Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

– Они умрут. Теперь иди, иди!

Лодка так быстро уплыла, что Керрик еще не успел даже дойти до берега. Утренняя звезда ярко светила над горизонтом. Забрезжил рассвет. Время пришло. Керрик снял с себя одежду, обметки с ног. Его копье было в лодке, он не был вооружен… Он дотронулся до металлического ножа, висевшего у него на шее. Нож казался просто украшением.

Керрик расправил плечи и высоко поднял голову, чтобы показать свое превосходство. Совершенно одинокий, он направился в сторону йиланского города – Икхалменетса.

Глава 43

Громкие крики разбудили Ланефенуу и привели ее в неописуемую ярость. Прозрачный диск в стене ее спального помещения едва светился – должно быть, наступал рассвет. И кто осмелился устроить такой шум в ее амбеседе! Это был звук внимания – к – говорящему, громкий и настойчивый. В один миг она вскочила на ноги, разрушая огромные узоры на полу, и направилась к выходу из помещения.

В центре амбеседа стояла единственная йилана странного цвета и странной формы. Когда она увидела Ланефенуу, то крикнула ей:

– Ланефенуу, эйстаа Икхалменетса, выйди вперед! Я буду разговаривать с тобой!

Дерзкая форма обращения: Ланефенуу ревела от негодования. Помещение осветилось солнечным светом, и она остановилась, даже приподняла хвост от изумления. Говорить могли только йиланы, но это был не йилан.

– Устузоу?! Здесь?!

– Я – Керрик. Огромной силы и огромного гнева.

Ланефенуу медленно шла ему навстречу, потеряв дар речи. Это было невероятно. Устузоу! Бледнокожий, мех посередине, мех на голове и лице, с пустыми руками, сверкающим металлом вокруг шеи. Устузоу Керрик, каким его описывала Вайнти.

– Я пришел предупредить, – сказал устузоу; в его обращении было оскорбление. Грудь Ланефенуу горела от ярости.

– Предупреждение? Мне? Ты только напрашиваешься на смерть, устузоу. – Она подалась вперед. В каждом ее движении была угроза. Но эйстаа остановилась, когда он своими движениями выразил уверенность в разрушении.

– Я несу только смерть и боль, эйстаа. Смерть уже здесь и будет еще, если ты не выслушаешь то, что я скажу тебе. Двойная смерть. Смерть двоих.

Вдруг у входа в амбесед послышалась возня, и они оба посмотрели на взволнованную йилану, которая появилась, широко открыв рот.

– Смерть, – сказала вошедшая, с теми же самыми выражениями силы и настойчивости, как у Керрика. Ланефенуу села на хвост, онемев от шока. Она молчала, пока йилана движениями пыталась сказать ей что-то.

– Послание от Муруспе – срочность информации. Урукето, которым она командовала, мертв. Умер внезапно ночью. И другой урукето тоже мертв. Оба мертвы.

Крик боли Ланефенуу пронзил воздух.

Она, сама командовавшая урукето, посвятившая всю жизнь этим животным; город, который гордился тем, что в нем самые лучшие урукето… И вот… Двое из них… Мертвы. Она, извиваясь от боли, повернулась, чтобы посмотреть на огромное изображение урукето под потолком. Оба мертвы! Что сказал этот устузоу? Она медленно повернулась, глядя на это ужасное существо.

– Оба мертвы, – повторил Керрик. – Теперь мы поговорим, эйстаа.

Он выразил нежелание видеть посланную к ней йилану, от высшего к низшей. Та повернулась и поспешила уйти. Даже такое обладание властью в ее присутствии нисколько не подействовало на Ланефенуу, не смогло вывести ее из состояния горечи по бесценно утраченному.

– Кто ты? – спросила она. – Что ты хочешь?

– Я – Керрик – величайший, и я – эйстаа всех тану, которых ты зовешь устузоу. Я принес тебе смерть. Но я принесу тебе жизнь. Я тот, кто велел убить урукето. Те, кому я приказываю, сделали это.

– Почему?

– Почему? Ты та, кто послал Вайнти уничтожить тех, кем я управляю; преследовать их, убить и продолжать убивать. Я скажу тебе, почему были убиты два урукето. Один – чтобы показать тебе мою силу. Это я могу сделать всегда, когда захочу. Убить чем угодно и когда угодно. Но смерть одного можно расценить как случайность. Два убитых урукето – это не случайность. Они все могли бы умереть так же легко. Я сделал это, и теперь ты знаешь, кто я, какими силами командую. Поэтому ты сделаешь то, что я скажу тебе.

