Янтарный Пепел (СИ)

Пролог

Легенда о смерти с косой в длинном черном плаще навевала ужас на многих веками. Будучи маленькой, я с удовольствием слушала, как дворовые детишки пугали друг друга страшилками о костлявой старушке, забирающей чужие жизни, и тихонько посмеивалась в ладошку, зная правду. Но даже и не пыталась кого-либо разубедить. Ведь прелесть секрета в том, что никто вокруг, кроме тебя, о нем даже и не догадывается.

Смерть не была такой, как о ней говорили. Ее волосы цвета темного шоколада полюбились ветру, и он то и дело пытался утянуть их в пляс. Кожа была идеально гладкой и бледной, но это придавало лишь некой величественной завораживающей красоты. Мне очень нравилось слушать музыку, льющуюся из-под ее длинных пальцев, порхающих над клавишами, и я днями могла наблюдать, как смерть танцует, двигаясь плавно и грациозно. Я с обожанием и трепетом ловила каждый взгляд карих глаз и пыталась делать все возможное, чтобы в нем никогда не появилась толика раздражения или разочарования. А еще смерть была теплой. Она часто прижимала меня к себе перед сном, желая спокойной ночи, и это тепло стало одним из самых дорогих воспоминаний о детстве.

Смерть была моей мамой…

Собственно, мой отец тоже был смертью. Так же, как и старшая сестра. И даже я сама родилась воплощением древних легенд в облике невинного ребенка с огненными кудрями.

Мы были мортами, порождениями ночи. И именно мы придумали большинство сказаний, дабы защитить собственное существование от человечества, ведь никто и никогда не должен был узнать о нас. Чего бы это ни стоило…

Часть Первая. Ривэрто

Когда солнце медленно катилось к горизонту, бросая на землю последние лучи, тени, обретающие очертания в сумерках, покидали укрытие и легкой поступью направлялись на свет пламени, плясавшего среди человеческих детей. Ривэрто, носители душ, жались друг ко другу, ища тепла морозными ночами, в надежде, что их обойдет участь братьев, падших от руки таинственных фигур в сумраке ночи. Скукожившиеся, запуганные до полусмерти, они бросали взгляды на сородичей и гадали, кто станет следующим в неравной борьбе с судьбой.

Смоляные волосы плясали в безумном танце с восточным ветром, а бездонные черные глаза внимательно следили за каждым маленьким человеком, который еще не успел осознать свою значимость. Мир постепенно расширялся, полнился неизведанным и прекрасным, что только предстояло познать родившимся с душой, и тени стояли на страже каждой крошечной жизни, ожидая часа, когда нить, связывающая Ривэрто с миром, оборвется, чтобы прийти вестником неизбежного.

Пламя костра бросало блики на мертвенно-бледную кожу теней, и люди, плутающие в неведении, пытались унять безумное сердцебиение и посмотреть самой смерти в лицо, лишившись страха. Игра с заведомо известным исходом. Нет проигравших. Нет победителей. Лишь пустая оболочка и фигура около костра, бережно укрывающая в ладонях едва искрящийся золотым светом комочек.

Оберегая душу от посторонних взглядов, тень удалялась в ночь, оставляя Ривэрто наедине со своим страхом. Тьма, скрывающая луну, рассеивалась, а тепло пламени постепенно просачивалось под кожу выживших. Наутро племя найдет тело вождя, так и не проснувшегося с первыми лучами солнца, а история будет твориться далее под пристальным взором фигур, сокрытых во мраке. Люди забудут страх и двинутся дальше, зная, что тени забирают лишь тех, кому пришло время покинуть мир живых.

Глава 1

Я оперлась спиной о кирпичную стену и прикрыла глаза, подставляя лицо прохладному ветерку. Солнце весь день нещадно палило, и лишь под вечер, склонившись к горизонту, позволило жителям Гринвилла вдохнуть в полную силу и высыпать на улицы. Над городом постепенно сгущались тучи, и синоптики на всех телеканалах, как один, обещали ливень ближе к полуночи. В воздухе явственно ощущался запах приближающейся грозы, способной прибить городскую пыль и запах выхлопных газов к земле.

