявшими нитками незнакомой девушкой и расстелил его на столе.

   - Ты до сих пор его носишь ?- изумилась Синеока.

   - Как видишь.

   - Но ведь ты говорил, что она совсем не похожа на ту, твою.

   - Ни единой чёрточкой. Но, глядя на этот платок, я Монику, будто живую вижу.

   - Так не годится, братец,- вмешался Медвежа.- А если тебя, неровен час, боги заберут, что тогда ? Наследника-то нет ?

   - Как вы мне говорили лет двадцать назад: а побратимы на что ? У Крега сын подрастает. Смышлёный парень. Даном зовут.

   - А лет-то ему сколько ?- наседал Медвежа.

   - Восемнадцать.

   - Не маловато для царя ?

   - Да что ты меня хоронишь ?! Я пока не собираюсь помирать.

   - А что остальные ?- спросил Ратибор.

   - У Альбины с Вальдесом три дочки,- ответил Дан.- Все красавицы, и те, что в маму пошли, и та, что в папу.

   - А у меня не выходит,- признался Кент.

   Над столом повисло неловкое молчание, нарушенное Медвежей:

   - Мне здесь выпить дадут ?

   После того, как выпили, Синеока пересела поближе к Ратибору и принялась выспрашивать о судьбах земляков. Тот сначала отвечал, но затем не сдержался и сказал:

   - Приезжай, сама и увидишь.

   - А и приеду.

   - А и приезжай.

   - Данчик, ты отпустишь Крегулю дней на десять ?- обратилась Синеока к монарху.- А то найди ему дело какое-нибудь в тех краях.

   - Завтра поговорим,- пообещал Дан.- На свежую голову.

   - Вот именно,- поддакнула Альбина.- Не хватало ещё здесь о делах разговаривать. Давайте лучше споём.

   И они пели. Песни были разные: славянские и местные, новые и старые. Спели даже две про Дана. Сам герой, правда, петь отказался, зато вставлял по ходу дела разные замечания.

   - Кривень-то нашёл себе бабу,- сообщил ему Медвежа.- Представляешь ? Жила у нас одна, кто-то там пустил слух, будто она ведьма. Случилось однажды, что община хотела её выгнать, да Кривень вступился. А он когда лютый, с ним лучше не шутить.

   - Ну да,- отозвался Ратибор.- А если ещё друг Медвежа прибегает на помощь, то там уже никто никого не выгоняет, а наоборот, приглашают побыть подольше.

   - Живут, одним словом, душа в душу. Кривень велел вам всем кланяться.

   - И ему от нас,- попросил Дан.

   - А Мечислав помер,- говорил Ратибор дальше.- Лет восемь уже. И всё его раны от упырей донимали.

   - Помянем,- сказал Дан.

   И они поминали, пили, пели, говорили обо всём, вспоминали, смеялись и грустили.

   Ближе к утру Альбина заявила, что хочет спать, а Синеока отправилась с ней. И когда мужчины остались одни, Крег вдруг сказал:

   - А всё-таки вы, славяне, странный народ.

   - Ты действительно так думаешь ?- поинтересовался Медвежа, придвигаясь поближе.

   - Ладно тебе рожи корчить, всё равно ведь не ударишь,- заявил Крег.- Нет, ну в самом деле. Вот имена ваши взять хотя бы. Допустим, Ратибор. Тут все видели - и ратник, и борется. Не придерёшься. Потом, Медвежа. Тут тоже не поспоришь. А почему Синеока ? Глаза-то у неё зелёные !

   И те, кто был в ту ночь во дворце, утверждали потом, что хохот из приёмного зала слышался аж на площади.