Гневный рев Ланефенуу прервал его. Она подалась вперед, широко расставив большие пальцы и открыв рот; ее острые зубы были наготове. Керрик не сдвинулся с места. Вместо этого он заговорил в такой манере, в которой были оскорбление и надменность.

– Убьешь меня – и все твои урукето будут мертвы. Это то, чего ты хочешь, эйстаа? Смерти своим урукето и своему городу? Если ты хочешь этого, тогда быстрей ударь меня, до того, как ты сможешь подумать и изменить свое решение.

Ланефенуу дрожала от внутренних противоречий, происходящих в ней самой; привыкшая за свою жизнь командовать, распоряжаться жизнью и смертью и никому не подчиняться. И этот устузоу может так разговаривать с ней! Она теряла над собой контроль. Керрик не думал отступать или менять свой надменный тон. Малейшая слабость с его стороны – и она сразит его. Возможно, он переусердствовал, но выбора у него не было. Он бросил быстрый взгляд на холм, который возвышался за ним. Ничего.

– Я хочу тебе кое-что сказать, эйстаа, – проговорил он. Он должен говорить, приковывать ее внимание, не дать возможности ее страстям совершить суд над ним. – Икхалменетс – великий город, сокровище среди всех остальных городов йилан, приморский город Икхалменетс. Икхалменетс – это ты, а ты – это Икхалменетс. Твоя ответственность и твоя награда. Ты правишь здесь.

Он еще раз взглянул на холм. Над ним было облако. Облако ли? Нет. Дым. Ланефенуу была готова наброситься на него. Он громко закричал, чтобы предотвратить ее приступ гнева.

– Ты – Икхалменетс, и Икхалменетс должен быть уничтожен. Посмотри, вон туда. Видишь это облако, которое вовсе не облако? Это дым. А ты знаешь, что это за дым? Дым идет от огня, а огонь сжигает и уничтожает. Огонь сжег Альпесак, убил всех. Ты знаешь об этом. Теперь я принес огонь в Икхалменетс.

Ланефенуу повернулась, посмотрела в ту сторону и в агонии завыла. Огонь поднимался кверху, дым стелился густыми облаками. Керрик потребовал внимания – к – говорящему, и она одним глазом посмотрела на него, другое глаз уставился на дым.

– Я пришел не один в твой Икхалменетс, эйстаа. Мои силы убили твои урукето, пока я шел в амбесед. Сейчас мои силы подступают ко мне со всех сторон, а они хозяева огня, как ты знаешь. У них огонь уже наготове, и ждут только моего сигнала. Если я его дам – Икхалменетс сгорит. Поэтому выбирай и побыстрей; огонь – жадный.

Гневный крик Ланефенуу перешел в крик боли. Она была побеждена. Обессилев и опустив руки, она села на хвост. В первую очередь погибнет ее город и ее урукето. Смерть этого существа не имела значения. Смерть Икхалменетса – лишь это имело значение.

– Чего ты хочешь? – спросила Ланефенуу. Поражение лишило ее сил.

– Я хочу того же, чего и ты, эйстаа. Продолжать свое существование. Ты выгнала нас из Альпесака. Ты и твои йиланы и фарги останутся там, потому что это город йилан. Никто вам не причинит вреда. Я вижу снег на вершинах гор над нами, который с каждым годом опускается все ниже. До того, как снег доберется до вас, Икхалменетс переедет в Альпесак и будет там в целости и сохранности под теплым солнцем. Икхалменетс будет жить там. Но мои устузоу тоже должны быть в безопасности. Даже сейчас Вайнти выполняет твои команды, преследуя и убивая их. Ты должна приказать ей, чтобы она вернулась, прикажи ей перестать убивать. Сделай это, и Икхалменетс будет жить. Нам ничего твоего не нужно. Ты сохранишь свой город. Нас беспокоят только наши жизни. Ты должна остановить Вайнти. Сделай это, и Икхалменетс, и все твои урукето будут жить и сегодня, и завтра – всегда, как они жили вчера и позавчера.