— Ну, и где ее носит? — Эвон недовольно расхаживала из стороны в сторону, излучая приглушенный синий свет.

— Расслабься, — лениво протянула я, бросая взгляд на подругу, мельтешащую перед глазами.

Душа демонстративно закатила глаза, но замерла на месте. Свет, исходящий от нее, стал немного темнее, что свидетельствовало о раздражении, но я предпочла его игнорировать. Девушка переминалась с ноги на ногу, выглядывая среди проходящих мимо прохожих Лидию. Вздернутый носик без конца морщился, делая ее довольно милой.

Сквозь ртутные тучи прорвался лучик света, и Эвон невольно замерла, подставляя лицо солнцу. Слишком человеческая привычка. Со смертью исчезало все — и души не чувствовали ни тепла, ни холода. Они не мерзли, не болели, и тепло, к которому так тянулась Эвон, не могло согреть ее душу, как делало годами ранее.

— Вот ты где, — в знакомом голосе слышалась отдышка.

Я обернулась и встретилась взглядом с Лидией. Ее лицо пылало, будто девушка долго бежала, а из небрежного хвоста на макушке выпали несколько пшеничных прядей. Лямка рюкзака сползла с плеча, и подруга безуспешно пыталась вернуть ее на место дрожащими пальцами, тяжело дыша.

— Не прошло и ста лет, — воскликнула Эвон.

— Идем быстрее, не то к сцене будет не протолкнуться, — Лидия схватила меня за руку и потащила в небольшой концерт-холл.

Я засеменила следом. Эвон периодически бормотала что-то с нескрываемым недовольством, но я упорно ее игнорировала. В нос ударил запах пота, сигаретного дыма и женского парфюма. К горлу подступила тошнота, и я едва не ринулась прочь из здания. Одна из немногих причин, почему я не слишком уж жаловала концерты в подобных местах, так это обилие ароматов, которые, смешиваясь, создавали непередаваемое амбре, выдерживать которое удавалось с трудом. Я резко вдохнула полной грудью, пытаясь привыкнуть, и двинулась вглубь зала за подругой, что проталкивалась сквозь толпу.

— А мне начинается нравиться, — Эвон хитро сверкнула глазами и удалилась в неизвестном направлении.

Я догнала Лидию, которая уже с кем-то разгоряченно спорила. Хватило лишь взгляда, чтобы узнать в ее собеседнике Айзека.

— Не думала, что ты большой любитель инди-групп, — я сложила руки на груди, останавливаясь в паре метров от друзей.

— Но и ты никогда не числилась в списках их почитателей, — юноша лукаво усмехнулся, подмигивая мне.

Внезапно воздух наполнился восхищенным криком. На сцене появились несколько фигур, которые не удавалось разглядеть из-за приглушенного света, царящего в помещении. Я невольно заткнула уши и встретилась взглядом с вопящей в такт толпе Лидией. Ее глаза светились неподдельным счастьем, и я невольно улыбнулась. Подруга подняла вверх правую руку, запястье которой украшала яркая зеленая лента, и вслед за ней одна за другой взлетели в воздух десятки других рук.

— Давай же, — прокричала мне подруга.

Я вздохнула и поддалась порыву толпы, присоединяясь к скандированию названия группы. Духота, царящая в помещении, внезапно отошла на задний план, и в крови забурлил адреналин, разгоняя по венам сладостное предвкушение.

С первыми аккордами все мысли вылетели из головы. Во мне остались лишь оголенные эмоции. Я была частью чего-то невероятного и волшебного, чего так не доставало в моем мире. За это я и любила людей. Им было все равно на вечность, которой у них никогда не было. Существовал лишь бесконечный миг, и они жили им, не жалея ни о чем.

***

Без умолку хохоча, мы вывалились из душного концерт-холла. Стоило последнему аккорду прозвучать, как рядом с нами вырос подозрительной наружности парень, предложив прокатиться по ночному городу. На что я, обхватив руку Айзека, пролепетала что-то о безумной любви и потянула едва сдерживающего смех друга наружу.

— Неужто вы так любите меня, прекраснейшая из дев? — давясь смехом, спросил Айзек

— О свет очей моих, — протянула я сквозь хохот, — с вами никто не сравнится.