Янтарный Пепел (СИ)

— Добро пожаловать домой, дорогая.

[1] (фран.)Прекрасно

Глава 2

Среди узеньких темных улиц я блуждала, словно потерянный крошечный огонек, не находящий места. Мрачный, сокрытый в тумане Мортем, как и годами ранее, остался столь непривычным для меня. Еще с детства он ассоциировался с чем-то таинственным, но слишком далеким, ведь я выделялась средь мглы. София однажды сказала, что я будто солнечный луч, что не смог пробиться сквозь туман, и спустился на землю в облике ребенка, дабы осветить каждый закуток города, погруженного в вечную тьму.

В машине мама поведала мне о звонке бабушки Лизель. Она редко давала о себе знать, и я видела страх в глазах родителей, ведь подобные неожиданности никогда не приносили ничего хорошего. Бабушка жила в другом мире, к которому ни одному из нас не достало чести прикоснуться, и внезапное желание Сената видеть меня всполошило все семейство Блумфилд. Древние хотели удостовериться, что я не представляла угрозы своему народу, и могу продолжить обучение в Академии Джулианы Томпсон без каких-либо трудностей. Они хотели заглянуть в мою голову и понять, не стала ли я частью человеческого мира слишком сильно, чтобы тот зацепил меня и изменил изнутри.

Как ни странно, я не боялась. Пускай бабушка и имела власть в нашем мире, мне она показала свое истинное лицо многие годы назад. Будучи ребенком, переполненная страхом, я не знала, с кем поделиться чувствами, что тревожили меня. Всюду чудились лишние уши, способные донести Сенату о мыслях, полнивших мою голову. Мыслях, за которые карали сиюминутно, как только удавалось их распознать. Я росла, и постепенно страх угасал во мне, сменяясь уверенностью в собственных силах. Пришло осознание спасительной истины, подарившей мне покой: раз бабушка пригрозила мне одиннадцать лет назад, я была той, кого она боялась и надеялась удержать под контролем. Я тоже кое-что значила в безумном мире мортов, и могла пользоваться силой, о которой доселе понятия не имела.

Ночь давно опустилась на землю, но мне не спалось. Родители отправились к бабушке, стоило нам прибыть на остров, взяв с меня обещание не влезать в неприятности, пока те не вернутся. Только вот стены спальной давили, и даже маленькие светящиеся звезды, усыпающие потолок, не успокаивали. Внутри кипела энергия, желание что-то делать, и, собравшись, я направилась теряться улочками города, наслаждаясь покоем и вдыхая прохладный воздух.

Подняв голову, я с грустью осознала, что густой туман застилал небо, не давая разглядеть звезды. Мне вновь подумалось о том, как же сильно Мортем отличался от привычного Гринвилла, где я чувствовала себя в безопасности. Там не было осуждающих взглядов, подозрительных перешептываний за спиной и круглосуточного наблюдения за моими действиями. Даже сокрытая во тьме, я знала, что меня видят и знают, чем я занята. На острове не было тайн. Все секреты рано или поздно всплывали на поверхность, предавая их хранителей.

Мне часто хотелось сыграть в кого-то другого. Я красила волосы в черный, но что-то в моем организме не позволяло пигменту прижиться, и все тут же смывалось, возвращая огненный цвет. Я делала вид, что не знала, кем являлась, и убеждала себя временами, что моя жизнь ничем не отличалась от существования людей вокруг. Очередная ложь, в которую до боли хотелось верить. Истертые до дыр отмазки для самой себя, оправдания, попытки скрыть обиду, ведь я не была своей ни в одном из миров. И однажды пришло принятие неизбежного. Я та, кем являлась, морт с пламенем, горящим в сердце, и я всегда буду немного пугать свой народ, сколько бы ни пыталась стать такой же, как и все.

Внезапно за спиной послышались шаги. Я натянула капюшон на голову, стараясь скрыть непослушные локоны, то и дело падающие на лицо, и застыла, прислушиваясь. Незнакомец, кем бы он ни был, постепенно приближался, и внутри все больше нарастало беспокойство. В голове проскочила мысль, что бабушка могла позаботиться о компании Теней, что следовали бы по пятам, стараясь распознать во мне угрозу.

