Ловец (СИ)

– Здесь хранятся записи еще живущих, – тихо рассказывал Том Спасскому, пока их вели по залам, похожим на хрустальные чаши, таким же белым, прозрачным и хрупким. – В том числе и наши.

– Ты – тоже?

– Конечно, я же на службе. Это требование контракта. А вот это – хранилище Бессмертных. Это записи чувств и воспоминаний умерших людей. При жизни с них считывается эмоциональная матрица, которая впоследствии может саморазвиваться, хотя и до известной степени, разумеется. И как раз на этих матрицах, то есть, прости, на киберличностях, сейчас проводятся эксперименты Артура. Он соединяет генератор сновидений с индивидуальными программами, которые, кстати, еще объединены в глобальную, этакую псевдосоциальную сеть. Генератор снов, настроенный на каждого кибернетического бессмертного и одновременно разрешающий обмен снами, то есть, фактически, совместные сновидения в вирте, – это авторское изобретение Артура. Больше никто в мире в подробностях не знает, как работает это приложение. Он научил здешних программистов работать с ним, но не более того. Забыл сказать, что «бессмертная» сеть управляется искусственным разумом, который пока выступает как модератор сети и контролер безопасности базы данных. Но я подозреваю, что через свою новую программу Артур теоретически может контролировать и самого контролера. Он гениальный хакер, хотя и полный самоучка.

Том вещал очень тихим, едва слышным шепотом, почти вплотную приблизив узкие губы к уху Антона, и, наверное, это смотрелось двусмысленно, так близко они стояли, и Спасский не мог не вспомнить некоторые обстоятельства своей первой ночи в доме на Винсент-сквер. Слушая все это, он дрожал от волнения. А Том не забывал улыбаться улыбкой ледяного бога в сторону персонала лаборатории.

– Покажите моему помощнику нашего легендарного Артура Каллахана, – приказал он рыжему с бородкой, тот засуетился, и вскоре на огромном экране во всю стену появилось уже знакомое Антону лицо. Современные технологии давали максимально широкие возможности, и вскоре с экрана шагнула мастерски сделанная голограмма – не плоская, а объемная и совсем как живая. Однако Спасского как громом поразило, когда Артур вместо ожидаемой лекции о пользе своего изобретения мягко проговорил:

– Как неотрывно светлая звезда –

Та, что над миром бодрствует в ночи,

Раскрыв ресницы, трепетно чиста,

Переливая длинные лучи,

Следит прибоя неустанный бег

И пристально с высот вперяет взор

На гладь равнин и на вершины гор,

Где свежей ризой лег неслышный снег;

Вот так бы мне – вовек без перемен,

Приникнув к расцветающей груди,

Делить с любимой свой бессонный плен,

Не знать покоя в тихом забытьи,

Дыханье слушать без конца, всегда –

Иль в бездну смерти кануть без следа.

Спасский почувствовал вдруг отвращение, сам не мог объяснить почему – или это вовсе не отвращение сжало ему горло кольцами змеи? Или это была жалость? Или это был восторг?

– Я дам вам возможность вечно слушать это дыханье, – заключил Артур. – Смерти больше нет. И даже помнить о ней больше не надо, не надо ее бояться. Долгие века мы испытывали перед ней невообразимый ужас – и поэтому рационализировали ее. Мы перестали считать смерть непереносимой, подлинной трагедией, уверяя себя, что это раз и навсегда заведенный порядок вещей, который никак невозможно нарушить. Мы уверили себя, что иначе нельзя. Но иначе – можно, и пора признать, что смерть действительно трагедия. Утрата любой души – трагедия. Утрата уникального человеческого материала – трагедия. И пришло время перестать с этим мириться. Мы сможем радоваться, удивляться, смеяться, общаться и видеть чудесные сны и после физической смерти. И пусть боги завидуют нам.

***

Из подобострастного отчета рыжего Антон толком ничего не понял, так отчет был перегружен терминологий, помнилось только, что Том смотрел на докладчика почти не мигая и сам в этот момент походил на киборга, которых в лаборатории наблюдалось великое множество – Антон понял это, как только внимательно присмотрелся к персоналу. Впрочем, рыжий явно разливался соловьем о том, что эксперимент проходит чудесно и мистер Каллахан ведет себя абсолютно безопасно и лояльно к властям, не преподносит никаких неприятных сюрпризов.

