Страна призраков

. Смотря по погоде и количеству пассажиров.

— Ну, это не очень много.

— Пропеллеры с поршневым двигателем. Но зато ни один радар нас не засечёт. Никаких аэродромов, сплошь частные ВПП.

Собеседник засомневался, что речь идёт о настоящем радаре.

— Джентльмены, — промолвил старик, подходя к ним, — доброе утро. Похоже, в конце концов ты не так плохо выспался, — прибавил он, обращаясь к Тито.

— Да уж, — согласился тот.

— А для чего ты прихватил значок таможенной полиции? — спросил старик.

И точно: увидев жетон, Гаррет сказал: «ICE{[148]}». Но Тито и сейчас не имел понятия, зачем так поступил. И потом, ведь это не он, а Элеггуа выхватил у противника толстый чехол. О таком не расскажешь.

— Он собирался меня схватить, — объяснил Тито. — Чувствую: что-то твёрдое за поясом. Я подумал, оружие.

— И тогда ты вспомнил про болгарскую соль?

— Ну да.

— Хотелось бы знать, как он там теперь. А впрочем, я представляю: парня наверняка забрали в отделение, пробивать личность по базе. Пока кто-нибудь из шишек, скорее всего из DHS{[149]}, не приказал его выпустить. Так что, есть вероятность, что ты оказал своему преследователю большую услугу. Думаю, документ был не его, а так и объяснять ничего не пришлось.

Тито кивнул в надежде, что тема исчерпана.

Мужчины молча стояли, наблюдая за тем, как заправляется самолёт.

55.

Синдром фантомного пистолета

— Миллер, — втолковывал Браун, сидя в огромном откидном кресле. Мужчин разделяли десять футов ковра из косматого белоснежного ворса. — Тебя зовут Дэвид Миллер. Дата и место рождения — те же самые, возраст тоже.

Небольшой реактивный самолет «Гольфстрим» застыл в ожидании на взлётно-посадочной полосе «Рональда Рейгана»{[150]}. Когда Милгрим в последний раз был здесь, аэропорт ещё носил имя «Нэшнл». Сейчас он сидел в отдельном белом кресле, а марку самолета узнал потому, что на блестящем деревянном ободке иллюминатора красовалась изящная медная табличка с гравировкой: «Гольфстрим II». Вообще, в салоне было много белой кожи, начищенной меди и мохнатых ковров. И древесины. Пожалуй, это сахарный клён, «птичий глаз»{[151]}, никак не меньше, прикинул пленник. Но слишком уж яркая полировка, будто внутренняя отделка в лимузине.

— Давид Миллер, — повторил Милгрим.

— Живёшь в Нью-Йорке. По профессии — переводчик. Русский.

— Я русский?

— Твой паспорт, — Браун (на нём опять были серый костюм и белая рубашка) помахал документом в синей обложке с тусклым золотым ободком, — американский. Дэвид Миллер, запомни. А Дэвид Миллер наркотой не балуется. По прибытии в Канаду его не застанут под кайфом и не найдут при нем никакой дури. — Он поглядел на часы. — Сколько у тебя таблеток?

— Одна, — ответил Милгрим.

Это была чересчур серьёзная тема, чтобы соврать.

— Принимай сейчас, — велел Браун. — Пойдёшь на таможню сразу.

— Канада?

— Ванкувер.

— А что, других пассажиров не будет? — полюбопытствовал Милгрим.

Судя по виду, салон мог вместить ещё человек двадцать. Или же послужить