Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

Саагакел сделала жест, показывающий, что эта часть беседы не стоит ее внимания, а потом подчеркнула важность того, о чем она хотела говорить дальше.

– В рощах умирают окхалаки. Что ты знаешь об этом?

– Тело их немеет, и они беспомощно лежат? Если это так, то это болезнь легких, которая могла быть занесена из леса дикими животными.

– Но ты избавила их от этой болезни много лет тому назад. Как она могла снова вернуться?

– В дебрях экологии множество бесчисленных троп.

– Ты заразила их?

– Если хочешь, можешь верить в это.

Подозрительный ответ, который можно принимать по-разному. Перед тем, как Саагакел могла бы потребовать разъяснения, Амбаласи снова заговорила:

– Неважно, как эти животные подхватили болезнь, но бесспорно, что только я могу вылечить их. Ты хочешь этого?

– Да, и я приказываю тебе это сделать.

– Я исполню твое желание, но не приказание. В свою очередь, я прошу, чтобы меня выпустили из этого сырого сада, а также, чтобы освободили ту, на которую я опираюсь. Когда я почувствую, что мои ноги стали такими, какими должны быть, ты сможешь отослать ее обратно в сад.

«И тебя тоже заодно, древнюю дуру», – подумала Саагакел.

– Принимайся за работу немедленно! – громко приказала она, потом отвернулась от них с отвращением.

Амбаласи сделала страже знак, чтобы та оставалась на месте; каждое ее движение выражало раздражение, и она заковыляла из амбеседа, тяжело опираясь на широкие плечи Элем. Пока они шли по городу, она молчала до тех пор, пока наружные двери ее помещений не закрылись за ними. Только тогда она встряхнулась и легкой походкой пошла в свою собственную лабораторию.

На стене висел гулаватсан, когтями крепко вцепившись в стену, рот был плотно закрыт. Амбаласи сильно ударила его в нервный узел, находящийся в центре его спины. Он повернул к ней слепые глаза, из его рта капала липкая жидкость; потом, широко раскрыв рот, он пронзительно закричал. Элем, оглушенная этим звуком, отступила назад. Амбаласи одобрительно кивнула, услышав быстрые шаги ее помощниц.

– Ты, – обратилась она повелительным тоном к первой из них. – Из холодной комнаты возьми сыворотку окхалаков и дай ее больным животным. А ты, Сетессей, тем временем проводишь эту йилану к месту ее учебы, чтобы взять морские карты.

– Мне запрещено туда входить, – сказала Элем.

– Надо мной в этом городе возвышается только эйстаа, – спокойно ответила Амбаласи. – Вот почему в этом городе мне все должны подчиняться. Сетессей поговорит от моего имени, и тебя пропустят. Ты вернешься назад со всеми своими навигационными картами. Задание понятно?

Когда Элем начала жестами показывать, что все понятно, Амбаласи повернулась к другой ассистентке и уже давала ей инструкции. Надо было сделать очень много, а времени совсем не было. Только тот факт, что она готовилась к этому побегу больше года, вселял уверенности, что дело приближается к завершению. Прибытие Энге было чистой случайностью, и под влиянием этого Амбаласи разгневала эйстаа и решила немедленно покинуть город в ближайшее время. Ее давно уже не устраивал этот скучный город, и она готовилась, чтобы отправиться дальше. В недалеком будущем ей наверняка предстояла более интересная жизнь.

Единственное, чего она боялась – что айстаа отменит прежний указ, сделав урукето своей собственностью. Но этот указ был издан давно, когда еще была необходимость плавать вверх по реке за дикими образцами, и он, скорее всего, был забыт. Так оно и было на самом деле.

– Члены экипажа подчинились моим указаниям, – сказала Сетессей, когда вернулась. – Они погрузили на борт все оборудование. Ты наконец решила, как быть с теми, кто помогает тебе?

– Да. Все остаются здесь.

– Я тоже должна остаться? Я, которая была твоей фарги и сейчас является твоей первой помощницей? Ты меня оставишь здесь?

– А ты не хочешь этого?

– Нет. Я хочу лишь продолжать служить Амбаласи, нашему великому гению. Город мне безразличен.

– Хорошо сказала, верная Сетессей. Значит, ты согласна бежать со мной – хотя ты даже не знаешь, куда ты направляешься?

– Я – твоя фарги. – Сетессей подтвердила это знаками верности и силы.

