Янтарный Пепел (СИ)

Женщина буквально вытолкала меня на парковку. Наш мерседес я заметила еще издалека. Словно облитая серебром, плавящимся на солнце, машина бросала блики на дорогу. Отец стоял рядом, разгоряченно споря с кем-то по телефону.

— Я попросил тебя заменить нас на несколько дней. Хизер, почему ты никогда не можешь просто подчиниться?

Собеседница прокричала в трубку ругательства. Я ни разу не видела, чтобы родители разговаривали с сестрой в подобном тоне. Она была неприкосновенна, ведь, в отличие от меня, не приносила семье каких-либо проблем.

— Хизер, пожалуйста. Мы с матерью вернемся через два дня. Лизель настояла, чтобы мы приехали вместе с Айви. Это важно, разве ты не понимаешь? Неужели забыла, что произошло с Джеймсом?

Незнакомое имя неприятно царапнуло слух и задержалось в мыслях дольше необходимого. Единожды оно прозвучало в нашем доме, и мой вопрос о его обладателе остался без ответа. Что бы ни скрывала моя семья, Джеймс был ключевой фигурой всего.

Казалось, упоминание этого человека немного поумерило пыл сестры. Отец кивнул, соглашаясь с чем-то, сказанным Хизер, а после, поблагодарив ее за понимание, окончил разговор. Мужчина перевел взгляд на меня и заключил в свои объятья, пытаясь успокоить. Мама, отпустив мою руку, умостилась на переднем сидении автомобиля.

— Садись, дорогая, — мужчина слегка коснулся губами моего лба. — Мы все расскажем тебе по дороге.

Я послушно забралась на заднее сидение, положив сумку на колени. Что-то в поведении родителей настораживало. Я понятия не имела, что наговорила им бабушка, но это было нечто серьезное, иначе меня бы не выдергивали из привычной жизни за неделю до начала занятий в Академии Джулианы Томпсон.

— Мне кажется, ничем хорошим это не закончится, — Эвон расположилась рядом, поджав под себя ноги.

Девушке ничего не угрожало, но она выглядела встревоженной. Я коснулась ее руки. Душа посмотрела на меня с беспокойством. Она боялась за мою жизнь и безопасность. Сколько бы Эвон не издевалась, я видела доброту внутри нее, что в который раз окутала меня, будто теплым пледом, на время успокаивая.

Бабушка стала той, благодаря кому меня и маму не убили. Она спасла нас, усомнившись в предательстве дочери, и тем самым подарила собственное покровительство, защищающее от Сената. Но я знала, как никто, что именно ее стоило бояться больше любого другого морта. Ведь бабушка, приехав на празднование моего шестого дня рождения, с улыбкой на губах сообщила мне, что позаботится о том, чтобы уничтожить меня и все, что мне дорого, если я решу когда-либо ослушаться ее.

***

Мягкая ткань коснулась моих плеч, и я укуталась в нее, вдыхая привычный аромат сырости, за которым успела соскучиться за год. Теплый черный плащ принял меня в свои объятья, согревая. Отец бережно накинул капюшон мне на голову, пряча под ним собранные в хвост волосы. Он ласково коснулся щеки тыльной стороной ладони и грустно посмотрел на меня. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, хоть это и было иллюзией.

— Послушай меня, — отец взял меня за руку. — Твоя бабушка позвонила Хелен пару часов назад и сказала, что Сенат хочет видеть тебя завтра на закате. Но нас она хочет видеть сегодня же, поэтому мы отправляемся раньше.

Я кивнула. Не было смысла разъяснять в подробностях, что именно хотела бабушка от родителей. Сколько бы лет ни прошло, она все еще не могла полностью им доверять, хоть и любила свою дочь. Я легонько коснулась кулона на шее, пропустив его сквозь пальцы, и тяжело вздохнула. К несчастью, шутка вселенной никак не хотела заканчиваться, набирая обороты, и я уже не знала, чего ожидать.

— Я буду с тобой до конца, — Эвон коснулась моего плеча. — Я буду стоять рядом, и никто не сумеет прогнать меня, ведь эти самодовольные идиоты понятия не имеют о том, с кем связались. Им тебя не сломать.

