Императрица Вольного Братсва

— Удалось завлечь только двоих и не самых мелких, — предупредила я Сола.

— Бери что есть, — посоветовал мне мужчина, настороженно наблюдая, как стагмы, двигаясь как сомнамбулы, неторопливо направляются в нашу сторону.

После того, как твари, влекомые мной, благополучно запрыгнули в загон, Сол накинул на них клетку и забаррикадировал проход, на случай, если их сородичи вдруг объявятся. Но стагмы даже не попытались отбить нашу добычу, а сами «зайчики» сидели в клетках очень смирно, печально опустив мордочки.

— Они будто чувствуют, что обречены и смирились со своей участью, — заметила я Солу.

— Не говори ерунды, — отмахнулся мужчина, — как только эти твари обретут способность двигаться, сразу вновь превратятся в кровожадных монстров.

Сол, на всякий пожарный, продолжая оглядываться, запустил в небо сигнальную ракету. Счет пошел на секунды.

Спасательная шлюпка спустилась достаточно скоро, не заставив нас долго ждать. Мы погрузили в нее стагмов и забрались сами. Сол набрал код активации, шлюпка вздрогнула и начала подниматься. Оба стагма подняли головы и глухо завыли.

— Мне кажется, они прощаются, — поделилась я впечатлениями.

— С сородичами? — предположил Сол.

— Нет, — прислушавшись, добавила я. — С кем-то другим, которого они почитают больше, чем самих себя.

Сол удивленно вскинул брови, но ничего не добавил. А я не могла описать свои чувства точнее: слишком сумбурными и отрывочными были ощущения стагмов.

— Последний штрих, Катарина, — произнес Сол, возвращая на место мой тримериновый ошейник. — Я только зацеплю его куском проволоки так, чтобы ты могла легко скинуть его при необходимости.

— Хорошо, — кивнула я.

Утратить часть своего дара для меня равносильно тому, чтобы втягивать воздух через соломинку: вроде и жить можно, но как-то неприятно. Такое ощущение, что дышу неполной грудью и периодически теряю сознание от острой нехватки кислорода.

Сол внимательно посмотрел на меня и спросил:

— Каково это — быть эмпатом?

— Даже не знаю, как это объяснить, — не сразу нашлась с ответом я. — С одной стороны — удобно, а с другой — не всегда приятно распознавать чужие ощущения. Особенно когда имеешь дело с преступниками: «прислушиваясь» к некоторым из них, потом долго не могу отделаться от ощущения, что меня окунули в зловонную тину. Даже болота Ориента по сравнению с этим — сущий пустяк, потому как отмыться от грязи не долго, а вот сбросить с себя остатки чужой биоэнергетики — задача не из легких.

— А с личной жизнью как? — поинтересовался мужчина. — Помогает?

— Скорее наоборот, — фыркнула я. — Зато с полной уверенностью могу сказать, что люди всегда со мною искренни. Желают они этого или нет.