Не давая незнакомцу сократить расстояние между нами, я выскочила из-за угла, пользуясь тем, что преследователь никак не мог ожидать от меня попытки напасть. Не рассчитав силу рывка, я с ужасом осознала, что летела прямиком на фигуру перед собой, и никак не могла остановить падение. Сильные руки ухватили меня за плечи и помогли удержаться на ногах. Прикосновение незнакомца напомнили об Айзеке, что не раз выручал меня. Только вот он никак не мог очутиться на острове, переполненном тварей, не знающих жалости.

— Смотри куда несешься, глупая Ривэрто.

Мерзки голос, исходящий от незнакомца, тут же привел меня в чувства. Немецкий акцент, преследовавший меня в кошмарах, заставил холодок пройти по коже. До начала занятий оставалась неделя, и я надеялась провести ее в покое, не сталкиваясь с теми, кого вполне можно было записать в категорию врагов. Незнакомец, следовавший за мной по пятам, оказался одним из тех, кого видеть мне хотелось меньше всего.

Гюнтер Шильдкнехт был тем редким типом парней, вызывающих во мне жуткое желание бежать как можно дальше в попытке сохранить собственную жизнь. А за годы обитания среди общества недружелюбных мортов я научилась держать страх под контролем, поэтому чувство, возникающие внутри, как только брюнет оказывался рядом, было для меня непривычным и тревожным. Спроси меня кто, что так сильно пугало меня в нем, я бы не ответила, ведь и сама толком определить не сумела за два года учебы в Академии, что такого особенного в немце. Реальным был лишь страх, стоило ему обратить свое внимание на меня. А парень, будто хищник, чувствующий добычу, видел во мне этот необъятный ужас и делал все лишь хуже нескончаемыми нападками, унижениями и издевательствами.

Я постаралась загнать страх, свернувшийся узлом в животе, обратно в ящик, который то и дело запирала на задворках души, и унять дрожь в пальцах. Гюнтер читал меня, будто раскрытую книгу, а я не могла ответить ему тем же. Взгляд в панике прыгал от одного фонаря, освещающего улицу, к другому.

— Сколько тебе повторять, что я такая же, как и ты? — голос предательски дрогнул.

Парень злобно усмехнулся, легонько отталкивая меня от себя. Не удержавшись на ногах, я сделала пару шагов назад и, споткнувшись, упала. Капюшон слетел с головы, освобождая огненные пряди, что тут же рассыпались по плечам.

— Маленькая крольчишка напугана? И правильно. Нечего бегать в тумане среди ночи. Глядишь, наткнешься еще на большого серого волка, готового полакомиться запуганным зверьком.

Сердце колотилось в груди, будто свихнувшееся. Ноги дрожали, и я силой сдерживала слезы, только бы не заплакать и не выглядеть еще более жалкой, чем уже себя показала.

Гюнтер нагнулся и заглянул мне в глаза. Я чувствовала, как легкая дымка заполняла мои мысли, и они постепенно стают вязкими и текучими, словно карамель, что липла к зубам. Разум не принадлежал мне более, и я не могла разогнать дым, поселившийся внутри.

— Тебе повезло, глупая Ривэрто. Сегодня я в хорошем настроении, и ты всего лишь подождешь, пока я уйду, а после направишься домой и ляжешь спать. И до начала занятий лучше бы тебе не попадаться мне на глаза, ведь в следующий раз я могу быть не столь великодушен.

Я кивнула, не отводя взгляда от его карих глаз, и покорно ждала. Парень провел пальцами по моей щеке, едва касаясь, и отошел на шаг назад. Развернувшись, он медленно направился прочь, насвистывая какую-то мелодию, а я глядела ему вслед. Дым постепенно рассеивался, возвращая мне ясность мыслей, и по щекам заструились слезы.

Как и ранее, я была бессильна против него. В который раз Гюнтер забрался в мою голову, а я не то, что остановить его не смогла, даже на секунду задержать не вышло. Мое сознание в который раз потерпело фиаско, не вступая в битву, и позволило овладеть собой, словно игрушкой, жаждущей обрести хозяина. Я все еще была слишком слаба, чтобы дать отпор.