Я усмехнулась. В чем-то девушка была права. Когда боишься всю свою жизнь, в один день страх утомляет настолько, что просто отпускает. И нет ничего страшнее человека, который устал прятаться и убегать.

Мама, облаченная в такой же плащ, вышла из своей комнаты, пряча что-то в рукаве. Я подозревала, что то была душа Такера, но его самого поблизости не наблюдалось, так что я могла ошибаться.

Как только дверь открылась, и на пороге показалась Хизер, мама повернулась и посмотрела на меня. В ее взгляде, где-то слишком глубоко, чтобы я была уверенна в увиденном, таилось беспокойство. Хотелось верить, что впервые женщина волновалась о сохранности своего чада, а не о собственной безопасности.

— Ты готова?

Нет, я не была готова. Даже за тысячу лет, что была у меня в запасе, я бы не сумела подготовиться к встрече с Сенатом. Древние пугали каждого морта, и я отдала бы полжизни, только бы никогда не видеться с ними. Даже с бабушкой.

— У нас не так много времени, Лиам. В полночь Лизель будет ждать нас. Поторопись, — сказала мама и вышла из дома.

Отец бережно коснулся моей руки.

— Тебе удобно?

Я давно не надевала форму, но она сидела идеально. Приятная тяжесть сапогов напоминала о ветре, бьющем в лицо, и безграничной свободе.

— Все хорошо, пап.

Взгляд мужчины потеплел.

— Ты ведь помнишь дорогу?

Я кивнула. Отец накинул капюшон на голову и направился к выходу.

— Тогда не отставай.

Мгновение, и на пороге никого не осталось. Я прислушалась. Из гостиной доносилась музыка, а в кармане без конца вибрировал телефон. Достав его, я увидела массу пропущенных звонков от друзей. Как же мне хотелось объяснить им все, успокоить, но на это не было времени. Выключив телефон, я вернула его в карман. Больше меня ничего не держало в Гринвилле. С жизнью, которой я так дорожила, пришлось попрощаться на ближайшие три месяца. Но впереди меня ожидала сладостная свобода, которую я уже чувствовала каждой клеточкой тела.

И я побежала.

Мир превратился в один бесконечный блик, проносящийся мимо. В одно мгновение я покидала порог собственного дома в Гринвилле, а в следующий уже пересекала границу Южной Каролины и Джорджии. Каждый вдох разгонял адреналин по венам, делая меня частицей самого ветра.

Скорость, доступная телу морта, всегда привлекала меня. Ученые, живущие на острове Мортем, сотворили чудо, преподнеся в канун Рождества в один из годов семнадцатого века каждому морту на планете подарок в виде черного костюма и теплого мягкого плаща, способного увеличить скорость морта в сотни раз. Технологии, использованные в создании изобретения, значительно упростившего жизнь, были тщательно засекречены разработчиками, и никто, кроме Сената и ученых, работавших над проектом, понятия не имел, что именно представляли собой костюмы, делающие морта быстрее звука. Только вот никто и не хотел знать, что происходило в лабораториях, подчиняющихся Древним. Мортам хватало того, что их жизнь упрощалась и совершенствовалась с помощью технологий, которые никого не интересовали.

Я пыталась отыскать какую-либо информацию о создании формы, но в библиотеках на острове Мортем не было ни единого упоминания об исследованиях, проводимых в семнадцатом веке. Конечно, наивно было надеяться найти что-нибудь в месте, подконтрольном Сенату, но мне была не чуждо упорство. Что-то подсказывало, что скрываемые факты таили в себе нечто такое, что за подобное знание могло убить.

Но я все так же наслаждалась мгновениями, когда мое тело было вне времени и пространства. Я будто сама была неудержимой стихией, пересекающей океан, и мои ноги едва касались воды, оставляя за собой дорожку из разлетающихся во все стороны брызг. Сумерки, опускающиеся на Землю, укутывающие утомленных людей, успокаивали меня. Будучи ветром, я не боялась Сената, не боялась своей бабушки, которая могла уничтожить всех вокруг меня. Несясь навстречу солнцу, я могла все.

Как только мои ноги коснулись мокрого песка, я замедлилась до человеческого шага. Родители стояли на берегу океана в ожидании. В длинных волосах мамы плясал ветер, и это напомнило мне о первых годах жизни на острове среди мортов, фортепианной музыки и сказок на ночь.