– Значит, Артур – весьма обеспеченный парень? – спросил Спасский Тома, когда они вышли из лаборатории и решили прогуляться по Лондону. – Патент на генератор снов, а если он такой редкий талант, вероятно, – и на многие другие штучки?

– Сейчас его более всего интересует именно генератор снов для бессмертных, но, в общем, ты прав: Артур приложил руку к упрощению прибора снохождения, можно сказать, способствовал тому, что управляемые сны вошли в каждый дом. В юности он, помнится, продавал на черных биржах записи с чужими снами – для людей, абсолютно лишенных воображения. К ним нельзя было присоединиться, конечно, и управлять ими тоже было нельзя, но можно было смотреть – как раньше смотрели кино. Понятно, что в основном это был абсолютный трэш – сны маньяков, нимфоманов, сумасшедших. Как уж Артур их доставал, с каким риском для себя (ведь ему приходилось спускаться самому в эти сны) – отдельная тема. Но эту мерзость покупали, и покупали дорого. Спрос на такие вещи и сейчас есть, но сегодня Артура это не интересует – он совсем на другом уровне. Каллахан участвовал и в разработке микросхем, вживляемых в мозг, которые позволяли овладеть телепатией на начальном уровне. Их тестировали на парализованных людях – те обучались усилием мысли писать электронные письма, играть в видеоигры и путешествовать по интернету. Такие же схемы параллельно устанавливали и роботам. Очевидно, именно эта работа подвигла Артура соединить любимую тему снов и тему виртуального бессмертия. Именно тогда стало возможно восстановить картину зрительного опыта человека при помощи измерений мозговой активности. Ну а дальше все понеслось, как лавина.

– Так вы все телепаты? – спросил Антон, припоминая, как замечал уже нечто подобное в беседах с Эмилем еще в Петербурге.

– Не все, – улыбнулся Том. – Эти микросхемы в основном вшиваются госслужащим, более того, спецслужащим. Частное лицо, конечно, тоже может это сделать, но для этого должно быть медицинские или профессиональные показания. И, конечно, возможности для частных лиц значительно сужены. Ну и хочу тебя сразу разочаровать: полной телепатии не дали нам даже самые совершенные микросхемы. Эта, скорее, телепатия для работы с искусственным разумом. С человеческим разумом все сложнее – мы можем читать только очевидные мысли, яркие импульсы. По большому счету, хороший психолог может определить подобное без всяких микросхем. Вот у тебя на лице все написано, Тони.

– Я подозреваю, что вы с Эмилем прошиты чипами, как бабушкины гобелены – шелком, – хмуро сказал Спасский.

Том некоторое время молчал, и они просто шли рядом по улице, а их обгоняли подростки, яркие, как цветы, – двигались они словно бы на роликах, но для роликов уж слишком быстро, Антон только взглядом успевал их провожать, да и воздух буквально свистел от проносившихся мимо мальчишек и девчонок. Потом он понял, что это обувь у них такая – реактивная, кроссовки с мотором. В конце концов, что-то подобное начали выпускать уже в 2010 году.

– В развитых странах почти каждому гражданину вшит чип-идентификатор, – неожиданно продолжая разговор, пояснил Том. – Это довольно давно произошло, еще лет пятьдесят назад. Универсальный ключ – паспорт, пароль, все в одном флаконе. ID позволяет управлять персональным пространством в интернете, защищать свои серверы, где хранится вся персональная информация, может открывать двери, управлять техникой в доме и офисе, проверять состояние здоровья и осуществлять лечение, брать кредиты, наконец, осуществлять юридические сделки. Как правило, персональный чип связывается с устройством, позволяющим управлять виртуальной реальностью – это либо браслет, либо очки, либо линзы, кому как удобнее. Эти гаджеты настраиваются на чип и на индивидуальные особенности – и вот ты уже видишь дополненную реальность: одновременно реал и вирт. Некоторые носят такие гаджеты активированными всегда – это как наркотик, люди уже не могут обойтись без вирта. Да что там многие: подавляющее большинство. Поэтому очки пользуются все меньшей популярностью – браслет и линзы удобнее, они становятся частью тела. Большинство таких устройств – на голосовом и сенсорном управлении, но в последнее время все больше гаджетов производится на управлении взглядом и даже на мысленном управлении, хотя голос и сенсор подключены по умолчанию, параллельно. Просто человек до сих пор мыслит очень хаотично – в этом мы ничем не отличаемся от людей других времен. Поэтому редко кто решается на мысленное управление без всякой другой поддержки.