Императрица Вольного Братсва

Пробудилась я неожиданно с явным ощущением того, что только ненадолго прикрыла глаза. Но чувства меня подвели: уже занимался рассвет. Лежала я на Лысом (кто бы сомневался!), прижавшись к нему как к родному, всем телом. Потихоньку сползла с напарника и попыталась прикинуться спящей. Снизу до моих ушей донеслось подозрительное чавканье и пофыркивание. Я свесила голову и остолбенела: на земле копошилась целая стая ряжей. Осторожно, чтобы не привлечь к себе внимание тварей, растолкала Лысого. Он попытался возмутиться, но мой прижатый к губам палец заставил его вовремя притихнуть. Жестами я указала мужчине на ряжей.

— Чего они там возятся? — шепотом произнес Лысый.

В  слабом освещении Омфимской зари полурастения-полуживотные представлялись выползшими прямо из пекла исчадиями ада, сторожащими своих жертв. Их было больше полусотни; они издавали гортанные звуки, перемежавшиеся откровенным чавканьем. «Кого-то жрут! — решила я. — Поймали жертву всей стаей и теперь пытаются поделить трофей». Пытаясь лучше рассмотреть происходящее внизу, я так сильно свесилась с «гамака», что Лысому пришлось придерживать меня за ноги.

— Совсем сума сошла! — зашипел он на меня. — Хочешь стать добавкой к их раннему завтраку?

— Подожди, — отмахнулась я.

Происходящее у подножия ствола заинтриговало меня настолько, что заставило на секунду усомниться: а не обманывает ли меня зрение? Ряжи ели вовсе не пойманную в полутьме дичь, они смачно и самозабвенно слизывали с дерева студенистую массу, причмокивая от удовольствия. Потом я заметила, как к стволу подполз еще один экземпляр — на его соцветии-голове имелась глубокая вмятина. «Неплохо его потрепали! — подумала я, рассматривая этот ходячий корнеплод. Раненый ряж протиснулся ближе к дереву и стал тереться об него поврежденным соцветием, обмазываясь вязкой массой. Закончив с этой процедурой, он тоже принялся вылизывать сочившийся влагой ствол. Я посмотрела на его соцветие, имевшее ранее следы повреждений, — оно прямо на моих глазах стало приобретать свой здоровый первоначальный вид. Ошалевшая от подсмотренного действа, я втащила свое тело обратно на «гамак».

— Что там? — поинтересовался Лысый, рассматривая мое донельзя удивленное лицо.

— Они поедают ту скользкую массу, которой покрыт ствол дерева, — отрешенно заявила я.

— Да ладно?! — не поверил мне мужчина.

— А один из них потерся поврежденной головой об эти древесные выделения, и его рана почти мгновенно начала затягиваться, — добавила я, не обращая внимания на скептицизм напарника.

Заинтригованный Лысый тоже свесился вниз, желая лично лицезреть то, что довелось увидеть мне.

— Как думаешь, — задала я вопрос мужчине, когда тот вдоволь насмотрелся на ряжей, — эта штука только на местную живность действует?

— Я это глотать не буду, — помотал головой Лысый. — Еще козленком стану после такой жижицы.

— А если попробовать смазать твои порезы на голове? Хуже уже все равно не станет, — заметила я и многозначительно покосилась на порядком развороченную ржавым тесаком кожу Лысого.

Мужчина потрогал пальцами особо припухшую ссадину на скуле и согласился, не преминув предупредить меня:

— Если начну превращаться в ряжа — тебя сожру первой!

Лысый растопырил пальцы рук, изображая щупальца-отростки и шутливо попер на меня.  Я легко увернулась и, давясь от смеха, чтобы не привлечь к себе внимание копошащихся внизу существ, шепотом заявила:

— Если превратишься в ряжа — сдам тебя Репе на опыты!

Лысый мне не поверил, но озоровать перестал.

Оставалось дождаться, когда ряжи отойдут от облюбованного ими дерева.

— А что если попробовать поймать нескольких из них? — предложила я Лысому.

— Всех сразу мы не изловим, — отрицательно покачал головой мужчина, — а обороняться от ряжей, сидя на дереве, очень рискованно.

— А если мне блокировать нескольких из них, а клетки накинуть на тех, кто избежит эмпатического воздействия?

— Скольких ты сможешь обезвредить? — загорелся идеей Лысый.

Я осторожно прощупала ряжей, примерялась к их сознаниям и сообщила:

— Десяток осилю.

— Мало, — признался Лысый. — Клетка зацепит не больше пяти разом, следовательно — сразу три с лишним десятка ряжей моментально вскарабкаются к нам. А здесь даже развернуться негде.

Пришлось отложить охоту и придерживаться первоначального плана действий.

Когда насытившиеся ряжи уползли от нашего убежища, мы с Лысым, предварительно собрав свои вещи, спустились вниз по практически чистому, полностью осушенному от скользкой массы, стволу. Возле одного остро торчащего сучка мне все же удалось отыскать небольшое количество покрывавшей ствол дерева субстанции, и я незамедлительно растерла эту массу по недовольной физиономии Лысого. Мужчина сопел от негодования, но послушно терпел мое самоуправство.

— Как? — уточнила я, с долей иронии осматривая его затылок. — Что чувствуешь?

— Кроме того, что выгляжу полным идиотом? — хмыкнул Лысый.