– Хорошо сказано. Ты присоединяешься ко мне. Теперь проследи за погрузкой остальных моих вещей.

Когда вернулась Элем с картами, она отослала их на урукето вместе с оставшимися вещами. Потом она дала знать мореходу, чтобы та следовала за ней.

– Возьми два больших плаща: я уже достаточно поспала на сырой земле. Все остальные остаются здесь – но ты отправишься со мной.

Так как их путь пролегал через сад, который находился под открытым небом, она один глаз повернула в сторону заходящего солнца.

– Иди быстрей, у нас мало времени.

Элем широко открыла рот, когда они быстро шли по городу. Помимо плащей она несла тяжелый цилиндр, который на нее взвалила Амбаласи. От жары у нее кружилась голова, и, когда они наконец остановились, она широко раскрытым ртом стала хватать воздух, чтобы немного отдышаться.

– Иди и встань неподвижно под тенью вон тех деревьев, потому что ты сильно перегрелась, – приказала Амбаласи, забирая у нее цилиндр. – Я сделаю все, что нужно, потому что все приготовления мы должны закончить до темноты.

Элем смотрела с полным непониманием, когда Амбаласи откручивала конец цилиндра, пока не появилась струя жидкости. Держа цилиндр на расстоянии вытянутой руки, она облила этой жидкостью барьер из виноградных лоз и растения, которые росли между этих деревьев. Они находились в районе города, в котором она никогда не бывала раньше, поэтому она не знала, что деревья были частью живой стены сада, где их держали в заточении. Когда Амбаласи откинула в сторону пустой цилиндр и сквозь сгущавшиеся сумерки медленно возвратилась назад, Элем уже достаточно охладилась, чтобы закутаться в плащ. Амбаласи взяла другой плащ и расстелила его на земле, показывая очень сильное раздражение, когда она устраивалась на нем для ночлега.

– Это последний раз, когда я сплю на земле. Нам надо проснуться с первым лучом солнца, пока город не пробудился. – Она сказала это, придавая своим словам серьезный и важный оттенок. Элем показала знаками, что она поняла команду, закрыла глаза и заснула.

Птицы разбудили ее; она поняла, что близится рассвет. Она плотнее обернула вокруг себя плащ и посмотрела вверх сквозь ветви. Когда небо между ними стало светлее, Элем поднялась и с уважением обратилась к старой ученой:

– Свет… велит… идти…

Смысл ее слов был непонятен, потому что было темно, но звук ее голоса имел желаемый эффект. Амбаласи встала и откинула плащ, неуклюжей походкой пошла к стене из растений. Было достаточно светло, чтобы можно было увидеть то место, куда она прыскала жидкость из цилиндра: листья пожелтели и свернулись. Она знаками показала, что довольна своей работой, когда подошла вплотную к стене и потянула за толстую виноградную ветку. Она сломалась в ее руке, превратившись в пыль.

– Вперед, – приказала она Элем. – Закрой ноздри и опусти мембраны на глаза, прокладывай себе дорогу через эти заросли.

Облако пыли поднялось, когда Элем своими руками перемалывала ветви. Через минуту она прорвалась сквозь барьер и оказалась лицом к лицу с двумя Дочерьми Жизни, которые, увидев ее, испугались, так же, как и она, увидев их.

– Не дышите, как фарги, – приказала Амбаласи, сопровождая слова жестами, означающими молчание и быстроту движения. – Разбудите всех и прикажите им присоединиться ко мне. Они должны прийти очень быстро и очень тихо, чтобы их не было слышно.

Появились первые из Дочерей во все усиливающемся свете, и Амбаласи приказала им подойти поближе.

– Ты, – сказала она первой подошедшей к ней, – стой у этого отверстия в живой стене и всем, кто подойдет, показывай знаками, чтобы следовали за нами. Когда пройдут все, тогда ты сама пойдешь за нами. Все остальные следуют за мной.

Она повернулась и повела их через пробуждающийся город. Все до одной Дочери Жизни шли за ней молчаливой процессией. Они прошли мимо нескольких йилан, но те не обратили на них внимания, и они не вызвали у них ни малейшего любопытства. Только фарги проявили интерес, и многие из них присоединились к процессии, потому что с нетерпением хотели увидеть или узнать что-нибудь новое. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда Амбаласи остановилась у кромки воды за продовольственными складами и приказала прислать к ней Энге.