Зима в Эдеме (пер. О. Колесникова)

– Это возможно. Но прежде, чем помочь вам, я еще хочу кое о чем попросить, и ты должна хорошо подумать перед тем, как ответить. Когда вы будете свободны, я хочу сделать вас своими пленницами для моих научных исследований. Я хочу понять, как этот новый феномен действует, а острый нож моих исследований может проникнуть очень глубоко.

Когда Энге выказала страх боли, Амбаласи сделала в ответ отрицательный знак.

– Ты не поняла. Под острым ножом я имею в виду научную мысль, которую я хочу использовать; внедриться глубоко в вашу философию и увидеть, что побуждает ее существовать.

– Вот это я приветствую. Это то, что я делала сама. Если ты сможешь помочь мне в этом, я с удовольствием приму твою помощь.

– Больше, чем помощь, Энге. Я могу так глубоко внедряться, что могу повредить корни вашего дерева знаний и выдернуть их.

– Если ты это сделаешь, то это будет уже мертвое дерево, но это я тоже с радостью приму. Я откроюсь тебе. Охвати мои мысли – делай как ты этого пожелаешь.

Амбаласи быстро охватила руками Энге, выражая этим жестом огромное удовольствие:

– Значит, договорились. Теперь мне нужно заняться уходом из этого города. Так как я давно решила покинуть город, я уже сделала все необходимые приготовления со своими помощниками, и через день – самое большее, через два – будут результаты.

Энге выразила знаками благодарность, и напротив – почти полное непонимание.

– Ты все поймешь, когда наступит время. А теперь надо еще кое-что сделать. Я хотела бы поговорить еще с одной из Дочерей. Ее зовут Шакасас.

– Имя – которое – смущает, – сказала Энге. – Шакасас – «Быстрая – в – Смене – Движений», – это имя, которое среди нас не употребляется, имя, относящееся к существованию прежде понимания. Как знак нашей приверженности мудрости Угуненапсы, мы принимаем новые имена.

– Я знала об этом ритуале. Но я уверена, что ваша новообращенная вспомнит свое предыдущее существование до перехода. Пошли за ней под тем именем, а я буду обращаться к ней так, как она того захочет.

Энге выразила понимание и повернулась, чтобы пойти и отдать распоряжение. Только теперь она увидела, что они разговаривали среди молчаливых слушателей, которые окружали их со всех сторон.

Омал выступила вперед и приветствовала ее.

– За той, чье присутствие необходимо здесь, уже послали. Но я хочу выразить удовольствие, что вижу тебя, и горечь, что вижу тебя заключенной в тюрьму.

– Мы должны отказаться от несчастья. Эта огромной мудрости йилани, с которой я разговаривала, может стать нашим спасением. А теперь позволь мне познакомиться с нашими сестрами здесь. Я хочу знать их всех.

Амбаласи отошла в сторону, пока они приветствовали друг друга, и терпеливо ждала, пока они наконец не обратили внимания на йилани, которая предстала перед Ученой.

– Ты Шакасис? – спросила Амбаласи.

– Я была ею, пока не наступило время понимания. Так как я с радостью приняла слова Угуненапсы, я стала называться Элем. Что ты хочешь от меня, Амбаласи?

– Ответ на единственный вопрос. Я слышала, что раньше ты служила в войске в составе урукето. Это правда?

– Когда я первый раз родилась, я делала это с удовольствием. Меня привлекали открытое пространство и морские течения. Загадки навигации стали предметом моего изучения, а через них у меня появился интерес к делу Угуненапсы.

– Твое объяснение удовлетворило меня. А теперь скажи, кто возглавляет вас?

– Угуненапса, потому что это ее пример…

– Довольно! Я имею в виду ваше физическое присутствие в этом презренном саду. Кто среди вас главный?

– Никто, потому что мы равны…

Амбаласи грубым жестом, которым обычно пользуются, когда командуют над фарги, заставила ее замолчать, от волнения царапая землю когтями.

– Хватит! Твоя Угуненапса должна ответить на многие вопросы. Должен ведь кто-то быть, кто стоит во главе это иерархии бессмысленности! Энге, ты видишь ее? Хорошо. Может она командовать тобой?

– Конечно. Я много слышала о ней, о ее мудрости и с удовольствием подчиняюсь ее приказаниям.

– И, наконец, обещание. Мы трое должны немедленно переговорить. После этого ты будешь все время оставаться рядом со мной и будешь делать то, что я прикажу. Ты будешь это делать, если она тебе скажет?

Элем выразила полное согласие, и Амбаласи быстро отдала ей приказание уйти до того, как та могла бы снова начать говорить об Угуненапсе.

Остров, расположенный за побережьем Гендаши, к югу от Альпесака, был очень маленький и населен быстро растущими структурами. Только комнаты, в которых была лаборатория Укхереб, имели неизменный и солидный вид. Эйстаа Ланефенуу была доставлена туда сразу же, как она покинула урукето, который перенес ее через океан. Она слушала объяснения без особого интереса, обращая внимание только на результаты научных исследований, а не на подробности. Но масиндуу – оптический проекционный прибор – привлек более пристальное внимание.

– Это очень занимательно, – сказала Ланефенуу. – Ты должна вырастить один такой для меня, чтобы я могла взять его в Икхалменетс. До сих пор ничего подобного я не видела.

– Причина тому, эйстаа, – ответила Акотолп с некоторой гордостью, – заключается в том, что раньше он никогда не существовал. Укхереб и я вынуждены работать с новыми растениями, которые мы культивируем, причем, работать вместе над их модификацией. Но с ними тяжело иметь дело, потому что они очень ядовиты. Для этого нам понадобились увеличительные способности сандуу. Вы знаете это существо, о котором я говорю?

– Нет, – сказала Ланефенуу, гордая своим незнанием. – Я слишком занята, чтобы посвящать свое время изучению ваших грязных чудовищ.

– Совершенно верно, эйстаа, – сказала Акотолп. – Это грязное занятие. Вот объяснение. Сандуу увеличивает, и это позволяет видеть вещи в увеличенном размере, примерно в 200 раз больше, и поэтому сандуу является непременным научным инструментом. Но, к сожалению, только одна из йилан может использовать это в данный момент – в то время как Укхереб и я должны работать вместе. Поэтому мы сделали этого масиндуу, которого можно назвать образно-проекционным сандуу. Мы используем его в микрохирургии, а сейчас для того, чтобы показать тебе изображение того, что мы сделали, и вовсе нет необходимости подвергать ваше почтенное тело опасности.

– Этому почтенному телу ваши усилия доставили огромное удовольствие. И чем же будет этот предмет, на который мы сейчас смотрим?

Акотолп повернула один глаз в сторону образа, ярко светившегося на стене. Солнечный свет падал в глаз масиндуу, рассеивался и проецировал предмет в его многоликом и великолепном образе.

– Это диатомен, кремнистые водоросли, эйстаа. Крошечные существа, живущие в море. Мы используем их, чтобы регулировать масиндуу. Краски, которые ты видишь, получены с помощью поляризованного фильтра…

Акотолп прервалась, когда Ланефенуу дала знать, что ей скучны эти научные детали.

Комната осветилась, когда вошла Укхереб, за которой шла фарги, несущая поднос с картинками.

– Все готово, эйстаа, – сказала она, показывая фарги, чтобы та положила поднос и ушла.

– Это последние отпечатки, и они продемонстрируют тебе невиданный успех наших усилий ради тебя.

– Начинайте немедленно, – скомандовала Ланефенуу. Спроецированные диатомен исчезли, и вместо них появился морской пейзаж. За морем виднелась зеленая линия побережья над белыми пляжами. Когда Укхереб говорила, она одновременно манипулировала масиндуу так, что один образ незаметно сменял другой таким образом, что берег приближался.

– Это берег Гендаши, юг города Альпесака. Мы выбрали эту сторону потому, что здесь нас никто не мог заметить. Температура и почва такие же, что и в городе, поэтому наши растения могли бы развиваться в нормальной среде.

– Почему бы не отправиться в сам город? – спросила Ланефенуу.

– Его заняли устузоу, – сказала Вайнти, входя в комнату. – Я была там. Город не весь сожжен, но в нем полно этих паразитов.